Около 12 часов дня кап. Орловым в присутствии брата и подп. Филатова велись переговоры по прямому проводу с Джанкоем, причем пор. Орловым там же на телеграфе было сообщено редактору газеты «Таврический голос» Козмину, что переговоры с ген. Слащевым продолжаются и что, хотя положение продолжает оставаться неопределенным, однако, ген. Слащев относится к ним благосклонно и доброжелательно. По поводу же движения ген. Май-Маевского пор. Орлов сказал, что «силы у нас много и войска ген. Май-Маевского будут без труда обезоружены». Около часа дня в редакцию «Таврического голоса» был доставлен с требованием напечатать его из штаба Орлова оригинал воззвания, начинающийся словами: «Офицеры, солдаты и все, кому дороги интересы нашей измученной Родины». В этом воззвании было, между прочим, сказано: «Генералы Май-Маевский и Слащев, уже достаточно известные всем, думают восстановить те безобразия, что они творили и творят. Генерал Май-Маевский, собрав всю свою компанию, что предала армию, и каких-то гвардейцев двинулся из Севастополя». Заканчивалось это воззвание словами: «Рабочие и крестьяне. Опора на вас. Помогите нам. Капитан Орлов». Г. Козмин, не рискуя напечатать это воззвание без санкции кап. Орлова, лично отправился к нему и заявил, что типография этого воззвания напечатать не может. Тогда кап. Орлов взял этот оригинал и сделал на нём надпись: «приказываю напечатать. Разрешаю. Капитан Орлов».
У г. Козмина нет сомнения в том, что кап. Орлову было известно содержание воззвания, так как кап. Орлов при нем прочитал этот оригинал. Часа через полтора в типографию явились офицеры штаба Орлова и передали распоряжение приостановить печатание воззвания. Эти офицеры захватили с собой около 500 напечатанных экземпляров и стали разбрасывать их по городу с автомобиля. Распространение этого воззвания произвело решающее влияние на ход выступления кап. Орлова. Общественные деятели, сочтя это воззвание чисто большевистским по характеру, решили отказаться от всякого вмешательство в дело Орлова. Громадное большинство офицеров, доверявшее до этого момента заявлениям кап. Орлова о том, что он действует в согласии с приказами ген. Слащева, после появления этого воззвания отвернулось от него. В казармах Крымского конного полка стали собираться группы офицеров различных частей, готовые выступить в самом Симферополе против кап. Орлова. Конный отряд кн. Мамулова, высланный против ген. Май-Маевского, единогласно решил, по предложению кн. Мамулова, правильно оценившего настроения, перейти на сторону ген. Май-Маевского, что в тот же день и выполнил. Пор. Орлов по поводу этого воззвания показывает, что оно произвело на кап. Орлова потрясающее впечатление, так как содержание его ему будто бы вовсе не было известно. Действительным автором воззвания был подп. Гетман. В целях умалить влияние воззвания пор. Орловым было отправлено для напечатания и затем распространено другое воззвание, в коем первое объявлялось провокационным, а затем и третье – обращение «К офицерам, солдатам и гражданам» с объяснением смысла событий и с целью доказать невозможность смешивать их, Орловцев, с большевиками. Появление этих двух воззваний мало изменило настроение, созданное первым воззванием. Что же касается объяснений пор. Орлова, то едва ли их можно признать вполне искренними, так как в деле имеются указания на то, что первое воззвание лишь случайно оказалось распространённым в Симферополе, так как предназначалось для распространения лишь среди отрядов ген. Слащева и Май-Маевского (т. II, л. 115 и об.), а равно и на то, что сам пор. Орлов распространял эти воззвания (ротмистр кн. Мамулов, т. I, л. 38; т. II, л. 469, 201).
