В губернском центре левые эсеры также чувствовали себя очень уверенно, так как контролировали городскую рабочую боевую дружину. Стремясь переломить ситуацию в связи с предстоящими перевыборами в губернии, 18 июня Воронежский губком ПЛСР совместно с фракцией губисполкома принял беспрецедентное доселе решение выйти из состава последнего, немедленно сдать все отделы и комиссариаты и всех партийных работников отправить на места для предвыборной агитации1. Судя по всему, Базарный был делегирован с этой целью в слабый в партийном смысле Богучарский уезд, и затем от съезда Советов в слободе Калач оказался избран делегатом V Всероссийского съезда Советов. Во время первых заседаний съезда в Большом Театре он входил в состав мандатной комиссии съезда от левоэсеровской фракции. В момент начала событий 6–7 июля 1918 г. его задержали в театре и в составе группы руководителей партии, включая М.А. Спиридонову, отправили под арест в Кремль. Приведу ниже никогда не публиковавшийся протокол допроса Я.С. Базарного, хранящийся в одном из томов дела о заговоре и «мятеже» левых эсеров в ЦА ФСБ России:
«Я состою членом Съезда от Воронежской губ., Калачевского уезда, левый с.р., член мандатной комиссии. Был все время занят работой по мандатной комиссии, не был ни на одном фракционном собрании и о факте убийства Мирбаха узнал приблизительно часов в 6 вечера в манд[атной] комиссии от тов. Веселовского, а о постановлении Ц.К. нашей партии узнал ночью, когда наша фракция в театре уже была задержана, приб[лизительно] в 12 часов ночи. Против Советской власти, за которую я боролся с первых дней революции я, как революционер, не шел и не пойду.
12/VII
Я. Базарный»2.
Под рукописным протоколом в документе содержится приписка:
«Постановили: освободить из-под стражи Якова Степановича Базарного
Председ[атель] След[ственной]
Ком[иссии] П. Стучка,
В. Кингисепп»
(Рукопись (чернила), текст показаний написан рукой Я.С. Базарного, подписи – автографы).
Вернувшись в Воронеж, где базировался центр повстанческой работы украинских левых эсеров, Базарный осенью 1918 г. был избран в состав ЦК Украинской ПЛСР и вошел в состав Центрального Всеукраинского Повстанческого комитета (против немецких оккупантов и гетмана П.П. Скоропадского). Однако еще до этого он снова побывал в столице, где 31 июля выступил на Московской областной конференции ПЛСР. В частности, он заявил:
«Я утверждаю, что то, что случилось в Москве, наша партия, как массовая партия, выиграла, и то, что некоторые от нас ушли, показывает, что те элементы, которые остались, – вынесут на своих плечах террор большевиков.
Нужно было широко сагитировать массы, нужно было подготовить массы к убийству [Мирбаха]. <…>
Террор есть достояние нашей партии и никому мы его не уступим. <…> Служит ли данная власть интересам социальной революции? Можем ли мы идти против социальной революц[ии], не есть ли это преступление? <…> Левые с-р. в противовес большев[икам] должны взять революц[ионную] инициативу, чтобы, когда придет момент, то тогда у нас не дрогнула рука»3.
К тому времени большевики уже разоружили левоэсеровскую боевую дружину в губернском центре. Однако на Украинский губком репрессии до поры не распространялись. В то же время в Воронеже скрывался объявленный вне закона после событий 6–7 июля левоэсеровский лидер общероссийского масштаба П.П. Прошьян, о чем и повествует первый мемуарный эпизод.
В своих воспоминаниях Базарный как раз упоминает о нелегальном собрании воронежских левых эсеров с участием Прошьяна и его намерениях связаться с некоторыми советскими военачальниками и полевыми командирами (в том числе с В.И. Киквидзе и Р.Ф. Сиверсом). Из этих же воспоминаний узнаем, что в Воронеже действовало Бюро Всеукраинского военно-революционного комитета – центр прифронтового руководства повстанческой работы, в распоряжении которого имелись паспортное бюро, граверная мастерская для изготовления поддельных документов, а также пункты по переправке партийных работников на Украину.
К этому моменту относится разыгравшаяся в местечке Палатовка трагедия, обстоятельства и загадки которой в публикуемых документах излагают и Базарный, и его соратник Павел Флегонтович Бойченко, также видный деятель ПЛСР и УПЛСР. В 1917 г. Бойченко активно действовал в Киеве, где был избран в состав Центральной Рады от ПСР и входил в состав редакции партийного журнала «Революционное знамя». В октябре он перебрался в Воронежскую губернию, где оказался анонсирован среди авторов ежедневной воронежской эсеровской газеты «Голос труда» – органа губернского комитета ПСР, и избран в Новохоперское уездное земство (по 3-му округу). В начале 1918 г. Павло Бойченко вернулся на Украину, где участвовал во II Всеукраинском съезде Советов в качестве члена президиума и был избран в ЦИКУк, который в апреле представлял на II съезде ПЛСР в Москве. Затем снова находился в Воронежской губернии, где публиковался в органе объединенного Воронежского губкома левых с.-р. и украинских левых с.-р. «Знамя трудовой борьбы» («Стяг тродовоi боротьби») под псевдонимом Петр Боевой. Вполне возможно, Бойченко входил в состав Временного ЦК УПЛСР уже летом 1918 г. Осенью он также находился в Воронеже, где, по свидетельству Я.С. Базарного, тогда располагалось Бюро ЦК УПЛСР. Во второй половине октября, направляясь в составе левоэсеровской делегации на подпольную работу на Украину, 18 октября подвергся нападению в пограничном пункте Палатовка.
