– А вы, простите, кем ему приходитесь? – спросил Гареев официально.
Этот разговор следовало как можно быстрее прекратить, он начал принимать неожиданный и опасный оборот.
– Какое это имеет значение? – голос Людмилы звучал дерзко, но она уже сознавала, что проиграла.
– Весьма существенное. Вы, между прочим, замужем?
– Между прочим, нет.
– Смотри-ка! Это нехарактерно. Похоже, что где-то произошла ошибка. – Гареев покачал головой. – Надо разобраться.
Это была угроза.
– У вас есть еще вопросы?
– Только один – тот, который я уже задала.
– Вот я вам на него и ответил.
Гареев легонько подтолкнул Людмилу к выходу, прошел в здание посольства и закрыл за собой дверь.
49
Сулеми коснулся плеча Хомутова.
– Волнуетесь, Павел?
Хомутов неопределенно пожал плечами. Он чувствовал себя скованно, но пытался скрыть это за напускным безразличием.
– Все в порядке, вы выглядите блестяще, – сказал Сулеми.
Хомутов уже был одет, оставалось только водрузить на голову фуражку, точно такую, как у Фархада, – и можно отправляться.
Полковник Гареев приехал с опозданием. Он вошел в комнату, несколько возбужденный, и спросил с порога:
– Ну что, товарищ президент, готов?
Было похоже, что он тоже собирается ехать.
Хомутов не ответил, прошелся по комнате, потирая руки, остановился перед зеркалом. Оттуда на него смотрел президент. Хомутов отступил на шаг, задумчиво склонил голову к плечу.
– Похож, ох, похож! – сказал Гареев. – При виде тебя, Хомутов, возникает непреодолимое желание отдать честь.
– Спокойнее, Павел, – уже в который раз повторил Сулеми. – Уверенность в себе – ваше главное оружие. Там, в порту, нет никого, кто знал бы президента Фархада достаточно хорошо, чтобы заметить подмену. Мы оба все время будем находиться рядом. Сценарий утвержден, вы с ним уже знакомы, так что неожиданности исключены.
– Меня беспокоит речь, которую я должен произнести, – признался Хомутов.
– Вы прочитаете ее с листа.
– И где же он?
– Я получу его через несколько минут.
Хомутов наклонил голову.
– Все равно тревожно. У меня от волнения садится голос.
– Будешь себя накручивать – совсем пропадет, – пообещал Гареев.
Сулеми вышел в соседнюю комнату и с кем-то связался по внутреннему телефону. Вернулся сосредоточенный, коротко бросил:
– Пора!
Спустились вниз, в подвал, миновали ярко освещенный коридор и очутились в подземном гараже. По дороге им не встретилась ни одна живая душа. Сулеми распахнул дверцу черного «мерседеса», стоявшего поодаль от остальных машин, указал в полумрак салона:
– Садитесь, Павел.
Хомутов забрался на заднее сиденье. Сулеми заглянул к нему.
– Стекло, которое отделяет вас от водителя, не опускайте. Оно тонированное, водитель вас не видит.
В этом «мерседесе» все стекла были затенены – так что снаружи невозможно было определить, кто сидит на заднем сиденье и есть ли там вообще пассажир.
– Я поеду один? – спросил Хомутов.
– Нет, вместе со мной. Сейчас придет водитель, выведет машину из гаража и остановится у центрального подъезда – там я и присоединюсь к вам. Мне необходимо получить текст речи товарища Фархада. Вы, товарищ полковник, садитесь впереди, рядом с водителем.
Сулеми захлопнул дверцу и покинул гараж. Через несколько минут появился водитель, молчаливо сел за руль, даже не поздоровавшись с Гареевым, и завел двигатель. Хомутов вздохнул, нервно потер щеку – точным жестом президента. «Мерседес» по пандусу выкатился наверх, часовой у выезда из гаража отсалютовал президентскому автомобилю.
Притормозив у центрального подъезда, они пристроились за двумя «мерседесами», которые уже стояли здесь. Все три автомобиля были близнецами. Хомутов видел со своего места, как Гареев, выбрав момент, бросил быстрый осторожный взгляд назад, в его сторону, но, очевидно, ничего не увидел сквозь лаковую гладь стекла.
Хомутов взглянул на часы. Церемония в Восточном порту назначена на десять, и до ее начала оставалось около сорока минут – в обрез, если учесть, что им еще предстоит преодолеть немалое расстояние. Сулеми необъяснимо задерживался. Что-то происходило.
Мучительно медленно прошло еще десять минут. Наконец на ступенях дворца показался Сулеми. Он пробежал вдоль ряда машин, что-то торопливо выкрикивая, из машин посыпались люди. Водитель хомутовской машины тоже выскочил, и все они поспешно скрылись во дворце. Гареев приоткрыл дверцу, чтобы спросить Сулеми, в чем дело, но тот нетерпеливо махнул рукой, взбежал наверх, исчез в дверях и в следующее мгновение показался снова, но уже не один, а с президентом Фархадом. Гареев торопливо захлопнул дверцу. Президент спустился к машинам, сел в «мерседес», стоящий вторым, и только тогда Сулеми выпустил из дворца водителей и охрану. Все вдруг пришло в движение. Первый «мерседес» покатил к воротам, следом второй – тот, в котором находился Фархад, но автомобиль с Хомутовым все еще стоял на месте. Павел решил было, что все отменяется, Фархад решил сам провести церемонию, но уже в следующий миг Сулеми рванул дверцу, рухнул на сиденье рядом с Хомутовым и крикнул в переговорное устройство, нажав предварительно какую-то кнопку:
– Вперед!
