- Извините меня, пожалуйста. Я совсем потеряла голову.
- А ты не теряй, голова-то одна. Позвонила бы ты ему, а? Чай, убивается человек!
- Позвонить? - все еще всхлипывая, переспросила Катя.
- Иди, иди, - ласково подтолкнула ее старуха, - позвони.
Катя долго ходила по кабинету, с каким-то непонятным, все усиливающимся страхом, поглядывая на телефон. Наконец подняла трубку.
Ответил Сабиров:
- Голикова нет. Позвоните завтра… Кстати, как вас зовут? Я передам ему.
Катя не ответила.
3.
Анатолий сидел за столом и кисло глядел на пиалу с чаем: нет, не такого приема ожидал он в этом доме. Все-таки здесь была его жена. Они же не развелись еще…
- Я к вам, можно сказать, со всем сердцем, устал без вас жить, а вы нос воротите от меня, значит, - говорил Анатолий обиженно. - Нехорошо это, Иван Никифорович. Вспомните, как мы с вами пили, бывало. Катя нам огурчиков соленых приносила или помидорчиков. Умеет она это, во-от. Вы еще всегда хвалили ее. Говорили, что лучше ее никого на свете нет. Меня тоже хвалили… Хвалили, значит, или нет?
- Что было, то сплыло, - равнодушно сказал Иван Никифорович.
- Нет, не сплыло, во-от. Вы должны помочь мне, - настаивал Анатолий. - Иначе я пойду в горком партии.
- Чего ты там потерял?
- Как чего? Правду пойду искать.
- Пропил ты свою правду.
- Не я один ее пропивал. Вы со мной пили.
- Подлец ты, Анатолий, - вяло отозвался Иван Никифорович. Он, хотя и вступил в разговор, но по-прежнему жил своими мыслями. Не хотелось ему спорить. Устал от вечной тревоги за дочь.
- Может быть, и подлец, - усмехнулся Анатолий. - Я не один такой. Все люди сделаны из одного теста. Ваша дочь, думаете, святая?
- Ты, дерьмо собачье! - резко повернулся к зятю Иван Никифорович. От его прежнего усталого вида не осталось и следа. - Говори, да не заговаривайся. Катерину не трогай. Не про тебя ока.
- Для кого же? - храбрился Анатолий.
- Не про тебя! - упрямо повторил Иван Никифорович.
- Посмотрим, значит.
- Нечего смотреть. Все ясно без смотрения.
- Вам, может быть, ясно. Мне не ясно.
- Уезжай отсюда, - опять устало отозвался Иван Никифорович.
- Мне неплохо и здесь.
- Уезжай, - повторил еще раз Иван Никифорович.
- Не-ет, значит, дудки!
Вошла Катя. Она не удивилась, увидев дома Анатолия. Он иногда приходил - то утром, то днем, то поздно вечером, когда она возвращалась с дежурства, пытался заговорить с ней, но Катя закрывалась в кабинете или спальне. Он еще сидел некоторое время, перебрасываясь односложными фразами с Иваном Никифоровичем, потом уходил.
- Опять заявился? - не поздоровавшись, спросила Катя.
- Здравствуй, во-от, - приподнялся он.
- Выпил?
- Немного.
- Что нужно?
- Соскучился.
- Мириться пришел, - уточнил Иван Никифорович. - Без тебя, видишь ли, жить не может. На пропитание деньги нужны. Работать не хочется: не той кости человек.
- Мириться? - недобро усмехнулась Катя. Она посмотрела в глаза Анатолию. - Уходи!
- Другого нашла? - сделал шаг вперед Анатолий.
- Нашла.
- Хор-рошо!
- Не грози: не боюсь!
- Конечно, - все сильнее расходился Анатолий, - чего тебе бояться! За тебя милиция! Видел как-то его… - Стиснув зубы, он вышел в коридор, оделся и открыл дверь - К черту!
- Все? - спросил отец.
- Кажется, - устало ответила Катя. Она молча уткнулась лицом в грудь Ивана Никифоровича и невольно повторила слова Степана Хабарова: «С прошлым - все».
АБДУРАХМАНОВ ПУТАЕТ КАРТЫ
1.
Сергей удивленно замер. Из квартиры Лазиза Шаикрамова слышались веселые звонкие голоса. Такого не было в этом небольшом двухквартирном домике с тех пор, как умерла жена Лазиза, Кто-то, очевидно, танцуя, пел:
В лесу родилась елочка,
В лесу она росла…
«Может, к Ойгуль пришли гости? - подумал Сергей. - Или Лазиз загулял? У него сегодня, кажется, выходной».
Он постучал в дверь. Голоса не умолкли. Наоборот, в это время раздался новый взрыв смеха.
Сергей потоптался еще некоторое время и, решительно открыв дверь, встретился с улыбающимся Лазизом.
- Ты выпил? - подозрительно посмотрел Сергей на друга.
- Выпил, старик, выпил! Сегодня я пьян, как сапожник; Это от счастья, Серега. Ты знаешь, кто у меня?
- Скажешь - узнаю.
- Шазия!
Да, это была Шазия. Та самая Шазия, которую Лазиз несколько месяцев назад отпустил, даже не пожурив ее за «нарушение общественного порядка» в автобусе. Какие только чудеса не- встречаются на белом свете! Нет, не зря Лазиз так много рассказывал о ней.
- Что же ты стоишь? - засмеялся Лазиз, тараща на Сергея свои по-детски доверчивые глаза. - Знакомься. Это моя Шазия.
Он так и сказал: «Моя Шазия».
- Вижу, вижу, - наконец, пришел в себя Сергей. - Здравствуйте, Шазия… Сергей Голиков.
- Здравствуйте, Сергей Борисович, - протянула девушка руку. - Вон вы, оказывается, какой.
