На мгновение я забыла, что наших отношений больше не существует. Забыла, что спрятала их в запаянную консервную банку. Потом сделала над собой усилие, нахмурилась и спросила:
— Почему ты не с Элли?
Взгляд Брэдена был полон такой растерянности, что сердце мое едва не разорвалось. Сейчас он выглядел очень юным. И до ужаса беззащитным. Я не привыкла видеть его таким.
— Я дал ей капельку виски, — сказал он. — Она так много плакала, что утомилась и уснула. Я решил встретить тебя.
— Лучше бы ты остался с ней, — бросила я и попыталась пройти мимо.
Но он схватил меня за руку, больно сжав пальцы, и заставил остановиться. Теперь он уже не казался беззащитным. Наоборот, он полыхал гневом. Такого Брэдена я знала намного лучше. Знала, как вести себя с ним.
— Лучше бы ты осталась с ней сегодня днем, — процедил он.
— У меня были дела, — отрезала я.
Он прищурился и притянул меня к себе. Я привычным движением откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— У тебя были дела? — повторил он, словно отказываясь верить своим ушам. — Какие, к чертям собачьим, могут быть дела, когда ты нужна своей лучшей подруге? Какого хрена ты пудришь мне мозги, Джоселин?
— Не понимаю, о чем ты.
Он медленно покачал головой и наклонился, так что наши носы почти соприкасались.
— Прекрати, — хрипло прошептал он. — Прекрати, Джоселин. Не время дурить. Не знаю, какой фигней забита сейчас твоя голова. В любом случае выброси ее. Прошу тебя, детка. Ты нужна ей.
Он судорожно сглотнул, глаза его влажно поблескивали в свете уличных фонарей.
— И мне ты тоже нужна. Очень.
В горле начал разрастаться знакомый удушливый ком.
— Если я тебе нужна, это твоя проблема, а не моя, — прошептала я.
Я смотрела прямо ему в лицо и видела, как оно исказилось от боли. А через мгновение спряталось под непроницаемую маску. Он резко выпустил мою руку.
— Прекрасно. У меня нет времени с тобой возиться. Разбираться с твоими эмоциональными перепадами и сложными душевными переживаниями. У моей младшей сестры опухоль в мозгу, которая, возможно, окажется раком. И я ей нужен, даже если я не нужен тебе. Но я хочу тебе кое-что сказать, Джоселин.
Он отступил назад и наставил на меня обвиняющий перст.
— Если ты не поможешь ей справиться со всем этим, ты будешь обвинять себя до конца жизни. Можешь сколько угодно притворяться, что тебе на меня наплевать. С Элли этот номер не пройдет. Я видел, как ты за нее переживаешь. Почему ты молчишь?
Он почти шипел, его дыхание щекотало мне лицо, слова вонзались в душу, как раскаленные иглы.
— Ты ее любишь. Боишься ее потерять. Боишься, что не сможешь этого вынести. Поэтому решила внушить себе самой, что она ничего для тебя не значит. Но она не заслуживает такого отношения, Джоселин.
Я закрыла глаза, не в силах больше терпеть этого бесцеремонного вторжения в собственную душу. Сволочь, сволочь, сволочь. Пусть катится подальше со своей долбаной проницательностью. Самое обидное, что он совершенно прав. Элли не заслуживает предательства. И я никого не смогу обмануть. Не смогу обмануть себя. Не смогу обмануть Элли. Она знает, как сильно я к ней привязана. И сразу поймет, почему я от нее отдалилась. Нет, я не могу ее оставить. Я сама открыла перед ней свое сердце, так неужели я захлопну его сейчас? Я сумею ее поддержать, пусть даже на это уйдут все оставшиеся у меня душевные силы.
— Я должна быть рядом с Элли, — неожиданно для самой себя произнесла я вслух.
И открыла глаза.
— Я должна быть с Элли, — повторила я. — Ты прав.
Теперь настал черед Брэдена зажмуриться. Когда он открыл глаза, взгляд его был исполнен нежности. Той самой нежности, в которой я отчаянно нуждалась, несмотря на все попытки убедить себя в обратном.
— Господи, — вздохнул он. — Какая ты еще все-таки дурочка, Джоселин Батлер. Ну что с тобой станешь делать?
Он хотел притянуть меня к себе, но я увернулась и отступила.
— Иди домой, отдохни. Сегодня я присмотрю за Элли.
Лицо Брэдена снова напряглось, челюсти сжались.
— Джоселин?
— Иди домой, Брэден.
Я резко повернулась, но на этот раз ему удалось схватить меня за руку.
— Джоселин, посмотри на меня.
Я попыталась вырваться, но он держал меня мертвой хваткой. Тогда я усилием воли сделала лицо непроницаемым и повернулась к нему.
— Иди домой, Брэден.
— Джоселин, ответь, что ты вбила себе в голову?
Голос его звучал так, словно язык был обернут наждачной бумагой.
— Мы поговорим об этом позднее, — пробормотала я. — Сейчас неподходящий момент.
Брэден сверкнул глазами. От него исходили волны угрозы.
— Не вздумай только порвать со мной, — процедил он.
— Я сказала, поговорим об этом позднее.
Вместо ответа, Брэден впился губами в мой рот. Я ощущала вкус его языка — сегодня это был вкус шотландского виски, смешанного с отчаянием. Поцелуй был влажным, глубоким и таким долгим, что я начала задыхаться. Уперлась руками ему в грудь, сердито запыхтела. Наконец он меня выпустил. Точнее, выпустил мой рот. Кольцо его рук по-прежнему не размыкалось.
