Командующий войсками Московской зоны обороны генерал-лейтенант Артемьев, несмотря на то что еще не все подразделения подольских училищ вступили в бой, каждую ночь слал снаряды и патроны. В районе деревни Черкасово, в десяти километрах от переднего края, артиллеристы оборудовали склады боеприпасов, отрыв глубокие хранилища.
После полудня Костин вместе с подполковником Викторовым и капитаном Прокоповым выехал на передний край обороны, чтобы на месте определить районы возможного сосредоточения войск противника, а также наметить рубежи огневого заграждения на вероятных путях его наступления.
В двух-трех километрах от нашего переднего края в редком лесу возле хутора Сокольники пролегали лощины и неглубокие овраги. Эти укрытия наверняка использует противник для сосредоточения своих передовых частей. Наметили еще несколько таких районов, где возможно сосредоточение сил врага.
В ходе рекогносцировки командирам более или менее ясно представились возможные действия противника, соответственно этому были определены и ответные меры.
На командном пункте полковника Костина ожидал командир 222-го зенитного артиллерийского полка, который сообщил, что предстоящей ночью прибудут две батареи 37-мм пушек и две батареи 85-мм орудий.
Докладывая о состоянии полка, он признал, что артиллеристы только начали изучать пушки и по воздушным целям стрелять не смогут.
— Очень жаль, — проговорил Костин, прислушиваясь к недалеким разрывам бомб. — Но зато пушки, особенно крупного калибра, незаменимы в стрельбе по танкам.
— Нас так и ориентировали в Москве, — ответил командир полка.
— Поглубже отрывайте орудийные окопы, — порекомендовал Костин, — да получше маскируйтесь.
— Так все время буйствуют? — спросил командир полка, показывая на вражеские бомбардировщики, которые летали по кругу над опушкой рощи километрах в двух от командного пункта.
— Так начинается с утра и продолжается до темноты уже третий день, — ответил Копелев.
Как целесообразнее использовать зенитные орудия? Эти мысли беспокоили Костина с той минуты, когда ему стало известно о прибытии на боевой участок 222-го зенитного артполка. Казалось, чего проще — поставить зенитчикам задачу на прикрытие позиций с воздуха, и пусть действуют. Но он понимал, что не пройдет и дня, как артиллеристы погибнут под вражескими бомбами. Даже если они собьют до десятка самолетов, в воздушной обстановке ничто не изменится. Кроме того, мы потеряем шестнадцать орудий, так необходимых для борьбы с танками. Костину при этом вспомнились приграничные бои, когда вражеские самолеты быстро подавляли отдельно стоявшие зенитные батареи.
При создании противотанковой обороны наши артиллеристы учитывали шаблонные действия противника. На главном направлении, в двухкилометровой полосе, была создана наибольшая плотность противотанковых средств, сосредоточенных в трех опорных пунктах. Здесь заняли огневые позиции более семидесяти процентов орудий на глубину до трех километров. Зенитные батареи также поставили на главном направлении.
К вечеру 8 октября прибыл дивизион мощных дальнобойных 152-мм пушек-гаубиц 517-го артиллерийского полка. Таким образом, наше положение значительно улучшилось. Теперь противотанковую оборону составляли свыше 60 орудий, а на подступах к переднему краю занимали огневые позиции около 30 тяжелых и средних гаубиц.
Начальник сектора генерал-майор Смирнов сообщил, что ночью подойдет дивизия народного ополчения, которая двумя полками займет оборону на северном фасе сектора, а один полк расположится позади позиций курсантских подразделений.
— Как у них с артиллерией? — спросил Костин.
— В дивизии артиллерии нет, будет опираться на нашу, — мрачно произнес Смирнов.
Полковник Костин и его командиры были осведомлены о действиях передового отряда и поддерживающего его артдивизиона.
К рассвету 8 октября на усиление передового отряда, занявшего оборону по реке Изверь, прибыли две роты курсантов пехотного училища и батальон 108-го запасного стрелкового полка. К восьми утра ожидали подхода танковой бригады. Однако к назначенному времени она не прибыла. Командир отряда решил в девять утра всеми имеющимися силами начать атаку из района деревень Чернышевки, Тужиловки. Курсанты решительно бросились на врага. В рядах фашистов снова произошло замешательство, некоторые солдаты побежали с поля боя.
Артиллеристы на руках выдвигали орудия и стреляли с коротких остановок беглым огнем. Но тут не менее десяти фашистских батарей внезапно открыли огонь по нашим боевым порядкам. Кое-где курсанты залегли, начали окапываться. В этом бою были тяжело ранены командир батареи старший лейтенант Носов, курсанты Даниил Сомов, Владимир Фетисов. Танки противника пытались подойти к мосту, захватить его. Тут вступили в бой курсанты-саперы Московского военно-инженерного училища под командованием капитана Бакуна.
Однако противник наращивал силы. Передовой отряд, неся потери, вынужден был отойти на восточный берег Извери. Тем временем артиллеристы стремились во что бы то ни стало удержать переправу; четыре вражеских танка горели на подступах к мосту.
