- Так точно!
- Ну, вот и хорошо. Теперь показывай участок…
Возвратились часа через полтора. Вахабов тотчас пригласил всех поужинать.
В чайхане никого не было. Чистые, установленные в два ряда столы поблескивали голубоватым светом. В глубине стоял топчан, накрытый большим ворсяным ковром.
- Давненько же я не бывал здесь, - крякнул Абдурахманов, устраиваясь на ковре.
Сабиров заботливо подложил начальнику подушку.
Подошел чайханщик. Он был совершенной противоположностью Вахабова: высокий, тощий, с длинной кадыкастой шеей и редкими, как у кота, усами.
- Абдусамат Курбанов, - отрекомендовал чайханщика базарком.
Чайханщик поклонился и поставил на середину топчана поднос с двумя чайниками и пиалами:
- Тут черный чай, тут зеленый чай.
Сабиров взял пиалу и чайник с черным чаем. Открыв крышку, он налил в пиалу немного душистого напитка, покрутил его и вылил обратно в чайник. Затем, проделав это еще несколько раз, предложил подполковнику. Абдурахманов отпил два глотка и поставил пиалу на ковер.
Чайханщик принес два подноса - один с конфетами, печеньем, сахаром, халвой, другой - с фруктами.
- Кушайте, - сказал он и тут же удалился.
Подполковник пил медленно, рассказывая о том, как
ездил лётом в Кисловодск.
- Сердце у меня пошаливает, - сокрушался он. - Так иногда схватит, что думаешь: «Ну, товарищ Абдурахманов, пришел твой конец. Собирайся в путь-дорогу…»
- С сердцем не шутят, - глубокомысленно заметил Вахабов.
- Вам, товарищ подполковник, еще надо поехать подлечиться, - подхватил Сабиров и вздохнул. - Тяжелая у вас работа. Требует много сил. Не каждый сможет так, как вы, день и ночь с людьми.
- Где там! - подхватил Вахабов.
На новых подносах появились тарелки с луком, редькой, солеными огурцами и помидорами, с новыми чайниками и гранеными стаканами.
Теша Балтабаев подмигнул Сабирову и наполнил два стакана коричневой жидкостью.
«Коньяк», - понял Сергей.
- Что это у тебя чай холодный? - усмехнулся Абдурахманов, глядя на Тешу.
- Это особый сорт. Его горячим не пьют. Пожалуйста, товарищ подполковник, - протянул Теша Абдурахманову один стакан. Другой он подал Сабирову. - Это вам, товарищ лейтенант. По старшинству, так сказать.
- Нет, нет, мне потом, сначала пусть выпьет Гани-ака, - запротестовал участковый.
- Э, нет, Карим-ака, сначала вы должны выпить, - стал отказываться Вахабов. - Такой закон… Пейте, пейте, иначе вы меня обидите. Теша-ака правильно все сделал.
- Нет, нет, Гани-ака, вы пейте, - отстранил стакан Сабиров. - Я еще успею выпить. Прошу вас.
- Э-э-э, - снова начал Вахабов.
- Хватит вам, - не выдержал Абдурахманов, который с нетерпением поглядывал на свой стакан. - Рядиться после будете. Дайте человеку подлечиться. Со вчерашнего дня голова трещит.
- О, извините, товарищ подполковник, - засуетился Сабиров.
Он взял стакан у Вахабова и, улыбаясь, потянулся к Абдурахманову. Подполковник поднял свой стакан. Они чокнулись и, ни на кого не глядя, разом выпили.
- Теша будто в воду смотрел, когда говорил об исключительных свойствах своего чая, - крякнул подполковник, ставя стакан перед собой. - Хотя его чай и холодный, однако так все внутри и обжег!
- Хорошо, - подтвердил Сабиров.
- Не первый раз, знаем, что делаем, - попытался сострить Балтабаев.
- Молодец! - одобрил Абдурахманов.
Сергей взглянул на Лазиза, спрашивая глазами, как поступить, когда Балтабаев подаст коньяк. Лазиз ничего не ответил, хотя, очевидно, хорошо понял все. Он сидел, по-восточному поджав ноги, и неторопливо пил чай из пиалы. Его, казалось, ничто не интересовало; ни заваленный обильной закуской и сладостями дастархан, ни льстивые речи Сабирова и Балтабаева.
Собственно, может быть, все так и было? Возможно, его мысли все еще занимала прекрасная Шазия?
- Пожалуйста, Сергей-ака, - протянул ему Балтабаев полный стакан.
- За знакомство, - тут же проговорил Вахабов. У него в руке тоже был стакан с коньяком.
- Спасибо, - поблагодарил Сергей. Он снова посмотрел на Лазиза, по-прежнему спокойно попивающего чай, и решил воспользоваться восточным гостеприимством - Пожалуйста… Пожалуйста, Лазиз-ака, сначала вы.
Оперуполномоченный поставил пиалу на ковер и взял у Сергея стакан.
- Значит, за знакомство? Очень рад познакомиться с вами, многоуважаемый Гани-ака!
Лазиз кивнул головой так, словно действительно был рад такому тосту.
- О! - произнес Вахабов.
Балтабаев захлопал в ладоши:
- Ура! В нашем полку прибыло!
Абдурахманов перестал жевать:
- Я думал, что ты не будешь пить… Молодец! Перед пловом можно еще по одному пропустить.
- Обязательно, - бодро ответил Лазиз. Он весело подмигнул Сергею.
«Ладно, и я выпью, черт с ними! - решил Голиков. - Работы у меня особой не предвидится. Погуляю часа два и на участок пойду».
