– А тут все новое. – Он очертил пространство рукой. – На этих полках все за деньги.
– Ясно. – Я проследила взглядом за его рукой. На нижних полках стояли запечатанные в целлофан кассеты с новыми, яркими обложками. – Не думала, что их еще производят.
– Для фанатов. – Парень махнул в сторону стеллажей с винилом. – Как и пластинки. Многие сейчас коллекционируют их. Это модно. И, в общем-то, круто. Не то что закачать музыку на смартфон. Это физическое обладание любимой мелодией. Ритуал, контакт, взаимодействие с чем-то реальным и вещественным.
– Я понимаю, – тихо сказала я.
Папа говорил почти то же самое. Его коллекция винила была для отца настоящим богатством. Даже стало немного стыдно, что после переезда мы с мамой все еще не распаковали ее и не поставили на почетное место. А где проигрыватель, я вообще не имела представления.
– Простите, стою тут болтаю, а сам даже не спросил, что вас интересует. Пришли за чем-то конкретным?
Мне пришлось откашляться.
– Вообще-то, да. Меня зовут Герда. Один мой… друг… он сказал, что оставил у вас кое-что для меня. Если вы… если вы Клаус.
– Да. Герда? Герда… – задумчиво проговорил парень. – А… О!
Он метнулся к прилавку.
– Так для меня реально что-то есть?
– Да. Но я, честно говоря, уже и забыл об этом. – Лохмач наклонился к металлическому сейфу, открыл, достал что-то. Какой-то небольшой пакет. – Вот!
От его вида у меня перехватило дыхание.
– Это… это точно мне?
– Если вы – Герда, то да, – усмехнулся он.
– Да. Это я. – Я сглотнула. Мои пальцы дрожали. – Скажите, а он точно пролежал здесь целый год?
– О да, – уверенно кивнул продавец. – Я не так часто выполняю странные поручения, чтобы забыть такое. И вообще вряд ли бы стал делать такое для кого-то, кого плохо знаю.
– Кай его оставил?
– Все верно.
– Значит, он был здесь? Год назад?
Я знала, что задаю глупые вопросы, но мне хотелось убедиться, что Кай – настоящий.
– Собственной персоной. – Парень нахмурился. – Я помню, словно это было вчера, хотя уже прошел год.
– Спасибо. – Я взяла пакет и убрала в карман.
– Что-то еще? – продолжая внимательно буравить меня взглядом, спросил он.
– Да, точно, – спохватилась я и достала из сумки наушники. – Не знаю, по адресу ли я обратилась, но… хочу уточнить, можно ли их починить, или лучше купить новые?
– Хм… – Парень взял наушники и покрутил в руках. – Кто-то был в дурном настроении? – поинтересовался он, заметив оборванный шнур.
– Вроде того, – вздохнула я, припомнив тот день, когда в истерике дернула за шнур и порвала.
– Ну, если это единственная проблема…
– До этого они работали.
Парень поднял на меня внимательный взгляд.
– Хотите честно?
– Конечно.
– Модель крутая. Винтаж. Такие стоят сейчас целое состояние. Можно, конечно, взять беспроводные и не париться, но это будет уже не то. – Он погладил пальцами чашки наушников. – Ни один современный динамик не даст такого звука, как эти. К тому же в них есть душа. Я в этом уверен. Предлагаю поступить так: я подберу подходящий штекер и провод, а вы пока попьете какао у Моник – это тут, за углом. Через полчаса приходите и забирайте, идет?
– Во сколько мне это обойдется?
Он пожал плечами.
– Будем надеяться, что не дороже, чем какао.
– Идёт, – радостно кивнула я.
– Ты просто обязана попробовать мои мини хот-доги, – сказала тучная госпожа, наблюдая, как долго я изучаю меню. – Привет, я – Моник. Хозяйка этого кафе.
Она протянула руку.
– Очень приятно, – улыбнулась я. – Хорошо. Тогда какао и порцию мини-хот-догов.
– А что насчет картошки фри? Твоей фигурке точно не повредит, и ты откроешь для себя самую вкусную картошку в округе. Все возвращаются сюда именно за ней!
– Уговорили, – сдалась я.
– Засекай семь минут, – бросила женщина и направилась в подсобное помещение.
Ровно через семь минут передо мной на столе оказалась большая чашка ароматного какао, порция пузатеньких хот-догов, коробка с золотистым картофелем и сырный соус. Пахло невероятно вкусно.
– Спасибо, – кивнула я.
Но хозяйка кафе не спешила уходить. Ясно: она ждала, чтобы я оценила ее кулинарные способности.
– М-м-м… – протянула я, положив в рот картофельную дольку. Та действительно таяла во рту: хрустящая снаружи и нежная, мягкая внутри. – Невероятно вкусно!
– Вот видишь, Моник никогда не обманывает своих гостей, – подмигнула женщина. – Приятного аппетита!
Когда она удалилась, я достала из сумки пакет и осторожно разорвала упаковку. Внутри оказалась аудиокассета. На коробке тем же почерком, что и в валентинке, было подписано: «Прекрасной Герде».
Я запила нахлынувшее волнение глотком восхитительного какао.
