ихо, девочка, тихо. Сова понятливо прикрыла глаза, соглашаясь, и я отпустив её, скользнул к открывшейся двери.
Проникшую ко мне в комнату троицу я знал. Это были Цвет, Фикса и один из внутренних охранников. Только не Сиплый (попадавшийся мне на глаза чаще остальных), а его напарник. Хлюст.
Пока они все трое, сгрудившись около входа, подслеповато хлопали глазами (ну еще бы! После яркой июльской ночи, где в небе царствует полная луна, а на небе ни облачка, и, потому, видимость почти как днём, нырнуть почти в полную темноту коморки с крошеным окошком - тут нужно потратить несколько секунд, чтоб зрение привыкло), я плавно, буквально на цыпочках, качнулся к ним вдоль темной стены, чтоб раньше времени не спалиться.
Что они задумали - я не знаю. Но мне явно не понравилось бы их затея. Вот же злопамятный сучонок, этот Цвет! Что он хотел? Убить меня? Вряд ли. Навлечь на себя гнев Шварца он явно не рискнет. Избить? Это уже ближе. Хотя я, после схватки с Куктаем, и так не совсем в форме, и ещё больше это усугублять... Рискованно. Вот шокером помучить - это запросто. Особенно, если мощность сделать поменьше, чтоб сознание не терял. А может через Сову на меня надавить? Типа, меня трогать нельзя, так мы её того самого? Так ведь и её тоже нельзя! Шварц слово давал. Короче, чёрт его знает, что он задумал, но точно буду против.
И потому, метнувшись вперед, хватаю за запястье руку, шедшего первым Хлюста, с зажатым в ней шокером, вытянутую вперёд в сторону моей кровати. Второй рукой хватаю эту же руку за локоть, беря её на излом и выворачивая её в сторону Фиксы, шедшего вторым. Расчет оправдался на все сто. От неожиданности и от боли, Хлюст автоматически нажал на пуск, и короткий разряд заставил Фиксу затрястись и рухнуть на пол. Бинго!
Цвет, замыкавший шествие, испуганно качнулся обратно, и в его руках вспыхнул слабенький фонарик. Я же, укладывая на пол Хлюста (по прежнему держа на излом его руку за запястье и локоть, так что он, практически, сам падает на пол, только б руку сохранить), разворачиваюсь к нему чуть ли не спиной. И снизу, из неудобного положения бью ногой куда-то в сторону Цвета. Удар вышел паршивым (ну какой из меня ногомашник?), но фонарик из его рук вылетел, а сам он впечатался в тену комнатки. Страйк!
И тут маленькая фигурка кидается и подхватывает с пола выпавший-таки из рук Хлюста шокер. Прежде чем сообразить, что это Сова кинулась мне помогать, я чуть не приложил её локтем. А она, завладев игрушкой, с мстительным удовольствием вырубила сначала Цвета, а потом и Хлюста, которого я отпустил, после того как обезоружил.
У меня ещё мелькнула мысль: "Вот он шанс наш на побег! Лучшего уже не будет"... И я уже шагнул к двери, намереваясь выскочить наружу, как с улицы вспыхнули мощные ручные фонари. (Не чета дешевому светодиодному фонарику у Цвета), залязгали затворы автоматов (о, этот звук ни с чем не спутать), и грозный голос закричал:
– Всем оставаться на своих местах!...
К утру вся суета утихла, а непонятки разрешились. Цвет не хотел меня убить. И, даже, и бить не планировал тоже. Он собирался вырубить меня шокером, связать, и... Грязно надругаться. Опустить, так сказать. Мол, «боец в порядке, может драться. Подружку, как и велено, никто не трогал. А то, что в жопе у него болит, так мало чем ночью они вдвоем тут занимались?» Короче, мне безумно повезло, что не спалось мне этой ночью.
А с автоматами кто были? Так это же Кержак со внешнею охраной подоспел. Как я понял, он-то с самого начала в курсе затеи был, но не спешил пресечь, а норовил поймать собственное начальство на горячем. Не знаю уж, планировал ли он шантажировать Цвета, или же изначально планировал устранить его, дискредитировав и занять его место, но, в итоге, воплотился именно второй вариант.
В итоге кратких разбирательств (Шварц лично притащил свою жирную задницу), Кержак стал новым управителем Колизея. Не замешанный в ночном нападении Сиплый получил повышение до начальника внутреннего распорядка (место Фиксы), а зам Кержака по внешней охране Часик занял место своего шефа, ушедшего на повышение.
А Цвет, Фикса и Хлюст, разочаровавшие Шварца, пошли на списание. В самом натуральном виде. Как мне сказали, они все выйдут на арену рядовыми гладиаторами. Но, уже, в следующем турнире. В сентябрьском уже. Услышав эту новость у меня закралось смутное сомненье, и я, спросив у Кержака, убедился в собственной правоте, что да. И в этом турнире есть провинившиеся подручные Шварца.
Тот же Фрик-Шарфик, как и Цвет, был раньше любовником больного жирного ублюдка, но получил отставку и списание.
Сторчавшийся Гера тоже умудрился так спалиться и напортачить, что и его сочли бесперспективным и списали.
А Курок, перспективный боец, вывел из себя Шварца своим независимым (да ладно б независимым, а то откровенно презрительным поведением по отношению ко всем окружающим, включая и собственного лидера) поведением и неуживчивым характером. В итоге - списали и его.
