Экипажи отправились отдыхать, а механики и плотники занялись восстановлением боеспособности всех оставшихся единиц. Оба мичмана, командовавшие катерами, сразу были вызваны на борт «Такао», где доложили о результатах атаки и выявленной системе обороны порта, после чего тоже были отправлены спать в приказном порядке. Совещание продолжилось без их участия.
Из-за разбросанности пунктов базирования и отсутствия надежных способов связи на таких расстояниях согласования действий отрядов Казукавы, Иноуэ и Хиросэ на вторую ночь планом операции не предусматривалось. Поэтому каждый из них должен был атаковать по своему усмотрению, исходя из складывавшейся обстановки и остававшихся боевых возможностей.
Как и ожидалось, корабли капитана первого ранга Иноуэ благополучно перестояли день всего в двух часах осторожного хода от Мурорана, буквально за спиной у русских. С развернутых на берегу постов видели какое-то движение у противоположного берега залива, в районе Дате, но из-за легкой дымки, державшейся над водой, толком ничего не разглядели. Во всяком случае, стрельбы оттуда слышно не было.
За это время привели оставшиеся минные катера в порядок, насколько это было выполнимо в столь сжатые сроки. Тщательно вычистили и отрегулировали их котлы и машины. Заделали более основательно наспех заткнутые пробоины и прочеканили ослабшие швы обшивки, приготовив суденышки к новому ночному бою.
Несмотря на большие потери в их экипажах и тот факт, что на стоянку Якумо вернулось лишь четыре из семи катеров, участвовавших в первой вылазке, от желающих идти в бой следующей ночью именно на них не было отбоя. Так что восполнить убыль людей удалось полностью.
Еще до того, как совсем стемнело, они покинули рейд, двинувшись на восток, к своей цели. Впереди хорошо просматривался конус горы Вашибетсудаке. Предполагалось сначала встретиться с разведчиками, ушедшими на шлюпке еще на исходе прошлой ночи, и, уже получив от них последние сведения о противнике, окончательно спланировать атаку.
Однако при приближении к берегу не обнаружили ни сигнальных костров на пристанях, о которых было условлено еще до начала операции, ни ожидаемого сигнала со шлюпки. Вообще никаких огней, даже в окнах домов и на улицах Дате не было. Судя по всему, в городке уже хозяйничали русские, всерьез растревоженные предыдущей атакой.
Покружив под берегом в надежде встретиться с каким-нибудь посланцем от своих разведчиков или от других агентов еще полчаса и так никого и не найдя, повернули на юг и двинулись к цели, держась в полумиле от берега. Командовавший вылазкой мичман Тумиоко решил применить ту же тактику и снова разделил имевшиеся у него пять катеров на два звена.
Первое, состоявшее из двух единиц, оставшихся под его командованием с прошлой ночи, он вел сам. А второе возглавил мичман Канеи, сумевший так удачно вывести катера из захваченной русскими гавани. Планировалось снова отвлечь противника демонстративными атаками со стороны западного прохода в бухту между островком Дайкоку и мысом Матакироу, обеспечив условия для незаметного проникновения в акваторию порта через бон ударной группе. Тумиоко обеспечивал отвлекающие действия, а Канеи шел уже знакомым ему маршрутом, обходя стороной район боя отвлекающей группы.
Все началось вскоре после половины одиннадцатого. Уже в 22:37 русский брандвахтенный пароход открыл огонь по показавшимся с севера перед входом в гавань двум катерам. Поняв, что их обнаружили, японцы сразу отказались от продолжения атаки и начали отход. Но на этот раз, совершенно неожиданно, за ними в погоню двинулись два портовых буксира, вооруженных пулеметами. Прошлой ночью никаких малых патрульных судов так и не встретили. Вероятно, за день русские успели подготовиться. Пришлось увеличить ход до самого полного, и только тогда с большим трудом удалось оторваться от преследования.
За время погони, часто и резко маневрируя под огнем, катера потеряли друг друга из вида и остаток ночи действовали разрозненно. При этом катер под управлением мичмана Яманаки из-за навигационной ошибки вскоре выскочил на камни у скалы западнее входного мыса. Но это крушение до утра так и не было обнаружено русскими, благодаря чему экипаж успел перепробовать все доступные способы спасения своего корабля, впрочем, безрезультатно. Уже под утро морякам удалось привлечь к себе внимание одного из катеров из звена Канеи при их отходе, после чего они испортили машину и котел на своем суденышке, добрались вплавь до своих товарищей и были спасены.
Катер самого Тумиоко к назначенному месту сбора флотилии в бухте Усуджири так и не пришел. Однако до трех часов утра русские дозорные суда, батареи и брандвахта, до того как ее подорвали катера из звена мичмана Канеи, часто открывали огонь по кому-то, настойчиво атаковавшему вход в порт с северо-западных румбов. Судя по всему, упорный Тумиоко до последнего пытался продолжить выполнение своей задачи.
Именно благодаря этому Канеи, воспользовавшись отвлечением внимания береговой обороны в западном направлении, снова смог благополучно пробраться в гавань с севера. Но уже после преодоления бона на винт одного из его катеров намотался трос или сеть, вызвавший поломку машины, и его пришлось затопить, сняв команду.
