Лед между нами растает,
Я верю.
Дай мне один шанс,
Я докажу.
Хочу, чтобы ты посмотрела на себя
Моими глазами.
Я вижу, как ты прекрасна.
Помоги мне это доказать тебе.
Мое единственное желание —
Держать тебя за руку.
Мое заветное желание —
Поцеловать тебя.
Прости, если я мало тебе говорил:
Ты прекрасна.
Прости, если я не смог тебе доказать:
Ты прекрасна.
Прости, если ты не веришь:
Ты прекрасна…
Только бы магазин работал! Надеюсь, Клаус не испугался метели, а наслаждается тишиной.
– Привет! – радостно воскликнул я, когда дверь магазина «Музыка сердца» открылась, приветливо звякнув колокольчиком. – Кай? – Клаус выглянул из подсобки. – Даже метель не остановила тебя от покупки новой пластинки?!
– Если честно, я не за покупками. У меня есть маленькая просьба. Можешь, пожалуйста, передать этот пакет одной девушке.
– Конечно! – Клаус взял протянутый крафтовый пакет. – Когда она придет?
– Вот тут есть загвоздка… Она придет через год.
– Ты сейчас серьезно?
– Как никогда. Просто постарайся не разориться за этот год и не потерять пакет.
– А что там? Что-то ценное?
– Там кассета.
– Это у вас какие-то романтичные игры?
– Типа того. – Я замялся. – Так передашь?
– Передам, конечно. – Клаус открыл огромный сейф, который стоял у него на полу, и положил на нижнюю полку пакет. Он прочитал наклейку: – Герда. Красивое имя.
– Мне тоже нравится.
Уже перед самым сном я решился написать Герде.
Герда
«Это не может быть правдой, Я не знаю, что мне чувствовать!» Я пропела вслух строчки песни группы «Sum 41» и удивилась силе собственного голоса. Он звучал, словно чужой. Такой непривычный. Высокий, звонкий. Звуки вибрировали в груди, прежде чем вырваться на свободу, и все тело словно звенело в такт музыке.
От счастья у меня закружилась голова.
Или это я сама закружилась – по комнате в ритме мелодии. Мысли путались, а сердце стучало все быстрее и быстрее.
– Мама? – Я чуть не запуталась в собственных ногах, заметив ее на пороге комнаты.
Поспешила выключить песню на телефоне и, шумно выдохнув, убрала волосы за уши.
– Ты так тихо вошла, я тебя не заметила…
Эмоции на ее лице заставили насторожиться. Она как будто улыбалась, но через боль. Ее лоб пересекали тонкие морщинки.
– Мам? Ты чего?
– Ничего, – тихо ответила она.
– Ты… плачешь? – Я подбежала к ней. – Что-то случилось?
– Я… – Мама замотала головой. – Нет. Нет, я… – Она сделала вдох и крепко сжала меня в объятиях. – Просто ты пела. И танцевала. И… я не думала, что меня так тронет, когда я снова это увижу.
– Мам… – Я уткнулась носом ей в плечо.
– Если честно, я так боялась, что вообще больше не увижу этого!
Я почувствовала горячую влагу на своей щеке. Ну вот – довела мать до слез.
– Песня такая… Хорошая, – выдавила я. И улыбка прорвалась на мое лицо. – Трудно удерживаться, когда ее слышишь.
– Нет, не надо удерживаться! – Мама взяла мое лицо в ладони и взглянула мне в глаза. – Пой, Герда. Я так люблю твой голос!
– Мам, не плачь, все хорошо.
– Ты самое дорогое, что у меня есть, – шмыгнув носом, произнесла она и сжала меня в своих объятиях еще крепче.
– А ты – у меня.
Мама погладила меня по спине, вздохнула, отпустила, а затем быстро смахнула со своих глаз слезы.
– Может, послушаем еще раз? Эту твою песню.
– О, у меня есть еще одна. Ничуть не хуже.
Я включила компьютер и выбрала следующий трек из плейлиста, который прислал мне Кай. Комнату наполнили энергичные ритмы «Фолл аут бой». Мама сделала громче и закивала головой в такт.
– Нравится? – спросила я.
– Улёт! – прокричала она и пустилась в пляс.
Сначала я просто наблюдала за ней с улыбкой, а затем тоже стала танцевать. Мама вошла в раж: распустила волосы, запрыгнула на мою постель и стала, прыгая, выкрикивать слова припева. Похоже, ей нужно было выпустить пар. Я засмеялась и последовала ее примеру.
Мы прыгали и пели. Точнее, кричали слова песни и хохотали.
Мне хочется верить, что папа улыбался, глядя на нас с небес.
Герда
– Не хочешь поделиться? – лукаво взглянув на меня из-под кустистых седых бровей, спросил господин Йорге.
Я как раз протирала стол после посетителя: пожилая женщина приводила на осмотр свою болонку с аллергическим дерматитом.
– Чем?
– Причиной твоей загадочной улыбки, – усмехнулся он.
Я кашлянула.
– Просто настроение хорошее.
– Сделаю вид, что поверил.