— Выпусти меня, — прошептала я, едва шевеля распухшими губами.
— Не выпущу, — прохрипел он. — Я тебя никогда не выпущу. Несмотря на все твои дурацкие хитрости. Я никогда не поверю, что тебе на меня наплевать.
У меня нет другого выбора. И у тебя тоже.
— Мы не должны оставаться вместе, — произнесла я.
— Это еще почему?
— Потому что это невозможно.
— Не пори чушь.
Я задергалась, пытаясь вырваться из его объятий.
— Чушь это или не чушь, но нам надо расстаться.
В мгновение ока Брэден превратился в огнедышащего дракона.
— Кому, черт подери, это надо?
— Эй ты, хрен собачий, чего привязался к девушке?
Какой-то поддатый тип уставился на нас, стоя у фонаря. Когда мы обернулись, он погрозил Брэдену пальцем. До меня внезапно дошло, что сегодня вечер пятницы и на Джордж-стрит полно народу.
— Мы просто беседуем, — отчеканил Брэден, не выпуская меня из объятий.
— Ты в этом уверена, лапочка? — спросил он.
Кажется, он был вовсе не прочь затеять драку. Только этого нам сейчас не хватало.
— Уверена, уверена, — поспешно закивала я. — Это мой друг.
Пьяный молча таращился на нас еще какое-то время, потом, решив, что мы разберемся без посторонней помощи, стал ловить такси.
— Кончай валять дурака, — взмолилась я.
— Не кончу.
— Твои дикарские замашки здесь не помогут.
Смотреть ему в глаза было слишком мучительно, и я опустила голову.
— Конечно, мне на тебя не наплевать. Ты мне не безразличен, и сам это знаешь. Но мы зашли слишком далеко.
— И ты испугалась. Я понимаю.
Он наклонился и прошептал, касаясь губами моего уха:
— Я понимаю, почему ты сегодня убежала. Понимаю, почему ты хочешь убежать сейчас. Детка, в этой жизни случается всякое и оградить себя от всех проблем невозможно. Невозможно защититься от боли, невозможно сделать свои отношения с другими людьми абсолютно безопасными. Надо радоваться счастливым минутам, несмотря на их быстротечность. И не убегать от несчастий.
А из него получился бы классный психотерапевт.
Я попробовала расслабиться, не обращая внимания на свинцовую тяжесть внутри.
— Именно поэтому я хочу прекратить наши отношения. Жизнь коротка, и минуты счастья быстротечны. Мы должны быть с теми, кого любим.
Брэден замер. Я ожидала, затаив дыхание. Собиралась с силами, чтобы продолжать лгать. Он откинул голову и принялся сверлить меня глазами.
— Что за чушь ты несешь?
Конечно, это чушь, любимый. Чушь и бессмыслица. Но если я потеряю тебя, я этого не переживу. И что еще хуже, ты не переживешь, если потеряешь меня.
— Почему чушь? — сказала я. — Я тебя не люблю. Но мне хочется, чтобы у тебя все было хорошо. Чтобы рядом с тобой была женщина, которая тебя любит. Ты этого заслуживаешь.
Его руки, обнимавшие меня за талию, упали, как плети. Вид у него был потрясенный. Думаю, он пережил настоящий шок. Воспользовавшись моментом, я отскочила от него как ошпаренная. Боялась, если останусь рядом, у меня не хватит решимости и я признаюсь, что наврала. Что на самом деле я хочу не расставаться с ним никогда.
Но с моей стороны это было бы самым бессовестным эгоизмом. А я не хочу быть эгоисткой.
— Ты меня любишь, — тихо, но внятно произнес он. — Мы оба это знаем.
Усилием воли я заставила себя взглянуть ему в глаза.
— Я же сказала, ты мне не безразличен. Ты мой друг. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Но дружба и любовь — это не одно и то же.
Он молчал, и мне казалось, что его молчание длится бесконечно. Но вот взгляд его словно подернулся ледяной коркой.
— Будь по-твоему, — кивнул он.
— Значит, ты позволишь мне уйти?
Он прикусил губу, на лице, только что непроницаемом, мелькнуло обиженное выражение, пронзившее меня насквозь.
— Откровенно говоря… я никогда за тебя не цеплялся.
Он резко повернулся и, не говоря больше ни слова, исчез в темноте.
Хорошо, что он не стал оглядываться. Очень хорошо.
Оглянись он, то увидел бы, как Джосс Батлер предается занятию, о котором забыла на долгие годы, — заливается слезами. Тогда он сразу раскусил бы обман. Наглый обман. Потому что каждый, кто увидел меня в эту минуту, сразу понял бы — мое сердце разбито.
— Я далеко не уверена, что вы нашли разумный выход, Джосс, — сдвинула брови доктор Причард. — А вы как считаете?
— Я считаю, это был лучший поступок, который я когда-либо совершила.
— Объясните почему.
— Если бы я сказала Брэдену правду… призналась, что люблю его… он никогда бы со мной не расстался. Он ведь такой… упертый. И мы остались бы вместе до конца жизни.
— По-вашему, это ужасно?
— А по-вашему, нет? — раздраженно бросила я. — Вы что, не поняли, что произошло с Элли? Если что-то подобное случится с ним, я не переживу.