Прошло всего три боевых дня, но как возмужали курсанты! Каждый день назывались имена все новых и новых отважных бойцов. Сегодня говорили о мужестве Константина Рябова и Александра Кобзева. Они настигли четырех фашистов и одного из них взяли в плен. Артиллеристы батареи Карасева поорудийно меняли огневые позиции; на машине, а чаще на руках они перетаскивали пушки и мгновенно открывали огонь по фашистам, в первую очередь поражали пулеметчиков. Но вот в кузов одной из машин, загруженной снарядами, угодила мина. Загорелся ящик со снарядами. Еще минута, и боеприпасы взорвутся. Все, кто был в машине, бросились на землю и, отбежав несколько шагов, залегли. Политрук Н. М. Иванов крикнул: «Ребята, спасай снаряды!» — и бросился к горящей машине. За ним устремились еще пять или шесть курсантов и мгновенно раскидали снаряды.
Днем подошли наши танкисты и сразу устремились на мост. Противник встретил танки ожесточенным артиллерийским огнем. Несмотря на это, несколько танков проскочили на противоположный берег реки и начали давить огневые точки фашистов. Бросились навстречу врагу курсанты, бойцы стрелкового батальона, смяли его, вынудили к отходу. В то же время минометный и артиллерийский огонь противника усилился. Танкисты были вынуждены выйти из боя. Отступили на исходные позиции и наши пехотинцы.
Завтра части противника могли приблизиться к переднему краю нашей обороны, но наши подразделения способны были не пропустить врага в Ильинское. За последние три дня мы дополнительно получили более шестидесяти орудий.
— Наконец-то и я смогу выехать в передовой отряд, — сказал Костин генералу Смирнову.
— Нет, — запротестовал начальник сектора, — вам нельзя уезжать отсюда. Возможно, командующий округом направит нам усиление, — и твердо добавил: — Я с Суходоловым выеду завтра в передовой отряд, а вы должны быть здесь!
В ночь на 9 октября фашисты непрерывно бомбили все пути, идущие от Малоярославца к Ильинскому. По всему чувствовалось, что и для основных сил, располагающихся в укрепленном районе, наступают решающие события.
— Противник приближается, — промолвил майор Копелев, — это видно не только по отсветам пожарищ, но слышны разрывы снарядов и бомб в направлении Медыни. Там ведут бой наши курсанты…
— Как дела в передовом отряде? — спросил Костин подошедшего капитана Кондратюка.
— Боеприпасы батареям и пехоте доставлены благополучно. Отряд под командованием майора Хиневича из пехотного училища, усиленный теперь и танками, пользуясь темнотой, отходит к реке Шаня. Это уже в двадцати километрах от нас. Противник непрерывно освещает местность, — доложил он. — Раненых у нас много, — продолжал капитан. — Все пять машин на обратный путь заполнили ими.
Примерно за час до рассвета на КП прибыли представители начальника артиллерии Красной Армии — ученые артиллерийской академии во главе с профессором генерал-майором В. И. Дьяконовым.
Дьяконов, беседуя с командирами, сказал:
— Москва очень обеспокоена боями на вашем направлении, именно на Варшавском шоссе. Помимо 57-го немецкого корпуса здесь обнаружено еще несколько танковых и пехотных дивизий.
Прибывшие артиллеристы при свете двух ламп внимательно изучили по карте систему противотанковой обороны боевого участка. Кое-кто из них беспокоился относительно слабой противотанковой обороны на второстепенных направлениях.
С рассветом направились на позиции. Часто приходилось ложиться на землю, ожидая, пока отбомбятся вражеские самолеты. Только к полудню закончили обход позиций. Общее мнение по организации противотанковой обороны выразил генерал Дьяконов.
— Если бы нам пришлось заново организовывать оборону, вероятно, мы точно так же расположили орудия, как они размещены у вас.
Когда до командного пункта оставалось не более километра, вновь появились фашистские самолеты. В это время группа следовала по скошенному полю. Прикинув расстояние до ближайшего дзота, Костин предложил:
— Нам надо добежать до того сооружения, — показал он рукой на дзот, к которому уже спешили бойцы и командиры, застигнутые на открытой местности налетом авиации.
— Не успеем, — спокойно сказал Дьяконов и тут же лег на землю, тщательно закрываясь плащ-палаткой.
Все последовали его примеру. Тем временем самолеты стали в круг и, поочередно пикируя, сбрасывали бомбы на тот самый дзот, в котором намеревались укрыться артиллерийские командиры. Одна из бомб угодила в сооружение и разнесла его вместе с большой группой находившихся там бойцов и командиров.
Перед отъездом группы генерал-майора Дьяконова из передового отряда на КП доставили двух пленных гитлеровцев — уже пожилого майора и ефрейтора. Переводчика на месте не оказалось. Но один из артиллеристов группы владел немецким языком и допросил фашистского офицера.
— Я воюю с 39 года, — сообщил пленный, — участвовал в боях в Польше, во Франции, Голландии, в Египте против англичан, но нигде мы не видели такого упорства, с каким воюют русские. Несколько раз мы окружали дивизии, полки, а ваши солдаты и не думают сдаваться. Мы, старшие офицеры вермахта, начинаем думать, что, возможно, Гитлеру и удастся захватить Москву, но какой ценой? Вероятно, такой же, какую заплатил Наполеон. Наша дивизия кадровая, — продолжал офицер, — прибыла с Балкан в полном составе, а теперь за четыре дня мы потеряли более тысячи солдат и офицеров. А что нас ждет дальше? Ведь русских не сломишь…