качиваю головой.
— Нет. Вчера ведь уже говорили — когда окажемся хотя бы в пародилижансе. Сейчас завтрак, потом занимаемся пленниками и сваливаем отсюда.
Обиженно хмурится, но озвученные резоны вроде бы понимает. Следующие десять минут уходят на завтрак и опустошение пары кружек холодного сорка. А вот потом в полный рост встаёт проблема одежды для механоида.
Самые очевидный вариант — раздеть одну из шлюх. Но их короткие декольтированные платья вряд ли смогут прикрыть хотя бы ягодицы Эмили. Слишком уж они не совпадают по росту. В самом домике одежда отсутствует, поэтому приходится действовать методом перебора. По одному поднимаем пленников из погреба, обрабатывая артефактом и после этого раздевая. Последним занимается сама девушка, сразу примеряющая вещи.
Когда заканчиваем, на ней оказываются чёрные штаны от формы шофёра и одна из рубашек. Последняя правда не сходится на груди, которая почти полностью открыта. Но тут уже ничего не поделать. Всё лучше, чем идти наполовину голой. Сверху же набрасывает мужское пальто одного из парней, которые вчера выжили. А я надеваю ещё одно. И тоже меняю рубашку, которая слишком запачкана кровью.
Мои старые вещи забираем с собой. Когда отъезжаем от охотничьего домика на достаточно серьёзное расстояние, останавливаемся, выбросив в лесу. Работу полиции это может и не затруднит. Но точно не сделает её легче. Вот полураздетые участники вчерашней вечеринки, наверняка будут изрядно удивлены. Память я им стёр с размахом, сразу за последние семь-восемь дней. Думаю, пока они придут в себя и поймут, что находятся глубоко в лесу, пройдёт не меньше часа. И при самом хорошем раскладе, ещё пять-шесть им понадобится, чтобы добраться до дороги.
Сами мы доезжаем до неё минут за сорок. Лесные пути, пусть и посыпанные мелким камнем — не самое лучшее покрытие. Да и мои навыки вождения паромобиля оставляют желать лучшего. Заводя утром технику, я пару раз порывался привести в чувство шофёра, после чего стереть ему память заново. Они это как-то приводят машину в рабочее состояние, укладываясь едва-ли не в двадцать секунд, а порой и меньше. У меня же ушло не меньше десяти минут, прежде чем двигатель начал подавать признаки жизни.
Выбравшись на дорогу, отправляемся в противоположном Рэнху направлении. Вроде идём не по основному тракту и полиции здесь быть не должно. Но нервы всё равно на пределе. Когда позади слышится стук копыт, моя первая мысль — по нашу душу снова явились конные «мундиры». Даже успеваю опустить руку на оружие. Но оглянувшись, понимаю, что это всего лишь крестьянская телега, которой правит седой дедок. Поравнявшись с нами, машет рукой.
— Запрыгивайте, бедолаги. Пешком вы до Кобуса будет ещё часа два идти, ноги все сотрёте.
Переглянувшись с Эмили, благодарю деда и мы забираемся на телегу, забитую овощами. Возница оказывается неожиданно словоохотливым.
— Вот, остатки прошлого урожая везу. В Рэнх то путь заказан — там за всё деньги дерут. В город въезжаешь, заплати. На рынке с телегой встал, заплати. Инспектору их чего-то там не понравилось, тоже заплати. Задрали, хуже рицера, морсаровы дети!
Подняв кулак, грозно им размахивает, показывая, как бы отделал всех перечисленных им «вымогателей». А потом внезапно меняет тему.
— Вы сами то кто? Девка я гляжу у тебя хороша, парень. Даром, что головёнка лысая, зато сиськи вон какие. Да и внизу, значитца с волосами проблем нет.
Глянув на меня, пожимает плечами.
— Чего смотришь так? Я человек старый — могу говорить, что думаю и особенно не бояться. А на сиськи и жопы поглазеть, это считай всё развлечение на старости лет. На тебя посмотрю, когда семьдесят годков стукнет.
Несмотря на относительно грубые слова, тон у него добродушный. Да и подобрал он нас, даже не спросив про оплату.
— Проездом мы тут. Ищем пародилижанс, чтобы дальше отправиться.
Старик с интересом косится на меня.
— Девка то непростая. Дорогого стоит. А на дирижабль денег стало быть нет?
— Были дед. Да кончились. Так что теперь ищем, что подешевле.
Тот задумчиво жамкает губами.
— Это да. Экономия — она завсегда нужна. Раз так — в Кобусе что-то, да найдёте. Там то ярмарки, то ещё что — люди туда-сюда постоянно ездят.
С некоторым облегчением выдыхаю. Если он прав, значит есть шанс отыскать транспорт почти сразу.
С дедом приходится болтать всю дорогу. О женщинах, деньгах, политике, налогах и тяжести крестьянского быта. Ещё он постоянно косит глаза на распахнутый верх рубашки Эмили, что к конце пути уже начинает слегка раздражать. Когда мы наконец оказываемся на окраине небольшого городка, испытываю чувство лёгкого облечения. Порывшись в карманах, протягиваю старику монету в один лар и тот здорово меняется в лице, немедленно начав сыпать словами благодарности. Но мы уже шагаем к ближайшим зданиям.
В целом, ему бы хватило и двадцати-тридцати ноллов. Но один лар — это самая мелкая монета из имеющихся. Да и то, только за счёт обыска карманов пленников, которые отключились после применения артефакта памяти.
