– Ты что-то совсем вдрызг, – заметил я.
– Ничего подобного, – обиженно возразил Эгги.
– Иначе и быть не может. Если ты даже не видишь, что я Реджи… Что это за ерунда насчет Джорджа, Эдди и Фреда?
Он снова поморгал.
– Ты что, и в самом деле Реджи?
– Ну конечно.
Некоторое время он стоял, потирая лоб, потом сказал удрученным тоном:
– Тебе не следовало так поступать, Реджи, я ведь тебя уже предупреждал.
– Как поступать? – не понял я.
– А вот так: появляться внезапно в таких местах, где тебя никто не думал встретить, и пугать людей, которые ожидают увидеть перед собой кого-то совсем другого. Я испытал очень неприятное потрясение, когда увидел тебя, а не Джорджа, Фреда или Эдди. Само собой, мне пришло в голову, что ты и есть Джордж, Фред и Эдди и меня просто снова подвело зрение. Ты должен осторожнее обращаться с людьми, Реджи. Попробуй-ка поставить себя на мое место и подумай, что бы ты чувствовал.
– Ты знаешь Джорджа, Фреда и Эдди? – изумленно спросил я.
– Как же мне их не знать? Замечательные ребята.
– А ты знаешь, что они бандиты?
– Мне все равно, чем они занимаются в свободное время. Мы познакомились в Храме Нового Рассвета, они там церковные старосты и пользуются большим уважением прихожан. Вчера Эдди подарил мне свой сборник гимнов, мы выпили после службы лимонаду и договорились, что я загляну сегодня утром на обед и партию в гольф. Отличные парни, настоящие друзья. Ты был в Храме Нового Рассвета, Реджи?
– Только слышал о нем.
– Ты просто обязан к нам присоединиться. Просто чудесное местечко. Мне его показала девушка по имени Мейбл Прескотт. Что-то среднее между молитвенным собранием и оздоровительным институтом. Я только вчера туда записался.
– Самое время.
– Вот именно! Я по уши завяз в болоте…
– Ты сидишь в этом болоте уже много лет.
– Да, но два дня назад ситуация достигла критической точки, если ты понимаешь, о чем я говорю. Дело зашло слишком далеко. Сначала все шло как обычно, я ни о чем таком не думал, заправлялся то тут, то там, и вдруг как взрыв. Я стал буквально распадаться на части.
– Вот как?
– Именно так, клянусь! В точности так, как говорила Мейбл: проехал без остановок прямо до конечной станции. Сначала начались штуки со зрением. Очень странные симптомы. Я стал видеть астральные тела, да-да! Тебя они когда-нибудь посещали, Реджи? Крайне неприятное зрелище, можешь мне поверить. Они выглядывают из-за спинки кресла и…
– Как? Зачем?
– Понятия не имею. Да мало ли что придет в голову астральному телу!
– Интересные у них шутки.
– Называй как хочешь, но они это делают, во всяком случае, то, которое явилось ко мне, – астральное тело ребенка-кинозвезды по имени Джо Кули. Я как раз сидел у тебя дома в Саду Гесперид, и он высунул голову из-за кресла! То есть не он, а как бы его дух или призрак.
– Ясно.
– Вот-вот, я видел его так же ясно, как тебя. Так и подпрыгнул. Но и этот случай вряд ли подействовал, я счел бы его просто минутной слабостью, если бы не то, что случилось на следующий день. Я знаю, Реджи, тебе трудно будет поверить, но все равно расскажу. На следующее утро мне нужно было давать урок риторики тому самому актеру, Джо Кули. Сначала я немного растерялся, когда встретил во плоти того, чей дух видел накануне, но потом все-таки начал урок. Я сказал ему: «У тебя проблемы со звуками, сынок, твои звуки никуда не годятся. Повторяй за мной: «Здравствуй, рыжая корова, отчего глядишь сурово?» И знаешь, что он ответил?
– Что?
– Могу поклясться, что он ответил следующее… Только представь себе! Он сказал: «Хочу сообщить, что я твой кузен Реджи Хавершот».
– Не может быть!
– Клянусь! «Кстати, – говорит, – хочу сообщить, что я твой кузен Реджи Хавершот!»
– Ну и ну!
– Так в точности и сказал, можешь мне поверить. Тут уж мне все стало ясно: уши отправились вслед за глазами! Я умею проигрывать… Отправился прямой дорогой в этот Храм Нового Рассвета и написал заявление по всей форме… Вот там я и познакомился с Джорджем, Фредом и Эдди. Кстати, где они?
– Ушли. Говорили, вроде бы в церковь.
– Ага, значит, в Храм. Утренняя служба у нас в одиннадцать, пожалуй, и мне стоит сходить. Скажи только, Реджи, каким чертом тебя занесло… Эй! – Он замолк и глубоко втянул воздух. – Тебе не кажется, что пахнет горелым?
Я принюхался.
– Да, похоже на… Что такое? – воскликнул я, потому что Эгги вдруг подскочил на месте и стал медленно отступать назад, вытаращив глаза и нервно облизывая губы.
– Ничего, – ответил он, немного приходя в себя. – Ничего, просто небольшой рецидив. Легкий приступ того же самого. Наверное, оно не сразу проходит. Помнишь, я говорил про астральное тело Джо Кули? Так вот, оно самое опять. Там, прямо за твоей спиной. Не обращай внимания, не потакай ему. Притворись, будто не видишь.
Я обернулся. Малыш Джо Кули стоял в дверях с дымящейся сковородой в руках. Меня обдало жутким смрадом сгоревших сосисок.