Два оставшихся катера продолжили обследование гавани, направившись, в первую очередь, к якорной стоянке броненосного крейсера, атакованного прошлой ночью. Подойти к ней близко из-за все время сновавших по бухте шлюпок не удалось. Но было видно, что там, где он стоял вчера, ничего нет. Только совершенно пустой участок поверхности воды с торчавшим в нем полукруглым вытянутым предметом, окруженный малыми портовыми судами. Оттуда доносились звуки ударов по металлу. Явно шли какие-то механические работы. Было похоже, что после взрывов крейсер перевернулся и сейчас с него снимают все ценное, до чего могут дотянуться.
Понимая, насколько важна эта информация, Канеи тут же отправил второй катер, перегруженный людьми, на место сбора флотилии, а сам, отстоявшись в пустом восточном углу бухты почти до рассвета, чтобы дать время гонцу уйти, удачно атаковал со стороны портовых причалов брандвахтенный пароход. С катера хорошо видели взрыв одной из выпущенных торпед у его борта, после чего транспорт явно начал садиться кормой и крениться влево.
При этом русские, явно не ожидавшие атаки из самого порта, не смогли его перехватить в нашедшем со стороны моря тумане. Уже на отходе, со стороны скалы, торчавшей из воды к западу от мыса Матакироу, услышали окрики по-японски, застопорили ход и подняли из воды команду разбившегося на камнях катера. До Усуджири добрались, когда светало. Там нашли остальные корабли отряда.
Подождав еще около получаса, в течение которого «Сайко-мару» поднял на палубу оба оставшихся катера и принял с берега дозорные отряды, контролировавшие входы в далеко растянувшееся вдоль приморской дороги одноименное рыбацкое селение с севера и юга, бывший старшим на рейде капитан второго ранга Ясиро, командир «Такао», приказал начать отход. Отряд двинулся на восток, чтобы как можно скорее выйти из зоны видимости с берега, занятого противником. Когда гора Камагатаке и цепь возвышенностей, убегавшая от нее к мысу Есамазаки и венчавшая его самого, совсем скрылись в сером мглистом горизонте, повернули на юго-восток, следуя примерно в десяти милях от побережья. Горы, высившиеся слева над сизой мглой, позволяли хорошо ориентироваться.
Корабль береговой обороны «Такао» скоро оставил почти безоружный пароход, уйдя на поиск судов с войсками, которые именно в это время уже должны были приближаться от мыса Эримасаки к береговой железнодорожной станции Томакомай. К этому времени уже было получено радио от Хиросэ, сообщавшее, что оба броненосца потоплены, так что дальнейшее одиночное, не такое и долгое, плавание специального транспорта в южном направлении теперь считалось вполне безопасным.
На кораблях отряда капитана первого ранга Иноуэ были только маломощные передатчики, а у десантного каравана их вообще не имелось, так что ни доложить о своих успехах по радио, ни согласовать дальнейшие действия с другими участниками они пока не могли. Планом предусматривалось, что «Такао» известит десантную группу о результатах ночных атак, исходя из чего предполагались различные варианты действий. Если обезопасить себя от нападения крупных сил русского флота не удастся, дневную активность планировалось ограничить высадками групп лазутчиков с небольших парусных судов. Они должны были произвести разведку, нарушить работу телеграфа, уничтожить посты охраны и подготовить к обозначению назначенные для высадки места на побережье в районе разъезда Ноборибецу и селения Томакомай сигнальными кострами уже следующей ночью. После чего ждать появления судов с десантом.
В случае же успеха катерников в Муроране высадка войск должна была начаться немедленно, даже если миноносцы не смогли бы добраться до русских броненосцев. В любом случае «Такао» обеспечивал прикрытие высадки, а после ее завершения – отход разгрузившихся транспортов. А все остальные силы Восточной ударной группы использовались для добивания противника либо блокировали выход из Цугару в Тихий океан.
Оба вспомогательных крейсера Иноуэ еще ночью, сразу после достижения отрядом пункта сбора катеров, высадили свои разведывательные отряды, от которых узнали, что в Усуджири был только русский конный разъезд, и то пару дней назад. Когда получили радио об успешной атаке на броненосцы в Цугару, убедившись в безопасности стоянки, они перепоручили людей на берегу «Сейко-мару» и ушли в пролив, оставив его с «Такао». Их задачей теперь становилось оказание содействия миноносцам. Появился шанс добить поврежденные русские корабли, какие удастся обнаружить.
Сначала двинулись к мысу Ома. При этом до самого мыса не встретили ни одного судна противника, хотя обычно те сновали здесь по одному и даже группами. Крупная зыбь, шедшая вдоль пролива навстречу, была не настолько опасной, чтобы разогнать их по бухтам. Капитан первого ранга Иноуэ все время опасался внезапной атаки, в том числе и со стороны своих миноносцев, поэтому на фок-мачтах его крейсеров для опознавания держали зажженными зеленые огни, тлевшие в полнакала.