«Мерседес» тронулся и уже за воротами нагнал ушедший вперед кортеж.
– Что случилось? – спросил Хомутов.
Сулеми повернулся к нему. По лицу начальника охраны стекали крупные капли пота.
– Мелкие проблемы, Павел, – проговорил Сулеми и судорожно вздохнул.
50
Машину оставили за сопкой, которую Абдул присмотрел загодя. Шоссе отсюда не просматривалось, и Муртаза поднялся к вершине. Снизу, с трассы, его невозможно было заметить, мешали густые заросли, и он позволил себе расслабиться, беспечно развалился в кустах у обрыва, подстелив старый ватный халат, оказавшийся в багажнике.
Абдул время от времени поднимался к нему, задумчиво смотрел на шоссе. Он начинал подозревать, что их дезинформировали, и его настроение постепенно передалось Муртазе.
– Время идет, – заметил Муртаза. – Не будет его, наверное. Как, Абдул?
Шоссе было почти пустынно, лишь изредка стремительно проносились машины, исчезая справа, за близким поворотом, закрытым выступом скалы. Из-за этого выступа Абдул и решил не открывать огонь сразу, а дождаться, когда Фархад будет возвращаться из порта. С той стороны дорога просматривалась далеко – машины появлялись на вершине дальнего холма поначалу как темные точки на фоне неба, а затем начинали спуск в долину, приближались, увеличиваясь в размерах. Преодолев низину, они начинали взбираться на подъем, и здесь, возле выбранной Абдулом сопки, существенно теряли в скорости. Кроме того, впереди их ждал закрытый поворот, и водители не спешили, опасаясь встречных машин. Чтобы нанести удар, лучше места не найти.
– Не суетись, – буркнул Абдул. – Появится он, некуда ему деться.
Потрепав Муртазу по плечу, он заскользил по обратному скату вниз, к машине, но успел сделать всего несколько шагов: Муртаза внезапно крикнул ему вслед сдавленным голосом:
– Едет!
В два прыжка Абдул достиг вершины. Три черных «мерседеса» уже проскользнули мимо и теперь стремительно удалялись.
– Они? – спросил Муртаза.
– Точно.
– А в каком Фархад?
– Откуда я знаю? – Абдул пожал плечами. – Не имеет значения.
Он дождался, пока машины не скрылись, и сказал, внешне сохраняя спокойствие:
– Пошли. Пора.
Когда они спустились вниз к джипу, Амира посмотрела на них вопросительно. Абдул открыл багажник, отшвырнул в сторону сваленное кучей тряпье – под ним тускло мерцали гранатометы.
51
Когда Сулеми, оставив Хомутова и Гареева в гараже, поднялся в президентские покои, Фархад протянул ему листок бумаги с отпечатанным текстом.
– Речь будет краткой. Не стоит затягивать испытание.
Сулеми молча кивнул, спрятал листок во внутренний карман пиджака.
– Где Бахир? – спросил президент.
– На юге, инспектирует войска, – ответил Сулеми, несколько удивленный.
Фархад сам дал распоряжение министру обороны отправиться на юг, чтобы исключить неожиданности.
– Он был там, – сухо проговорил президент с нажимом на слове «был». – Ты проверял, где он сейчас?
– Я свяжусь с людьми, – кивнул Сулеми. – Они контролируют маршрут Бахира.
С группой наблюдения он решил переговорить из машины, потому что в Восточный порт они уже опаздывали. Но по дороге к выходу из дворца Сулеми был остановлен одним из офицеров охраны – необходимо было утрясти какую-то мелочь, не терпящую отлагательства. Они зашли в ближайший кабинет, чтобы остаться с глазу на глаз, на это потребовалась минута, но тут взгляд Сулеми натолкнулся на телефон спецсвязи. Он выпроводил офицера, снял трубку и потребовал соединить его с югом. Долгих две минуты ожидал, и когда наконец соединили, четко сказал:
– Это Сулеми. Кто на связи?
На другом конце провода находился один из его офицеров.
– Как обстановка? – спросил Сулеми.
– Все спокойно, товарищ капитан.
Сулеми подумал с досадой, что только теряет время, ведь решил же сразу позвонить из машины. Но чтобы окончательно удостовериться, поинтересовался:
– Как подопечный?
Он спрашивал о Бахире, но даже по спецсвязи не мог называть имя – не без оснований подозревал, что линия прослушивается людьми министра. Даже здесь, во дворце, не было никаких гарантий.
– Убыл на вертолете, – ответил офицер.
– Куда? – сердце Сулеми провалилось в желудок.
– Не знаю, у нас нет информации, – голос офицера изменился, почувствовал, видно, что дали маху.
– Кто-нибудь из наших его сопровождает?
– Нет. С ним только помощник и три человека охраны.
Сулеми швырнул трубку на рычаг. Еще теплилась надежда, что не случилось ничего особенного. Бахир продолжает свою поездку по югу… Но он отлично понимал, что вертолет способен преодолеть за полчаса расстояние до Восточного порта – и когда их кортеж прибудет туда, там, возможно, уже будет ждать Бахир. Сулеми стремительно поднялся в президентские покои. Фархад встретил его с плохо скрытым удивлением, подозрительно спросил: