По передаче кап. Орлову приведённой выше телеграммы ген. Шиллинга, г. Коропачинский телеграфировал: «мы считаем конфликт ликвидирован и просим отдать распоряжение о прекращении военных действий».
Под этой телеграммой имеется и подпись кап. Орлова. В тот же день ген. Шиллингом был отдан приказ № 0231557: «Кап. Орлов с его отрядом подчинился командованию и выдвигается на фронт, где его состав, согласно воле Главнокомандующего ген. Деникина, искупит свой поступок, слава Богу, не приведший к пролитию крови и тяжелым последствиям. Сенаторская ревизия, назначенная ген. Деникиным, выяснит подробно всю картину событий, вызвавших преступление в Симферополе, пока же ясно, что одной из главных причин явилась возмутительная разруха тыла, преступная небрежность и интриги отдельных должностных и других лиц. Частичная замена представителей власти уже произведена, дальнейшая в зависимости от результатов ревизии…»
12 февраля кап. Орлов действительно оставил Ялту и донёс ген. Слащеву о своем выступлении «на фронт против большевиков по маршруту, условленному в переговорах и утверждённому Вашим превосходительством и ген. Шиллингом».
В разговоре, происшедшем 13 февраля между генералами Шиллингом и Слащевым, последний, между прочим, докладывал, «что Коропачинский массу напутал, между прочим, разрешив от моего имени двигаться через Симферополь, на что его никто не уполномочивал».
В результате кап. Орлову было дано разрешение на проход через Симферополь, причем, по имеющимся сведениям, кап. Орлов появился в городе на автомобиле в сопровождении конного конвоя, что, естественно, вызвало сенсацию. За его подписью на улицах были расклеены воззвания с обращением к рабочим и крестьянам с призывом записываться в отряд и указанием, что безобразия, творимые при комиссарах и коммунистах, продолжаются, благодаря попустительству некоторых лиц командного состава. Наличие длительных переговоров высшего командного состава с кап. Орловым, явно восставшим против начальства, вызывало всеобщее недоумение и окружало имя кап. Орлова ореолом защитника правого дела. По мнению некоторых свидетелей, безнаказанность и даже торжество участников предательства и мятежа приведёт к тому, что борьба с тыловой разрухой станет ещё труднее и окопавшиеся в тылу дезертиры почувствуют твёрдую почву под ногами, вместо с тем, положение начальствующих лиц, находящихся в тылу, станет ещё более трудным, так как они, естественно, оказались виновными в глазах общества. Сторонником мягких мер в ликвидации Орловщины был генерал-квартирмейстер штаба войск Новороссийской области полк. Коновалов, с мнением коего согласился ген. Шиллинг, который и занимал, как видно из изложенного, примирительную позицию. Однако, после того как Орлов не подчинился ген. Шиллингу, отправившему ему письмо и вызывавшего его по телефону, полковником Коноваловым был выработан план воздействия на Орлова вооружённой силой. План это не был приведён в исполнение по настойчивой просьбе ген. Слащева и энергично поддерживавшего его кн. Романовского, желавших ещё раз испытать путь морального воздействия на Орлова, в результате чего и был послан к нему Коропачинский. Чем объясняется предпочтение ген. Слащевым тех мягких мер к ликвидации явного восстания кап. Орлова, которых он, ген. Слащев, держался с самого начала этого восстания, лишь временами переходя к угрозам кап. Орлову, по делу представляется неясным.
Обращаясь к характеристике выступления кап. Орлова с точки зрения политической, надлежит указать, что первоначально оно было принято за движение монархическое, возглавляемое кн. Романовским. Так, начальник особой части Крыма шт. кап. Короватский показывает, что группа лиц вела переговоры с кн. Романовским о восстановлении монархии в России и что кн. Романовский согласился принять на себя организационную работу по части формирования добровольческих частей, долженствующих в будущем стать первой гвардией, выступающей под новыми лозунгами, при этом кн. Романовский, не желая пятнать своего имени в том случае, если движение провалится, выдвинул рекомендованного ему кап. Орлова, которому было сказано лишь, что только молодое офицерство может спасти общее положение и было гарантировано, что со всеми его действиями согласится ген. Слащев, к которому накануне переворота должен был выехать кн. Романовский для переговоров. Самый же переворот должен был совершиться во имя чистки тыла и назначения более энергичных и честных тыловых работников (т. III, л. 130).
Показание шт. кап. Короватского не нашло однако себе никаких подтверждений, в частности, по делу не установлено ни наличия в Крыму сколько-нибудь распространённой монархической организации, ни таковой же агитации во время, предшествовавшее выступлению кап. Орлова. Единственным указанием на связь выступления кап. Орлова с задачами монархического переворота служит обращение полк. Артоболевского к офицерам и солдатам, собранным в одной из казарм, с речью приблизительно следующего содержания: «Кап. Орлов просит передать офицерам и солдатам, что его организация – организация монархическая и что он во главе с кн. Романовским, братом Государя, уходит в Ялту в виду непризнания их организации ген. Слащевым и Май-Маевским и просит всех офицеров и солдат, любящих нашего Государя, следовать за ним» (т. I, л. 16, 64, 122 и др.).