Тревожное настроение штаба отряда Орлова сказывалось ещё в том, что из состава этого отряда были высланы на север и на юг заставы и разведка, а на станции выставлены посты. Появление отряда ген. Май-Маевского на станции Альма и неприбытие из Джанкоя ни полковника Дубяго, ни кн. Романовского, в связи с общим настроением в Симферополе создали то, что когда после распространения второго воззвания кап. Орлова, в котором первое было объявлено провокационным, представители городской думы явились к Орлову и предложили своё посредничество между ним и генералами Слащевым и Май-Маевским, то это предложение было принято с большой радостью. В целях такового посредничества двое из избранных думою лиц должны были выехать в Джанкой и двое на станцию Альма. Поездка эта, однако, не состоялась, так как в 9 часов вечера [23 января] ген. Май-Маевский сообщил со станции Альма по прямому проводу через Симферополь ген. Слащеву, что он предоставляет себя в распоряжение последнего и помимо его вмешиваться в симферопольские события не будет. На этом доклад ген. Май-Маевского был прерван из Симферополя выключением прямого провода. От ген. Слащева вслед за этим ген. Май-Маевским были получены через Севастополь две телеграммы с указанием генерала Слащева: «Резких мер» не принимать, «происшедшее считаю результатом горячности». В 10 часов вечера в Симферополь прибыл кн. Романовский. Во время переговоров представителей думы с кап. Орловым последний показал телеграмму ген. Слащева, предлагавшую ему подчиниться ген. Май-Маевскому и сдать ему власть в Симферополе. Это требование очень волновало кап. Орлова и он говорил, что готов подчиниться Слащеву, но Май-Маевскому, так позорно сдавшему Харьков, поведение которого там было равносильно предательству, он подчиниться не может. По приезде кн. Романовского между ним и кап. Орловым, с глазу на глаз, произошёл разговор, сущность которого по показанию кн. Романовского заключалась в том, что кап. Орлов доложил, что он подчиняется кн. Романовскому, но что с его стороны всё готово к бою с ген. Май-Маевским и обезоружению его отряда. После этого последние распоряжения кап. Орлова кн. Романовским были отменены, им были освобождены арестованные и сообщено ген. Май-Маевскому о том, что за порядок в городе он отвечает и что приезду ген. Май-Маевского противодействия оказано не будет. В виду этого ген. Май-Маевский в Симферополь не вступил, а возвратился в Севастополь. По приказанию ген. Слащева, полученному по телеграфу, все городские власти были восстановлены на местах и приступили к исполнению своих обязанностей. Капитан же Орлов отдал распоряжение о выходе его отряда из города. Приказание кн. Романовского остаться в Симферополе он не исполнил и в повышенном настроении твердил, что ген. Слащев его обманул, выдвинув против него группу ген. Май-Маевского. Остались в Симферополе и не последовали за кап. Орловым из состава его полка: команда пулемётчиков, артиллеристы и третья маршевая рота. Перед самим уходом кап. Орлова из города пор. Орлов доложил по прямому проводу полковнику Дубяго, что в виду того, что ген. Май-Маевский подходит к городу и что может произойти кровавое столкновение, кап. Орлов выводит отряд в горы. Полковник Дубяго ответил, что самое лучшее было бы, чтобы кн. Романовский, кап. Орлов, его помощник и лица командного состава выехали из Симферополя в Джанкой до прихода Май-Маевского, а отряд оставить в городе, причём гарантировал честным словом ген. Слащева и своей честью полную безопасность. Так как кап. Орлов уже ушёл из города, то полк. Дубяго приказал ленту разговора отправить вслед кап. Орлову с ординарцем (т. II, л. 143).
Лента разговора была отправлена кап. Орлову с ротмистром Крымского конного полка Глазер<ом>, профессором Байковым40 и предводителем дворянства Днепровского уезда Карамановым. Ещё ранее этих лиц, в 4 часа 24 января, в деревню Мамут-Султан кап. Орлову начальником гарнизона был отправлен полковник Оболенский для передачи ленты разговора ген. Лебедевича-Драевского с полк. Дубяго, в каковом разговоре полк. Дубяго предлагал кап. Орлову вместе с отрядом вернуться в Симферополь, гарантируя всем вернувшимся полную неприкосновенность. По прочтении этой ленты в деревне Мамут-Султан капитан Орлов прослезился и сказал: «Едем, господин полковник, я согласен». Разговор полковника Оболенского с кап. Орловым был, по-видимому, подслушан его подчинёнными, которые при выходе кап. Орлова из комнаты заявили ему, что он их начальник, и они его не выпустят. После этого между кап. Орловым и его подчинёнными произошёл разговор в отсутствие полк. Оболенского, в результате которого кап. Орлов заявил, что в Симферополь он не поедет, так как не знает, каково положение в городе и что вообще он может поехать лишь в том случае, если будет смещён командир городской стражи, начальник гарнизона и начальник уголовного розыска. В час дня 24 января полк. Оболенский выехал обратно в Симферополь.
Что касается ротмистра Глазера, профессора Байкова и г. Карабанова, то они настигли кап. Орлова в ночь с 25 на 26 января в деревне Саблы. Они сообщили Орлову, что они явились изыскать пути для скорейшего и возможно безболезненного разрешения инцидента. В результате собеседования кап. Орловым было вручено посредникам для передачи ген. Слащеву и Лебедевичу-Драевскому два экземпляра документа, написанного им карандашом и озаглавленного: «наши условия».
Содержание этих условий следующее: «1) Немедленное удаление всех нами арестованных лиц, кроме ген. Чернавина, которые своей работой губят фронт, и привлечение к работе лиц, не считаясь с их возрастом и чинами, а способностью; 2) Предоставление нам права путём печати объяснения мотивов нашего выступления; 3) Опровержение всех несправедливо возведённых на нас нареканий путём широкой гласности; 4) Восстановление полностью Крымского полка добровольцев для отправки на фронт с оставлением в городе Симферополе кадра для дальнейшего разворачивания части; 5) Немедленное освобождение офицеров и солдат, которые привлечены к ответственности в связи с нашим выступлением, за исключением обвиняемых в принадлежности к большевизму». Эти условия были переданы ген. Лебедевичу-Драевскому, а последним доложены ген. Слащеву. Во время переговоров профессора Байкова и др. с кап. Орловым, участниками Орловского выступления высказывалось, между прочим, что всё возрастающее разложение тыла обрекало фронт на неизбежную гибель, а что при таких условиях отряд кап. Орлова должен был стать центром новых военных формирований