Совершенно ошарашенный такими новостями, Рожественский вернулся в штаб. Но после короткого совещания там пришли к выводу, что никаких особых приготовлений к встрече и не требуется. Все уже и без того сложилось наилучшим образом. Так что, когда ближе к полудню принесли странную телеграмму, ретранслированную с Курильских островов с позывными «Дойчланда», последовал приказ: «Срочно подготовить крейсера и единственный боеспособный броненосец к учебному выходу в море». Старшим в сводном отряде на период проведения «учений» назначался командир «Бородино» капитан первого ранга Серебренников. Его снабдили пакетом с инструкциями, который предстояло открыть уже в море.
Чуть позже, на всякий случай, ему приказали прихватить с собой один из быстроходных транспортов, причем обязательно пустой. Как объяснялось, для большей резвости. По документам предполагалось провести учения по поиску соединения кораблей и отдельных судов в море. Местом предстоящих маневров определялся район к востоку от мыса Поворотный.
Спустя три дня все благополучно вернулись, приведя с собой еще и два немецких судна. Первый из них, имевший имя «Кайзер Фридрих III», невольно приковывал к себе взгляды, благодаря огромным размерам. Таких пароходов в этих водах никогда раньше не видели! Даже «Бородино» рядом с этим трехтрубным гигантом выглядел малышом. Заглянуть с броненосца на палубу лайнера можно было только с верхних ярусов мостика.
Кроме двадцатитысячетонного веса и длины в целый кабельтов, «Фридрих» имел еще и необычную архитектуру. Его три толстые высокие трубы были расставлены равномерно по всей длине. То есть расстояние от кормы до самой задней было почти таким же, как от носа до самой передней, а промежутки между ними необычно большими и одинаковыми. Объяснялась такая особенность нетипичным размещением машинного отделения между второй и третьей кочегарками, в то время как между первой и второй располагался большой угольный бункер.
Офицеры, уже успевшие побывать на нем, узнали непростую судьбу этого лайнера. В кают-компаниях его теперь называли «Байстрюком Шихау». Пароход построили в 1898 году на этой верфи в пару другому «Кайзеру» – трансатлантику «Вильгельму» для компании «NDL». Но из желания сэкономить уменьшили длину на десять метров и ненароком, как выяснилось уже после его выхода на линию, еще и скорость на пару узлов.
После года доводок и модернизаций, в ходе которых удлинили трубы, форсировали котлы и машины, пароход вернули на завод как не соответствующий условиям контракта, после чего его приобрела компания «ГАПАГ», но тоже быстро разочаровалась в покупке, расторгнув контракт. Оказавшись дважды забракованным, он стоял и ржавел у причала в Гамбурге. Причем даже не значился больше в списках судов, построенных «Шихау». О нем вспомнили только, когда наше Военное ведомство заинтересовалось вопросом срочного приобретения достаточно быстроходного и вместительного судна для перевозки войск.
Финансовые вопросы решились быстро, чему помимо «Высочайших настоятельных рекомендаций» с обеих сторон способствовало также возобновление ранее согласованного сотрудничества «Шихау» с нашим Тихоокеанским флотом. После чего лайнер быстро восстановили на родном заводе.
Возродившись, он принял на борт котельные материалы, электрическое оборудование, станки для портовых мастерских и 101-й пехотный Пермский полк, скрытно доставленный в Бремерхафен морем из Либавы, и отправился в дальний путь. Представители фирмы заявили, что судно идет осваивать новую эмигрантскую трансатлантическую линию между портами Германии и Аргентины с Бразилией.
Переход «Фридриха» с самого начала являлся тщательно разработанной операцией германского Адмиральштаба, финансируемой, большей частью, нашим Военным ведомством. Во время переговоров немцы не скрывали, что намерены отработать в ходе плавания методику снабжения крейсерских эскадр в океане. Исходя из автономности по углю, на всем маршруте, проложенном по необитаемым уголкам океанов, развернули четыре временные угольные станции. На них прихода лайнера в назначенные дни ждали угольщики и грузчики.
Объем погрузочных работ при его бункеровке был сопоставим с приемкой топлива тремя большими крейсерами. Так что сравнение затрат для обеспечения его одного с целой крейсерской эскадрой вполне уместно. Время встреч с судами снабжения согласовывалось по постоянно совершенствовавшимся схемам. К концу перехода удалось добиться пунктуальности, сравнимой с железнодорожным расписанием, буквально по часам. После взаимного опознавания немедленно начиналась круглосуточная погрузка. Во время таких стоянок пехота иногда имела возможность несколько дней размять ноги на берегу.
После первой тайной бункеровки в одной из диких бухт острова Сан-Томе, всего в тридцати милях от экватора, добрались до холодных островов Крозе в южной части Индийского океана, где пришлось заняться ремонтом. Это задержало пароход на четыре лишних дня и привело к нежелательной встрече с норвежской китобойной флотилией.