А, в общем, всё хорошо, что хорошо заканчивается. Подумаешь, что ночью мне поспать так и не пришлось совсем. Зато тылы свои я уберег от покушений. Сменилось лагерное начальство, от откровенно враждебного, до, минимум, нейтрального, а то и вовсе даже симпатизирующего мне. Ну не мне самому по себе, такому классному, а мне, как инструменту, позволившему Кержаку провернуть его интригу и подняться выше в местной табели о рангах.
Этот день был похож на предыдущий. Ну, может, жарило чуть чуть поменьше (хотя за тридцать было всё равно), да облачка порою тень давали. Но жарко было снова, почти как и вчера. Опять возникли зонтики и бочки... Жратва была получше чем обычно. И, даже, по двое, по трое нас стали на площадку с турниками-тренажерами выпускать. Тут же на стадионе, сразу за беговыми дорожками у уголке. Мол, форму ж надо сохранять. Короче, новый управитель с энтузиазмом взялся за дело.
Когда подошла моя очередь идти на тренажеры, мне в напарники достался Грека (третьей шла моя верная тень - Сова). Кержак, похоже, серьёзно отнёсся к вопросам безопасности, и ни с Куктаем, ни Курком (или кто там еще буйные-неадекватные-то?) меня не ставил.
Грека оказался вполне компанейским парнем. Не таким букой, как Кадетский Блюз вчера. Он охотно говорил в перерывах между подходами к турникам или тренажерам. А к разминке, а, после, и к силовой подготовке он подошел ответственно, не то что я.
Я-то толком позаниматься и не смог. Укушенное плечо не давало ничего делать. На малейшую нагрузку отвечая вспышками боли. Хотя ночью на адреналине я про него забыл. Действовал как здоровый.
Но вот утром во время перевязки вспомнил о нем снова. Место укуса воспалилось и опухло. Ладно хоть не загноилось. Но огнем жгло просто ужас! Да ещё и температура, похоже, поднялась. Ведьма недовольно покачала головой и вручила мне какую-то таблетку. Цитрамон или парацетамол. Хрен его знает, короче.
В общем, я был не совсем в форме и, потому, особо не нагружался физикой. Через не могу тоже не всегда стоит что-то делать. Боль есть сигнал, что в организме не всё в порядке, и к этому сигналу стоит прислушиваться.
А вот Грека отрывался за нас двоих. Парень он здоровый, крепкий. Здоровее его тут только два великана - Мосол и Качан. Все остальные мельче... Ну, Кадетский Блюз ещё был ему под стать. Но его-то уже больше нет, и Грека единолично занял третье место по мощи.
Как я уже сказал, он оказался компанейским парнем и был не прочь поболтать. Мне-то, кроме как поболтать, особо и делать нечего было, а он в перерывах, а то и в процессе, отвечал мне...
– Фамилия? Нет, не Греков. Александров моя фамилия.
– А прозвище тогда откуда?
– А, так это... Я ж раков ловил постоянно. Голыми руками. Как в считалочке. Они так-то в норы прячутся, а палец им подсунешь- они его клешней цап, и вцепится, хрен оторвешь просто так ещё. Ну а я выдергиваю сразу. Так и ловил.
– Больно, наверное?
– Да ерунда. Терпимо. Зато верняк. Раколовкой ещё поймаешь или нет, могут и разбежаться, а тут идёшь и только раз, раз, раз... И в ведро кидаешь. Быстро и надежно. Только места надо знать.
– А ты знаешь, получается?
– Знаю, - Грека малость погрустнел. - И эти скоты, похоже, знали. Или выследили меня? Кто теперь скажет. Прям там на реке меня и взяли.
– Я вот что спросить хочу, - постарался увести разговор от неприятной ему темы (вдруг еще замкнется, как Блюз вчера?) - Раки, они же со дня всякое едят... А В Тоболе наверняка мертвецы плавали? Зимой-то, по любому, кто-то да решил трупы в речку в прорубь скинуть. Типа, «река унесет».
– Да что ты мнешься как девка на первом свидании? Да, раки жрут трупы. Именно там на отмелях, ниже по течению, их и много, куда река мертвецов прибивала.
– И вы их ели? - осторожно спрашиваю его.
– А что такого-то? - вроде как, даже удивляется Грека. - Раки и есть раки.
– Но они же человечину едят!
– И что? Вот ты, например, медведя подстрелишь, про которого точно знаешь, что пару месяцев назад он грибника схарчил. И что? Ты его мясо есть не будешь?
– Н-н-не знаю, - даже растерялся я. - Если в тот же месяц, как он съел - точно нет. А через пару месяцев.... Не знаю.
– Ну, хорошо. Ты медведя есть не стал. Но мясо выкидывать жалко и ты этой медвежатиной свиней своих накормил. И что? Свиней этих тоже жрать потом не будешь?
– Почему? Свиней - буду. Они же не человечиной кормлены.
– Медвежатиной, ага. Который человечину ел. Как промежуточное звено, значит, канает? А какая разница, в принципе-то?
– Ну, не знаю, - не сдавался я. - Я б, наверное, не смог раков есть, если б знал, что он с трупа кормился.
– Не голодал ты по настоящему! - немного сумрачно ответил Грека. - А когда мелким жрать нечего? Когда они от голода норовят только что посаженную картошку, ещё не взошедшую даже, выкопать и съесть? Там ракам, как манне небесной, рад будешь. И тебе уже глубоко похрен,