Что же касается группировки лиц монархического направления в доме Муфти-Заде, то по этому поводу можно считать установленным лишь то, что в доме этом происходили какие-то совещания с участием кн. Романовского, но по какому поводу и в каких целях – неизвестно (т. II, л. 67).
Больше имеется указаний на то, что организация кап. Орлова была организацией большевистской. Так, полк. Астраханцев ещё в первом своём докладе ген. Слащеву обращает внимание на связь организации кап. Орлова с революционными группами (т. III, л. 42). В показании своём он указывает на то, что в состав отряда формируется большевистская ячейка, во главе которой стоял офицер Гетман. По показанию пор. Орлова, подп. Гетман занимал в отряде особое положение: у него были сношения с левыми и сам пор. Орлов пользовался им, чтобы узнать о том, что делается в подполье, так как сообщаемые им сведения отличались правильностью, то к нему, к Гетману, относились с доверием. Подпор. Гетман имел большое влияние на солдат 7 запасного батальона и многие из них приходили в отряд Орлова только из-за него одного. Присутствие в отряде Орлова 1) шт. кап. Дубинина, 2) ротмистра графа Шостен де Лиля, 3) шт. кап. Альянова, из коих первый был по собственному признанию командиром советского полка, второй, по данным контрразведки, «известен как виновник многих предательств и большевистский шпион», и третий за большевистскую деятельность был приговорён военно-полевым судом к каторжным работам, заменённым по амнистии разжалованием в рядовые – сообщает этому предположению значительную долю вероятности, в особенности принимая во внимание ту выдающуюся роль, которую они играли в отряде (т. II, л. 6). Обещание прекращения кровопролития и гражданской войны как (текст пропущен – Е.Г.), так и некоторыми другими чинами отряда во время нахождения его по деревням, а также обещание раздать крестьянам землю, о чём упоминается в качестве лозунга в ряде воззваний кап. Орлова, а равно и в тех же обращениях к крестьянам на сходах питает то же подозрение. Наконец, пор. Орлов не отрицает и того, что со стороны левых была предпринята и прямая попытка 23 января прислать своих делегатов к кап. Орлову, среди которых должен был быть некий рабочий Сергей, о чём он узнал от подп. Гетмана, однако, оговаривается, что ему неизвестно, приходил ли этот рабочий и что он никого не видал. Были выпущены во время Орловского выступления и явно большевистские прокламации, однако, при наличии всех этих данных представляется наиболее вероятным, что выступление кап. Орлова, несомненно, бывшее на пользу красным, по существу своему не было большевистским, но дало повод большевистским организациям попытаться использовать его в своих целях43. Известный колорит этому выступлению придавало присутствие в отряде Орлова ряда лиц с уголовным прошлым. Данные для обвинения такого рода имеются: в подлогах против пор. Шиллера и шт. кап. Гришина, в побегах, самозванстве, подлоге и растратах против именующего себя шт. ротмистром Мамуловым, в грабеже против корнета кн. Бебутова, в убийстве и растратах против полк. Артоболевского, в убийстве против пор. Серебрякова, освобождённого судом от наказания по причине невменяемости, в истязании и растратах против шт. кап. Ферберга и подп. Дахова, в побеге против ротмистра Михайлова и подп. Левандовского, в мародёрстве против добровольца Бернацкого. Против ряда из указанных лиц следственной комиссией ныне возбуждены обвинения и выделенные дела о них, как не относящиеся непосредственно к делу о кап. Орлове, направлены к подлежащим военным следователям. Обвинительный материал о других, нуждающийся в дополнении и проверке, сообщён военному прокурору подлежащего корпусного суда. Наличие такого рода элементов в составе отряда кап. Орлова было причиной того, что и само выступление кап. Орлова не обошлось без крупных нарушений уголовного закона. В деле имеются данные для обвинения фельдфебеля Донского в похищении денежного ящика отряда кап. Орлова с 2700000 р. казённых денег, а равно указание, ещё не обследованное, на ограбление в Симферополе магазинов подчинёнными шт. ротмистра кн. Мамулова и на вымогательства ими же денег с арестованных в эти дни лиц (т. II, л. 21, 43, 101, 184).
У жены шт. кап. Дубинина при обыске были обнаружены 250000 рублей, скрытых в дамском пальто между подкладкой и сукном и в тюфяке, на котором спал ребёнок. При обыске жена шт. кап. Дубинина заявила, что никаких денег у неё нет, между тем обнаруженные деньги были казёнными, принадлежали отряду и были выданы шт. кап. Дубинину на довольствие батальона (т. IV, л. 2, 6).
По делу установлено, что отрядом кап. Орлова был произведён ряд реквизиций, как у частных лиц, так и в других воинских частях: лошадей, повозок, продовольствия и фуража, владельцами коих ныне представляются претензии о возмещении убытков.