Сергей взял стакан и внезапно опустил руку. Совсем же недавно клялся, что никогда не возьмет в рот ни одной капли вина. Ведь и сейчас еще, как вспомнит все, так и встает перед ним испуганное лицо Крупилина, так и видит, будто наяву, потревоженные лица Садыка-бобо и Айджамал-биби, так и слышит упрек Кати… Нет, нет, ему нельзя пить. Ни в коем случае.
- Что же ты? Давай, - напомнил Теша.
- Тяни! За дружбу участков, - пьяновато захихикал Сабиров.
- Не могу.
- Это почему? - удивился Вахабов.
- Не пью.
- Брось ты арапа заправлять, - скривился Теша. - Нет таких участковых, которые бы не пили. Не видел я таких в жизни.
- Посмотри, - подсказал Лазиз.
- Что же ты, Голиков? - вскинул взгляд Абдурахманов.
- Мне сейчас на участок.
Абдурахманов одобрил:
- Правильно! Совершенно правильно!.. Оставьте его, товарищи. На работе пить всем запрещаю. После работы - пожалуйста. Только никому на глаза не попадайтесь. У лейтенанта сегодня выходной, он может пить, - добавил подполковник, когда Сабиров заерзал на месте. - Правильно, Голиков! Повеселишься после дежурства.
- С кем же я выпью? - напомнил о себе Теша.
- С чайханщиком, - улыбнулся Лазиз.
- Абдусамат! - тут же позвал Вахабов.
Чайханщик явился немедленно:
- Слушаю, Гани-ака?
- Плов еще не готов?
- Через пять минут принесу.
- Выпей.
- Давай со мной за дружбу, - потянулся Теша к чайханщику.
- Можно.
Плов принесли два человека на двух огромных эмалированных блюдах. Ели шумно, пьяно угощая друг друга, заискивающе глядя в глаза Абдурахманову. Он все принимал как должное. Важничал и пил, то приподнимаясь на локоть, то снова ложась. Каждый раз, когда он приподнимался, Сабиров подсовывал ему под бок очередную подушку, приговаривая:
- Кушайте, Султан-ака, кушайте.
По званию уже никого не называли: вступал в силу закон «братства».
- Хорошо, Карим, что тебя все так. любят на участке, - хвалил Сабирова начальник отдела. - Ты передай свой опыт всем участковым, чтобы у нас не было строптивых.
- Я сделаю все, что вы прикажете, Султан-ака.
- Знаю, знаю. Поэтому и уважаю тебя. Есть у нас в отделе еще, к сожалению, некоторые офицеры, которые только на словах преданы нашему общему делу… Я имею в виду вас, товарищи, - посмотрел подполковник на Лазиза и Сергея. - Да, да, я имею в виду именно вас, товарищи! Именно-о!
- Не понимаю, - поднял голову Лазиз.
Сергей насторожился: это, пожалуй, было как раз го, о чем начальник отдела собирался поговорить с ними. Не потому ли Лазиз согласился выпить? Для храбрости.
- Ты тоже не понимаешь? - обратился Абдурахманов к Сергею.
- Откровенно говоря, я поражен. Мы, кажется, неплохо выполняем свои обязанности.
- Вот, вот! В этом-то и беда, что вам только кажется! Ему вот не кажется, - кивнул Абдурахманов на Сабирова. - Он уверен, что работает хорошо… Слышите, поют? Это его заслуга. У тебя, Голиков, конечно, нет таких дружинников?
- На моем участке нет, - признался Сергей.
- Плохо.
- В чем же моя вина? - напомнил Лазиз. - У Голикова нет артистов, тут он действительно дал. маху. Мне же артисты не нужны.
- Ты сам должен быть артистом. Каждый работник милиции должен быть артистом. Оперативник особенно! Куда ты смотрел, когда произошла магазинная кража? Она до сих пор у меня вот тут! - Абдурахманов постучал ребром ладони по затылку.
- Кража давно раскрыта, - вступился за друга Сергей.
- Раскрыта? Обвинили честного человека! Я уверен, что преступление совершил Мороз. Все улики против него.
- Правильно, товарищ подполковник, - вступил в разговор Сабиров. - Я знакомился с материалами. Бахтияров и Карпова ни в чем не виноваты.
- То есть, как это не виноваты? - возмутился Сергей. - Они сами признались в преступлении.
- Ерунда! С перепугу мало ли что можно сделать, - махнул рукой Абдурахманов.
- Все улики говорят против Бахтиярова и Карповой, - сказал Лазиз. - Надо немедленно арестовать обоих. Иначе они еще что-нибудь натворят.
- Ничего они не натворят, - усмехнулся председатель базаркома. - Я знаю их много лет. Это честные люди. Гани Бахтияров работает двадцать два года в торговой сети.
- Двадцать два года, наверно, и ворует, - зло бросил Сергей, глядя в глаза Вахабову.
- Что?! - сорвался с подушек Абдурахманов. - Кто тебе дал право так говорить о моих друзьях?
Сергей встал, едва сдерживая гнев. В чайхане повисла тишина.
- Я прошу вас, товарищ подполковник, не кричать, - медленно, с трудом выговаривая слова, произнес Сергей. - Не то…
- Не то? - перебил Абдурахманов.
- Не то я обо всем доложу партийной организации!
- Запугиваешь?
- Предупреждаю.
- Уволю! - загремел подполковник. Он был неузнаваем. От возмущения и выпитого коньяка глаза его налились кровью, подбородок вытянулся вперед, раздвоившись на крутые половины.
- Как вам не стыдно, Султан Абдурахманович, - . сказал по-узбекски Лазиз.
- Что?
- Я говорю, стыдно так делать. Вы же офицер, начальник отдела милиции! - спокойно продолжал Лазиз. - Я не знаю, как оценить ваш поступок.