При производстве дальнейших обысков в доме № 38, по Тверской, оказавшемся гнездом подпольных анархистов и бандитов, на чердаке был обнаружен заваленный бумагами шрифт. Относительно этого шрифта Тарасов показал, что он принадлежит Исполнительному Совету московской организации с.-р. максималистов и сдан ему, Тарасову, на хранение означенной организацией, что в «помещении союза его нельзя было держать, вследствие непригодности помещения союза для этого (вследствие сырости и пр.)», что на чердаке шрифт им, Тарасовым, вместе с неким Анискиным, «был положен потому, что помещение чердака было самым пригодным для этого».
Одновременно с Тарасовым в его квартире были арестованы: а) Дмитрий Александрович Сундуков, называвший себя сторонником взглядов группы максималистов, ставящих своей задачей объединенную работу с коммунистами, каковая группа возглавлялась Светловым, Бердниковым и Архангельским. Так как никаких улик против Сундукова не было, то он после допроса был освобожден и б) Николай Николаевич Евстифеев, член Центрального Совета Союза максималистов, также утверждавший, что всякие выступления против советской власти он, Евстифеев, «считает недопустимым и в высшей степени вредными для революции». Так как в отношении Евстифеева возникла необходимость в точном установлении его личности, что он был препровожден в Бутырскую тюрьму. Вскоре из показаний подпольного анархиста Розанова Московской Чрезвычайной Комиссией стало известно, что «Евстифеев» фамилия вымышленная, а что называвший себя «Евстифеевым» в действительности Прохоров, участник вооруженноо ограбления кассиров тульского патронного завода. Допрошенный вторично 3 декабря 1919 г. (первый допрос был 5 ноября 1919 г.), Евстифеев показал, что его звать не Николай Иванович Евстифеев, а Алексей Михайлович Прохоров, что он, принадлежа к партии с.-р. максималистов, в августе 1919 г. приехал вместе с неким Колодовым, во исполнения решения «инициативной группы» в г. Тулу для совершения экспроприации, каковая уже ранее была подготовлена некими Петраковым, Родиновым и вышеозначенным Сундуковым, входившими в вышеозначенную «инициативную группу», что Центральный Совет Союза с.-р. максималистов знал о существовании этой инициативной группы, что по приезде в Тулу, он, Прохоров, и Колодов направлялись в местную организацию с.-р. максималистов, где и проживали до экспроприации, что непосредственное участие в экспроприации принимали два анархиста и трое с.-р. максималистов: он, Прохоров, Колодов и Петраков. Он лично, Прохоров во время нападения стоял на углу Чулковской площади и улицы, названия которой он не помнит, Колодов остановил лошадь под уздцы. Он Прохоров так растерялся, что плохо различал, что происходило у него перед глазами и вследствие этого не может сказать, кто именно стрелял и как происходило ограбление. Что он, Прохоров, опомнился лишь тогда, когда все было кончено, и Колодов поехал с деньгами в коляске. Тут он, Прохоров, боясь остаться один и не найти дороги, бросился за ним и тоже вскочил в коляску. Вместе с ним ехал один анархист, который указывал дорогу. Приехали на угол Госпитальной улицы и другой, названия которой не помнит он, Прохоров, и ехавший с ним анархист вошли в дом, а Колодов уехал. Затем приехал Петраков, который отослал его, Прохорова, на другую квартиру, сам же остался с анархистом и начали делить деньги. Несколько сот тысяч были оставлены тульской организации, часть взяли анархисты, а остальные суммы участники экспроприации доставили в Москву. Деньги хранились у Петракова, из них он несколько раз давал Московскому Совету Союза с.-р. максималистов. Первый раз, насколько Прохоров помнит, тысяч полтораста – двести и засим Петраков два раза, якобы посылал деньги организациям на Украину.
После допроса Прохоров, воспользовавшись тем, что один из надзирателей самовольно взял его, в числе других арестованных, на кухню МЧК на обед, совершил побег. Не взирая на принятые меры и разосланные повсюду фотографические карточки, Прохорова до сего времени задержать не удалось.
На основании показаний Прохорова, того же 3 декабря был арестован Павел Петрович Колодов, оказавшийся также членом Ценртального Совета Союза с.-р. максималистов, проживавший по подложному паспорту на имя Костина.