Первым делом добираемся до ближайшего заведения, похожего на ресторан, где я оставляю Эмили вместе с сумкой. Пусть я вчера отчасти успокоил себя по поводу внешности девушки, но вдвоём мы всё равно слишком приметная пара. Сам же отправляюсь на поиски стоянки пародилижансов или местного подобия вокзала.
Отойдя на пару сотен ярдов, замечаю движения в воздухе и едва не хватаюсь за оружие, но это оказывается всего лишь выступлению гастролирующей группы магов-иллюзионистов. На несколько секунд даже останавливаюсь поглазеть сам. Уж слишком красиво выглядит громадный дракон, за доли секунды превращающийся в тысячи мелких птиц.
Нужное мне место обнаруживается не так далеко, максимум ярдах в пятистах от места, где осталась Эмили. Оглядев несколько потрёпанных жизнь пародилижансов, скольжу взглядом по их шофёрам, выбирая к кому подойти. Решив немного понаблюдать, прежде чем определяться с важным для нашей безопасности решением, отхожу чуть в сторону, встав около одного из высоких столиков, установленных перед местной пивнушкой. Сейчас тут пусто — аудитория подобных заведения традиционно подтягивается к вечеру, чтобы залиться дешёвым пивом прямо на улице. Но продавец-официант на месте. Мрачно поинтересовавшись, что мне нужно, получает заказ на кружку сорка и презрительно поморщившись, возвращается в свой закуток внутри фургона, врытого в землю.
Я же продолжаю разглядывать шофёров. К моменту, когда мне приносят кружку дрянного напитка, уже почти определяюсь с выбором. И сделав шаг в направлении что-то обсуждающих людей, дёргаюсь от хлопка за спиной. Оборачивась, слышу знакомый голос.
— Говорил же. Вот он — стоит и как всегда тупит. Могу поспорить, прикидывает, как кого-то ограбить. У него вечно так. То грабёж, то стрельба. Или ещё что похуже.
При виде расположившегося на одном из столиков кота, брови сами ползут вверх. Потом взгляд падает на двоих мужчин, стоящих рядом с ним и рука ныряет к револьверной кобуре. А призванный с укоризной говорит.
— И вот так ты встречаешь старого друга? За оружие хватаешься? Всё, пора возвращаться.
Открываю рот, чтобы высказать своё мнение по поводу слова «возвращаться», но мир вокруг уже скрывается за пепельной завесой. и остаётся только бессильно выругаться про себя, да покрепче сжать рукоять оружия.
Глава XXII
Когда завеса рассеивается, обнаруживая себя посреди помещения, похожего на бар. Десяток столов в зале, ещё целый ряд разгороженных переборками, около стены, стойка, высокие барные стулья. Имеется даже алкоголь на полках позади неё.
Охватывая всё это взглядом, взвожу курок револьвера. Пока оружие не поднимаю, но если кто-то из этих типов схватится за огнестрел или нож, точно успею выстрелить. Сами они с интересом разглядывают меня. А вот рыжий котяра, запрыгнувший на барную стойку, не удерживается от замечания.
— Опусти уже оружие. Ты же искал тех, кто тебя обогатит и заодно избавит от проблем. Вот — получай.
Тяжело вздохнув, скашиваю на него глаза и Сэмсон укладывается на стойке, царапнув по ней когтём.
— Так и делай людям добро. Ни слова тебе, ни полслова. Молчит, в револьвер свой вцепился, смотрит как охотник из сумрака. Никакой благодарности.
Один из мужчин, что перемещались вместе с призванным, глядя на меня, осторожно начинает говорить.
— Ваш…друг кое-что успел нам рассказать. И мы хотели бы предложить вполне честную сделку.
Качнув головой, прерываю его следующую фразу.
— Где я? И кто вы такие?
Тот сразу же кивает.
— Понимаю ваше смущение из-за обстоятельств знакомства, но по иному мы поступить не могли. Если за вами всё это время следил стэрс, то попасть в его поле зрения было бы крайне опрометчиво. Мы и так сильно рисковали.
Чувствуя, что всё меньше понимаю происходящее, повторяю свой вопрос.
— Что это за здание? Куда вы меня перебросили?
Вперёд выступает второй из их пары, одетый в тёмно-зелёный пиджак.
— Это особняк в Схердасе. Столица.
Махнув рукой в сторону барной стойки, предлагает.
— Может быть желаете что-то выпить? Хирс, вёрса, вино? Может быть пива?
Пальцы сами собой сжимаются на рукояти револьвера, а я перевожу взгляд на кота.
— Схердас? Верни меня обратно! Немедленно, рыжий ты спятивший морсар!
Морда Сэмсона демонстрирует явственное удивление.
— Зачем? Ты же был в какой-то дыре. А тут большой город, развлечения, бесплатный алкоголь.
Делаю шаг по направлению к нему, приближаясь почти вплотную.
— Верни. Меня. Назад.
До котяры наконец доходит.
— Так ты там был не один? Сказал бы — забрали твоего…или твою… Кто там с тобой кстати?
Стиснув зубы, несколько секунд молча стою, глядя на невозмутимую морду призванного. И того слегка пронимает.
— Я всё понял, Архос. Верну, как только смогу снова прыгнуть и утащить кого-то за собой. Надо подождать всего около часа.
Час. За это время может многое произойти. Например кто-то попытается начать разговор с одиноким механоидом, у которой видна почти вся грудь. И сомневаюсь, что беседа закончится чем-то хорошим. Уверен — девушка сможет отбиться. Но потом ей придётся бежать из Кобуса. А местная полиция доложит в Рэнх о происшествии с участием конструкта у которого лысый череп, женская фигура и мраморная кожа. Морсарову замороженную кровь им всем в глотку! Какого рицера этим двомс вообще от меня понадобилось?