– Ты ничего не сказала насчет ужина! – Мама удивленно смотрела, как я взлетаю вверх по лестнице.
– У меня важное дело, – бросила я на бегу.
– Как насчет пасты?
– Супер!
Я толкнула дверь к себе на чердак, вошла, включила свет, стянула с себя одежду и бросила на кровать. Достала из сумки кассету и наушники, положила на постель. В кармане джинсов завибрировал телефон.
Я сунула кассету под подушку и побежала вниз.
– Мам! – крикнула я с лестницы. – А ты не знаешь…
И осеклась, увидев, как белоснежная кошечка вылизывает себя, развалившись в кресле в центре гостиной.
– Не знаю, – сказала мама, выглядывая из кухни. – А точнее, понятия не имею, как она оказалась здесь! Возможно, пробыла весь день. Наверное, мы с тобой утром уходили и не заметили, как пустили ее внутрь. Если так, то хитрюга пробыла у нас весь день.
– Вообще-то, я не об этом, – усмехнулась я и почесала затылок. – Папин магнитофон… Ну, тот… смешной такой, старый. На котором еще можно слушать аудиокассеты, помнишь?
– Помню, – кивнула она, нахмурившись.
– Не знаешь, где он? Мне позарез нужен!
– Э… – Мама задумчиво покрутила головой. – Кажется, там, в коробках. Среди нераспакованных вещей.
– Спасибо! – Я метнулась в коридор, где все еще вдоль стен стояли кучи коробок.
– А ты…
– Я уже говорила: буду пасту. Ну, или все, что тебе захочется приготовить! – Я обернулась и подняла большой палец вверх. – А, и покорми кошку. Пожалуйста!
– В какой момент мы стали ее хозяевами? – вздохнула мама. – И почему никто не согласовал это со мной?
Я взяла одну из коробок и посмотрела на маму через плечо. Она уже стояла возле кресла и почесывала кошке между ушек.
– Иногда мы сами боимся себе признаться в наших желаниях, – хихикнула я. – А Вселенная, она все видит!
Магнитофон нашелся в одной из больших коробок в самом низу. Он был весь в пыли. Я бережно обтерла его рукавом и потащила наверх.
– Я позову, когда будет готово! – донеслось в спину.
– Да, мам, спасибо! – бросила я ей.
Мне не терпелось скорее узнать, какие песни выбрал для меня Кай.
Приготовление было эпичным: я убедилась, что кассетник работает, затем подключила к нему наушники. Вставила кассету, надела наушники, выключила свет, легла на кровать и закрыла глаза.
Руки дрожали, дыхание сбивалось, а сердце колотилось как безумное. Даже во рту пересохло. Я сделала вдох, медленно выдохнула. И еще раз. Наконец, мне хватило духу, чтобы нажать на кнопку воспроизведения.
Щёлк!
Прости, если я мало тебе говорил:
Ты прекрасна.
Я аж подскочила на кровати. Села, схватилась за наушники, уставилась в темноту.
Прости, если я не смог тебе доказать:
Ты прекрасна.
Что это?
У меня воздух застрял в горле, а сердце больно толкнулось в груди. Не может быть! Это что, его голос?!
Прости, если ты не веришь:
Ты прекрасна.
Я легла и закрыла глаза. Захватившие тело мурашки едва ли не выталкивали из него душу. Я будто проваливалась в этот хрипловатый низкий тембр, нежно баюкающий слух.
Лучшее, что случалось в моей жизни, —
Знакомство с тобой.
Худшее, что случалось в твоей жизни, —
Знакомство со мной.
Он играл на гитаре и пел. А эти интонации… Клянусь, я представляла, как Кай стесняется, как улыбается самому себе в паузах между строчками. Я почти видела, как кончики его пальцев касаются струн и аккуратно приводят их в движение, извлекая эти волшебные звуки.
Ты не веришь никому в этом мире.
Я верю тебе.
Ты боишься совершать ошибки.
Я совершаю их каждый день.
Я не знала, как выглядит Кай, и могла только представлять себе это. Но было ли это важно? Кажется, я уже знала его душу, и это было ценнее. Он не выдумка. Он реальный. Реальнее прочего. И наша с ним связь… это… это точно неспроста.
Ты хочешь быть лучшей,
Но не знаешь, что ты лучшая.
Я ни с кем не встречалась до Кая. Откуда мне знать, какими бывают отношения? И можно ли считать, что мы с ним… ну… Да не важно, как это называется! Я счастлива, вот и всё!
Как доказать тебе, что ты прекрасна?
У меня не хватает слов…
Кровать, на которой я лежала, плавно оторвалась от пола и медленно закружилась в темноте. Меня уносило куда-то далеко, в космос – туда, где над телом не властна гравитация, а вместо слов используют лишь язык чувств.
«Не суди строго, – хрипло сказал Кай, когда песня закончилась. – Я сочинил ее неделю назад, пока ехал в школу. Она еще сырая. Нужно доводить до ума. Нужно… ну, в общем. Блин! – Он рассмеялся, и его смех был самым приятным, что я слышала в жизни. – Надеюсь, ты не заблокируешь меня после того, как услышишь это. Потому что я хочу с тобой общаться. Да. Мне с тобой почему-то очень хорошо. Честно. Ну… пока!»