– Да, серьезно, – отмахнулась я, понизив голос, чтобы мама не заинтересовалась нашим разговором. – Тут все идет хорошо, да и погода налаживается.
И поспешила прочь из смотровой, а Йорге проводил меня улыбкой.
Ну а что? Я не готова рассказывать о том, что так влияет на мое настроение. Да и вряд ли кто-то поймет. Переписка с парнем, которого, может, и не существует, – это же почти диагноз!
Пусть лучше мама и Йорге думают, что мне комфортно на новом месте. Да и Карин я тоже ничего не рассказала о Кае, когда она написала мне утром, чтобы спросить, как дела. Возможно, я и сама не верю в то, что у нас чудесным образом установилась связь с парнем из прошлого. Или виновато ощущение хрупкости этой связи: мне так хорошо с ним, что чувство одиночества отступило, и я ужасно боюсь однажды проснуться и понять, что все это было лишь сном. Поэтому не готова ни с кем делиться своим секретом.
– Мам, ты не против, если я отлучусь в обед? – Я подошла к ней в тот момент, когда мама была занята кофемашиной: точнее, воевала с ней, заставляя, наконец, работать.
– Долбаная железяка! – выдохнула она и обернулась ко мне. – А куда? Я думала, мы с тобой сходим пообедать в рыбный ресторанчик на углу.
– Мне нужно в музыкальный магазин, – замялась я. – Хочу спустить свои накопления на новые наушники.
– О… – Мама внимательно посмотрела на меня. Затем одобрительно кивнула. – Составить тебе компанию?
– Нет. – Я замотала головой. – Мне хочется прогуляться одной. – И, кашлянув, добавила: – Пора становиться самостоятельной.
– Не заблудишься?
– Постараюсь.
– Тогда возьми мою карту, вдруг тебе не хватит денег.
– Да всё норм.
– Всё норм, – негромко повторила мама, запоминая новое выраженьице. – Ага. Всё путём.
Я улыбнулась.
– Точно.
Я шла по дорожке, разглядывая укутанные снегом фасады домов. Солнце светило совсем по-весеннему, а изо рта на выдохе привычно вырывались клубы пара. Жизнь на центральных улицах била ключом: мальчишка в костюме пончика раздавал прохожим флаеры-пригласительные в кафе, хозяйка кондитерской в ожидании посетителей поправляла скатерти на столах, со стороны пекарни разносились запахи свежего хлеба, а довольный пекарь, стоя на пороге, лично зазывал гостей криками: «Горячий багет! Свежие булочки!»
Ароматы, конечно, манили меня, но еще больше я хотела поскорее оказаться в музыкальном магазине, о котором писал Кай. Что за сюрприз меня там ждет? Неужели он передал мне что-то? Или сам ждет там?
От мысли, что однажды мы встретимся в реальности, у меня мурашки побежали по телу, и пульс заколотился в висках. Как же это волнительно! Одно дело – писать сообщения тому, кого ты никогда не видел. Другое – смотреть ему прямо в глаза. Но что, если Кай не понравится мне внешне? Нет, он прав. Нам лучше не торопиться. Того, что есть сейчас, вполне достаточно.
«Музыка сердца», – так было написано на двери магазинчика, возле которого я остановилась. Дышать стало труднее. Пришлось перевести дыхание, чтобы не сойти с ума от волнения. Перед тем как войти, я обвела взглядом полки магазина через стекло витрины. Занятное место. Уютное.
Внутри оказалось еще круче. Предательский колокольчик заставил молодого мужчину за кассой обратить на меня внимание.
– Добрый день! – воскликнул он, взъерошив спутанные волосы.
– Кхм. Угу, – пробормотала я.
К счастью, его тут же отвлекли покупатели, и у меня появился шанс немного оглядеться. Я прошла мимо многочисленных полок с виниловыми пластинками и остановилась возле стеллажа с CD-дисками. Неужели кто-то их еще покупает?
О! Кассеты!
Я приблизилась к стене, вдоль которой были установлены узкие полки, на которых без какой-либо системы были расставлены аудиокассеты. Я видела такие в детстве, у отца. Он прослушивал их на стареньком магнитофоне. У того не было функции перемотки, и папа показывал мне, как можно перемотать пленку при помощи карандаша.
– Это «бездомыши». – Низкий голос заставил меня вздрогнуть.
Я обернулась. Это было продавец – тот забавный лохматый парень с кассы.
– Ой, простите, что напугал, – широко улыбнулся он.
– «Бездомыши»?
– Ага, – кивнул парень и взял с полки одну из кассет. – Люди несут сюда свои старые кассеты: любимые сборники, плейлисты настроения и всякое, что жаль выкинуть. Их можно брать бесплатно. Можно потом вернуть или принести свое. Эдакий муз-обмен.
– Ух ты, – произнесла я, разглядывая кассеты, подписанные от руки. – Какая хорошая идея.
– Да. Мне нравится осознавать, что люди собирали разные мелодии, которые ассоциируются у них с чем-то особенным – с каким-то событием в жизни или с человеком. Прослушивая их, ты как будто наблюдаешь за чужой историей.
Я улыбнулась.