– Послушайте… – начал он.
– Опять голос, – пробормотал Эгги с искаженным лицом. – Оно говорит.
– Я их вроде как-то не так поджарил, – продолжал Джо Кули. – Они все почему-то скрутились и стали черные… А кто это?
Я незаметно подмигнул ему.
– Ты что, забыл своего учителя риторики?
– Э-э…
– Ну, вчера утром… Урок риторики. Он приходил давать тебе урок.
– Ах, да! Ну конечно! Мой учитель риторики. Помню, как же не помнить. Как поживаете, учитель риторики? Как делишки?
Эгги осторожно приблизился.
– Ты настоящий? – спросил он.
– Да вроде бы, – пожал плечами Джо Кули.
– Можно, я тебя потрогаю?
– Валяйте.
Эгги ткнул мальчишку пальцем в грудь и испустил вздох облегчения.
– Слава богу! Не то чтобы я тебе не верил, просто… Просто все так запуталось, – сказал он с легким раздражением. – То ты настоящий, то нет… не поймешь. И я все-таки не понимаю, что ты здесь делаешь.
– Пытаюсь поджарить сосиски, но все никак не получается. Вы, случайно, не умеете?
– Спрашиваешь! В школе меня считали настоящим мастером. Я умел поджарить сосиску на кончике карандаша. Хочешь, помогу?
– Если вам не трудно.
– Нисколько.
Эгги устремился в дверь, но я успел ухватить его за полу пиджака. За разговорами у меня совсем вылетело из головы, что передо мной тот самый человек, который бессердечно бросил Энн, по-хамски разорвав помолвку.
– Погоди! Ты не уйдешь, Эгремонт Маннеринг, пока не дашь мне полного объяснения!
– Чего?
– Твоего низкого поступка!
– О чем ты? – удивился он. – Я ничего низкого не делал.
– Ха! – презрительно бросил я. – Твоя помолвка разорвана, не так ли? Ты трусливо улизнул от Энн Баннистер, не пожелав на ней жениться! Завоевать женское сердце, а потом объявить все первоапрельской шуткой – это, по-твоему, не низость? Есть люди, которые думают иначе. Ты как считаешь, юный Кули?
– По-моему, низость и есть.
– Любой ребенок с благородной душой ответит так же, – подвел я итог.
Эгги совсем растерялся.
– Но, черт побери! При чем тут я?
– Ха! Погляди-ка на него, Кули.
– Я хочу сказать, – продолжал Эгги, – что вовсе не я разорвал помолвку, а сама Энн.
Я опешил.
– Что?
– Именно так и было, клянусь!
– Она сама разорвала помолвку?
– Конечно! Вчера вечером. Я зашел к ней рассказать про Храм, и она дала мне отставку. Очень вежливо и по-дружески, но совершенно недвусмысленно. Кстати, хочешь знать почему? Вспомни, что я говорил, когда мы с тобой встретились тогда на вечеринке. Ты уговаривал меня бросить пить, а я сказал, что тогда потеряю Энн, потому что она хочет меня исправить, а иначе вообще бы со мной не связалась. Ты понимаешь, Кули, о чем я? Это женская психология.
– Ясное дело.
– Если девушка обручается в надежде исправить своего жениха, а он вдруг исправляется сам, она оказывается в глупом положении.
– Ну да, само собой, – кивнул Джо Кули, – так и случилось в «Пьяных любовниках».
– Иначе и быть не может! – кипятился Эгги. – Ладно, Кули, пошли. Да здравствуют сосиски!
Я снова удержал его за пиджак.
– Нет, стой, не уходи! Ты не понял самого главного.
– Главного?
– Вот именно. Остроты возникшей ситуации. Когда Энн порвала с тобой вчера, она крепко стояла на ногах, у нее была перспектива хорошей работы, а теперь она на мели. Работа выскользнула из пальцев. У девушки нет ни гроша за душой, и ее кто-то должен поддержать, иначе от очереди на биржу труда ее спасет лишь работа на побегушках у зубодера.
– Да что ты говоришь!
– Да-да, так и есть. Ей придется ходить в белом халате и говорить: «Мистер Буруош готов вас принять».
– Ей это вряд ли понравится.
– Совсем не понравится, – подтвердил я.
– Она будет чувствовать себя как птица в позолоченной клетке.
– Совершенно верно – как птица в позолоченной клетке. Остается лишь одно: ты должен пойти к Энн и попроситься назад.
– Но я не могу! – запротестовал Эгги.
– Можешь!
– Не могу, – упорствовал он. – Есть препятствие чисто технического характера, старина. Сразу после того, как она меня бросила, я пошел к Мейбл Прескотт и сделал предложение ей.
– Что?
– Да. А Мейбл не такая девушка, с которой можно обручиться, а на следующий день заявить, что передумал. Мейбл, она… в общем, я бы сказал, она несколько вспыльчива. Лучшая в своем роде, разумеется, и я горячо люблю ее, но вспыльчива, тут уж ничего не поделаешь.
– Черт побери!
– Пойди я сейчас к ней и объяви, что в программе произошли изменения, то мне самое меньшее свернут шею и попляшут на моих бренных останках… Послушай, – вдруг оживился он, – на самом деле Энн вовсе не о чем беспокоиться! Почему бы ей просто-напросто не остаться нянькой при этом любителе сосисок?
– Ее вчера выгнали, – объяснил я.
– Черт, не везет так не везет. Я всегда об этом говорил: какой смысл искать работу, если потом все равно ее теряешь?