Допрошенный Колодов показал, что принадлежит к партии с.-р. максималистов и примыкает к группе Зверина, большую часть времени находится в командировках в качестве агитатора, найденный у него браунинг он имел без разрешения, так как революционеру, по его мнению, никаких разрешений на ношение оружия не требуется. Ни в каких экспроприациях, в том числе и кассиров тульского патронного завода, он, Колодов, участия не принимал и к экспроприациям относится отрицательно. Спрошенный относительно Евстифеева и Петракова Колодов показал, что он их знает. На втором допросе 4 декабря Колодов показал, что в августе 1919 г. вместе с ним, Колодовым, отправились в г. Киев 7 членов партии с.-р. максималистов. Об этой поездке было известно Нестроеву и Забицскому, членам Центрального Совета Союза с.-р. максималистов. Цель поездки заключалась, якобы, в том, чтобы пробраться в тыл Деникина и начать там борьбу. Все эти лица были снабжены соответствующими документами от совета союза, на основании коих им были выданы удостоверения от Всероссийского центрального Исполнительного Комитета Советов. Показание Колодова находит в своей последней части подтверждение в отобранных при обысках документах. Несомненно, что означенная группа из семи лиц цель своей поездки на юг объясняла желанием вести борьбу в тылу Деникина, иначе ей не были бы выданы документы, но по существу означенная группа ехала, конечно, не в Киев с целью пробираться оттуда в тыл Деникина, а в Тулу для совершения вооруженного ограбления. Это подтверждается не только совокупностью собранного по делу материала и неиспользованными удостоверениями ВЦИК на поездку в Киев, но и показаниями Колодова, а именно: по словам Колодова, вышеупомянутая группа из семи лиц командирована была для получения дальнейших инструкций в г. Киев, куда и прибыла. На предложенный Колодову вопрос, кто из членов киевской организации может подтвердить факт пребывания означенных семи лиц в Киеве, Колодов ответил, что он встретился и то только на улице с Рывкиным, а в помещение организации не входил. Указание на одного только Рывкина – единомышленника Зверина – служит лучшим доказательством того, что означенная группа из семи лиц до Киева вовсе не доехала, а совершив вооруженное ограбление в Туле, возвратилась обратно в Москву. Это подтверждается также и выдачей удостоверения подпольному анархисту Глагзону, участнику вооруженного ограбления в Туле, из какового удостоверения, подписанного Колодовыми имеющего печать Центрального Совета союза максималистов, видно, что и вышеназванный Глагзон командировался также в Киев. Таким образом, Центральный Совет союза с.-р. максималистов, исходатайствовавший во Всероссийском Центральном Комитете Советов согласие на выдачи означенным 7 лицам соответствующих документов, заведомо вводил ЦИК в заблуждение относительно цели их поездки.
Когда участники экспроприации были изобличены, и Колодову предъявлены их показания, он на заданный ему вторично вопрос: как он относится эксам, заявил, что отвечать не желает. На вопрос, кому принадлежит экс в Туле – ему ли, Колодову, лично или организации с.-р. максималистов, ответил: «Это я предоставляю судить по фактам и имеющимся данным».
6 февраля 1920 года Колодов умер в тюремной больнице от сыпного тифа.
На основании показаний Прохорова, 8 декабря 1919 года был арестован в доме Бахрушина второй участник вооруженного ограбления в Туле Михаил Иванович Селиванов, проживавший в означенном доме под фамилией Радина-Родионова и на самом деле оказавшийся Михайловым. При аресте Михайлов оказал ожесточайшее вооруженное сопротивление, при чем ранил двух комиссаров МЧК и был сам ранен в живот. Бывший с ним спутник тоже раненный, успел скрыться. На следующий день Михайлов умер. Перед смертью он сознался, что принимал участие вооруженном ограблении в Туле, но фамилии участвовавших с ним в этом ограблении лиц назвать отказался, самую цель ограбления объяснил желанием ехать на Украину для подпольной работы в тылу Деникина и отсутствием для этого денежных средств.
Третий из указанных Прохоровым участников вооруженного ограбления Иван Андреевич Петраков скрылся из места своего жительства и до сего времени не разыскан.
Одновременно с арестами Прохорова, Колодова и Михайлова был вторично арестован засадой на квартире Колодова ранее освобожденный Сундуков. У него был найден мандат на имя Селиванова. По поводу этого документа Сундуков объяснил, что он ему передан Селивановым (Михайловым), которого он встретил в Туле. Селиванов предложил ему ехать в Москву, что он, Сундуков, и сделал. Селиванов отстал в Рязани и забыл взять от него Сундукова, свой документ. На последующих допросах Сундуков, под давлением имеющихся улик, стал сознаваться и в результате дал полную картину вооруженного ограбления в Туле.
Показания его сводятся к следующему:
Вооруженное ограбление в Туле совершили четыре с.-р. максималиста: Петраков, Колодов (он же Костин), Прохоров (он же Евстифеев) и Михайлов (он же Селиванов и Радин-Родионов) и два анархиста подполья Яша Глагзон и Барановский.
Вооруженное ограбление было подготовлено Петраковым, который для этого вошел в соглашение с анархистами подполья в лице вышеуказанного Глагзона. Кроме того, в подготовке ограбления принимал участие и он, Сундуков. После этого были вызваны в Тулу Колодов, Михайлов и Прохоров. Взятые деньги были поделены на 8 частей по 350.000 каждая часть. Пять частей получили с.-р. максималисты, а две части – два участвовавших в ограблении анархиста и последняя восьмая часть ушла тульским анархистам.
Помимо этого 400.000 р. были оставлены неделенными на руках у Глагзона и спрятаны в Туле, на квартире, которую знал он один. Из доставшейся с.-р. максималистам при дележе захваченных сумм доли, 140.000 р., были выданы тульской органзации в лице секретаря Михаила Титова. Затем 50.000 руб. были выданы коменданту патронного завода Никите Титову, указавшему участникам вооруженного ограбления, когда повезут деньги, какие суммы и кто их будет сопровождать. Остальные суммы были доставлены в Москву. Из этих сумм 300.000 р. было выдано анархистам по требованию Глагзона, 500.000 р. отправлено полтавской и киевской организациям и 300.000 или 400.000 передано центральному и московскому советам союза с.-р. максималистов. Деньги передавались Петраковым. Кроме того, 50.000 руб. было послано в Петроград и арестованы чрезвычайной комиссией, 27.000 были отобраны МЧК у арестованного в квартире Тарасова – Ивана Николаевича Романенко и 30.000 р. были выдан для помощи арестованным анархистам (Черному Кресту).