Об одной из убитых во время этой трагедии активистке ПЛСР, в отличие от двух других погибших, есть возможность рассказать более или менее подробно. Мина Марковна Капелуш (Капелюш) (1894–1918). Она происходила из зажиточной еврейской семьи, которая из литовского городка Плунгяны (Плунге) перебралась в Гомель. Отец занимался выделкой кож, которые возил на ярмарки в Лейпциг. Он был патриархом многодетной семьи, жившей в большом доме в центре Гомеля. Пока не установлено, получила ли Мина Капелуш щедрое домашнее образование или же окончила гимназию, но за высшим образованием она отправилась в Петербург, где училась в Психоневрологическом институте. Этот институт прослыл, как гнездо эсеров. В частности, раненый во время убийства Капелуш в Палатовке знаменитый украинский левый эсер Е.Н. Терлецкий также был студентом этого университета.
В 1917 г. Мина Капелуш являлась членом Гомельского комитета ПСР и входила в состав Исполкома Гомельского Совета. При формировании советских органов управления она возглавила коллегию просвещения. После занятия немцами Гомеля в конце февраля 1918 г. эвакуировалась в Москву, где вела активную партийную работу. На прошедшей накануне II съезда ПЛСР общегородской партконференции 14 апреля была избрана в Московский комитет ПЛСР. После июльских событий продолжала оставаться правоверной левой эсеркой. При открытии 31 июля Московской областной конференции, она была избрана в президиум наряду с продолжавшими еще оставаться на тот момент в партии А.Л. Колегаевым и А.А. Биценко. В сохранившейся в ЦА ФСБ и опубликованной недавно стенограмме есть текст такого ее выступления:
«Я хочу ответить т. Биц[енко]. Т[овари]щи, стоящие за борьбу с б[ольшеви]ками. Партийн[ые] принципы во имя революции уступать не можем. Из Советов мы не выходим и в б[ольшевистс]кие Советы мы должны войти. Когда 3 съезд партии принял срыв мира – надо знать, что не было реальн[ого] б[ольшинст]ва, к[а]к в октябре. Неужели массы уже за срыв мира? Это не т[а]к. А Карелин не прав, власть-то, может, и возьмем, но власть не удержим. Я за Брест не стояла, но идея передышки еще не изжита. Надо войти в Советы и выпрямить линию их. Ведь будет 3-я крестьянская революция. Но она еще не созрела. Ведь напрасно ЦК думал, что убийством сорван будет мир.
Надо будет вести борьбу за вхождение в Советы, хотя бы с оружием в руках, но не против»4.
Хотя её позицию можно скорее, назвать легалистской, а не радикальной, но именно ею, одной из первых среди левых эсеров, была произнесена фраза о «3-й крестьянской революции»! И реализацию прав своей партии она призывала отстаивать вплоть до «хотя бы с оружием в руках». В конце конференции Капелуш была избрана в состав Московского областного комитета, объединявшего ряд губерний центральной России.
2 декабря 1918 г. Н.И. Бухарин и Х.Г. Раковский подписались под обращением к Ф.Э. Дзержинскому, в котором просили председателя ВЧК:
«Дорогой тов. Дзержинский,
Мы очень просим принять тов. Бойченко или тов. Терлецкого для доклада о событиях, имевших место в Палатовке. Означенные тов[арищи] – украинские левые эсеры, но очень хорошие товарищи, заслуживающие полного доверия. Случай с ними подлежит обязательному обсуждению, как Вы сами легко увидите.
Ваш Н. Бухарин
Х. Раковский»5.
Весной 1919 г. Центральное оргбюро (меньшинства ЦК) Украинской ПЛСР, в которое входил Е. Терлецкий, анонсировало в киевской газете «Борьба» выход «в ближайшее время» сборника «Памяти тт. Мины Капелуш, Петриченко и Петровского, трагически погибших от руки белогвардейцев». Был ли составлен этот сборник и причины, почему не был издан, выяснить не удалось. К этому моменту Терлецкий, Базарный и Бойченко разошлись по разным углам стоявшей на грани раскола Украинской ПЛСР.
В первой половине 1919 г. Павло Бойченко снова находился на Украине, где сотрудничал в газете «Борьба». В феврале он участвовал в первой легальной конференции киевских левых эсеров в феврале, не раз выступал на на митингах, который проводил Киевский горком УПЛСР. На II съезде УПЛСР примыкал к большинству ЦК, размежевавшемуся с будущими борьбистами. В дальнейшем входил в состав редакции органа Киевского комитета УПЛСР (интернационалистов) «Революционная Борьба» и был избран председателем нового горкома. По-видимому, арестован деникинцами в Харькове и при отступлении белых взят на пеший этап в направлении Ростова-на-Дону. Дальнейшая судьба Бойченко не выяснена.