Какой? - заинтересовался Сергей.
- Молодой.
Лазиз тотчас встал между ними:
- Все! Все!
- Почему я должен быть старым? - отстранил Сер «гей друга.
- Мне сказал Лазиз, что вам уже что-то около пятидесяти, - призналась Шазия.
- Ну, если вы будете верить всему, что говорит Лазиз, то вы и себя не узнаете, - серьезно сказал Сергей, нарочно не замечая каких-то знаков Лазиза, которые он делал, отойдя за Шазию. - Он иногда любит белое называть черным. Это у него неплохо получается.
- Ой, правда? - захлопала Шазия в ладоши. - Вы просто выручили меня, Сергей Борисович… Что? - обернулась она к Лазизу. - Получил? Я тебе говорила, что ты преувеличиваешь все? Говорила?.. Смотрите, ему, наверно, стыдно. Слова не может выговорить. Смотрите, смотрите, Сергей Борисович! Вот мы разоблачили его! - захлопала она снова в ладоши, смеясь так заразительно, что Сергей невольно позавидовал Лазизу.
- Ничего мне не стыдно, - заулыбался Шаикрамов.
- Нет, стыдно! - упрямо повторила девушка. - Я знаю тебя, не отказывайся. Скажите, Сергей Борисович, стыдно ему или нет?
- Стыдно, - заразился Сергей весельем Шазии.
- Вот, видишь, видишь, - опять захлопала она в ладоши. - Сейчас мы еще послушаем, что скажет нам Ойгуль… Ойгуль, Ойгу-у-уль! Иди сюда, маленькая. К нам дядя Сергей в гости пришел.
Сергей так и пристыл к месту, не в силах оценить все, что видел. Нахлынул поток самых противоречивых мыслей: почему у Лазиза так неожиданно и хорошо складывается жизнь? Почему эта высокая, красивая девушка пришла в его дом и сразу же завоевала любовь Ойгуль? Почему у него, Сергея Голикова, до сих пор ничего не наладилось? Может быть, у него не хватало сердечной простоты, как у Шазии?
Шаикрамов не заметил перемены в своем друге. Ослепленный счастьем и любовью, Лазиз совершенно потерял голову и не сводил глаз с Шазии, сидевшей на корточках перед Ойгуль. Он опомнился только тогда, когда она приподнялась и лукаво оказала:
- Попался, значит? Не будешь в следующий раз фантазировать!.. Сергей Борисович, по-моему, он любит фантазировать. Правда? Прихвастнуть тоже мастер?
- Еще какой! - усилием воли отогнал Сергей от себя непрошеные мысли. - На днях он так превозносил свои способности, что мне за него было стыдно. Ему, видите ли, взбрело в голову, что лучше его на свете не существовало криминалистов!
- Был же Шерлок Холмс! - полуудивленно утвердила Шазия. Других имен она не знала.
- Шерлок Холмс в сравнении с ним жалкий щенок! - насмешничал Сергей. - Какие преступления раскрывал этот Конандойлевский выскочка? Мелкие кражи, на которые наш Лазиз даже не обратил бы внимания.
- Что ты такое творишь! - с упреком посмотрел Лазиз на друга.
Сергея уже трудно было выбить из седла. Он выдержал взгляд Лазиза и попросил, сделав серьезное лицо:
- Расскажи, пожалуйста, Шазие, как ты на днях убийцу с двумя пистолетами задержал!
Эту очередную ложь Шазия почему-то приняла за чистую монету.
- Это правда? Скажи, правда? - набросилась она на Лазиза. В ее расширенных глазах заблестели восхищенные огоньки. - Я и не знала, что ты у меня такой… Неужели у преступника было два пистолета?
- Ну, что ты, Шазия! - смущенно произнес Лазиз.
Он хотел было сказать, что все неправда, но, посмотрев на Сергея, который знаками просил его продолжать игру, осекся и, еще больше смутившись, начал молоть такую несусветную чепуху, что после долгое время презирал себя за это.
Шазия слушала внимательно, должно быть, позабыв обо всем на свете, машинально гладя рукой головку Ой-гуль.
Сергей снова, как и несколько минут тому назад, подумал о своих взаимоотношениях с Катей, и его сердце сжала щемящая боль.
- Вот ты какой, - повторила еще раз Шазия. По ее лицу, будто тень, пробежала тревога. - Это же опасно, правда? Я буду все время беспокоиться. Ты не очень-то рискуй, слышишь?
- Ну, что ты! - только и смог ответить Лазиз.
- Ничего, Шазия, все будет в порядке, - сказал Сергей. Он видел, что она все больше волновалась, и ему стало как-то не по себе от этого ее почти детского волнения. - Ничего, успокойтесь. Мы не таких преступников обезоруживаем. Это надо для всех. Для вас. Для Ой-гуль.
- Я понимаю, - отвернулась от мужчин Шазия.
Лазиз, будто только что увидел Сергея, схватил его за руки, потащил в другую комнату, громко приговаривая:
- Пойдем, я тебе что-то покажу!.. Пойдем, пойдем! Ты никогда ничего подобного не видел!
Сергей с удовольствием принял приглашение Лазиза. Ему хотелось побыть с другом без Шазин, чтобы лучше осмыслить все, что увидел.
- Ты чего? С ума сошел? Мелешь разную ерунду! - набросился Лазиз сразу же, как только они оказались одни.
- Что-нибудь случилось? - прикинулся Сергей непонимающим.
- Она же верит каждому твоему слову!
- Разве это плохо?
- Послушай, - примирительно заговорил Лазиз. - Ты при ней все-таки не говори про меня ничего лишнего. Она же еще не понимает нашей работы. Подумает, что я действительно Шерлок Холмс.