Но поскольку хронически сырой и леденяще-холодный климат этих островов не способствовал моционам, пехота сидела в жилых палубах, задраившись наглухо, предпочитая духоту угольной пыли студеному ветру, норвеги так и не встретились с пассажирами. К тому же они еще только шли на промысел и, естественно, не имели радио. Так что сообщить о столь необычной встрече, нарушая секретность перехода, могли только через несколько месяцев, когда вернутся в «цивилизованные» воды.
Починившись и отбункеровавшись, двинулись к острову Флорес, что в Голландской Индии. У его юго-западного побережья всегда было не только удивительно красиво, но и достаточно пустынно, чтобы снова иметь возможность в течение пяти дней грузить уголь. Закончив очередную бункеровку, совершили переход до Марианских островов. Там снова заполнили бездонные потроха лайнера топливом и получили инструкции от Адмиральштаба на последний, завершающий отрезок пути.
В итоге, благополучно избежав встреч с кем-либо и «усвоив» почти 15 000 тонн угля, на подходах к проливу Фриза установили связь по радио, а вскоре и встретились с «Дойчландом». Там узнали, что он все это время в гордом одиночестве спокойно пыхтел на своих семнадцати узлах, не требуя никакого обеспечения своего перехода. При этом израсходовал в три раза меньше топлива и, срезая углы, догнал вышедшего на полторы недели раньше скорохода. Такой вот казус!
Там же лайнеры ждал еще один пароход с углем. Поскольку и на нем имелась радиостанция, быстро объединившись в отряд, немецкие суда все втроем форсировали охраняемый нашими вооруженными шхунами пролив, где их уже ждали, и благополучно добрались до юго-восточного побережья Сахалина у селения Найбучи.
Там, благодаря кое-каким подготовительным мероприятиям, проведенным силами Корсаковского порта, в самые кратчайшие сроки произвели рокировку грузов. Часть угля переправили на лайнеры, а все предназначавшееся для Владивостока – на угольный пароход, попутно ссадив три батальона Вятского полка на баржи и малые суда, а четвертый батальон прямо на берег.
Угольный пароход назывался «Принц эйтель Фридрих» компании «Норд Дойче Лойда». И был он не угольщиком, а обычным крупным грузопассажирским транспортом с ходом в пятнадцать узлов, зафрахтованным Морведом всего две недели назад в Циндао. Поэтому о нем, так же как о «Фридрихе», Гинце ничего не знал до самого последнего времени. А в штабы во Владивостоке, из соображений секретности, о них вообще не сообщали.
«Фридрих III» доставил во Владивосток полк пехоты и почти 1000 тонн чрезвычайно полезного железа. Правда сам теперь нуждался в основательном ремонте и для дальнейшего использования по прямому назначению не годился. А на «Принце», после всех манипуляций с грузами, имелось 4000 тонн боевого угля (все, что осталось после бункеровки «Кайзера») восемь больших моторных катеров, закрепленных на крышках трюмов, материалы и детали для ремонта электрических и гидравлических приводов башен. Но самое главное – столь необходимые для эскадры снаряды.
Правда тяжелых фугасов оказалось всего по два с половиной десятка на каждый из дюжины современных боеспособных в данный момент двенадцатидюймовых стволов, находившихся во Владивостоке, да по тридцать штук к десяти- и восьмидюймовкам с довеском из пяти тысяч шестидюймовых. Но зато снаряжены они были не пироксилином, а более мощным тротилом, который только в этом году начали производить в Германии, что давало основание ожидать от них гораздо большего бризантного действия. По крайней мере, так было написано в прилагавшихся к ним документах.
В дальнейшем их испытали стрельбой по морским и береговым целям. Но ввиду малочисленности всей партии ограничились опытным отстрелом только из шестидюймовок, в строжайшей секретности проведенным на полигоне в заливе Посьет и вполне оправдавшим все ожидания.
Такое серьезное пополнение, как войсками, так и ценнейшими грузами, да еще и доставленное экспресс-методом, произвело в гарнизоне и на эскадре сильное впечатление. Этот эффект многократно усилился, когда из привезенной штабной почты стало известно, что из портов Черного и Балтийского морей вышли еще более десятка судов с грузами и войсками на борту и их прибытия следует ожидать в течение ближайших двух-трех недель. Теперь появилась надежда, что кое-что все же начало меняться и там, далеко в столице, коль скоро от бессистемных капельных перевозок перешли к полноценному снабжению воюющей второй год единственной оставшейся русской крепости Дальнего Востока.
Между тем, по мере поступления достоверных сведений из северо-восточной Кореи вскрылся факт самоуправства начальника Посьетского отряда, развернувшего казачьи сотни по своему усмотрению вопреки распоряжениям вышестоящего начальства. В то время как они безрезультатно осматривали пустой берег, слабый японский заслон не позволил казачьему разъезду оседлать перевал, а исходя из телеграммы о невозможности прорыва, был отдан приказ прекратить бесплодные атаки и занять оборону до подхода артиллерии.