Кетовские поля это не клочки земли вокруг Введенки. Так масштаб другой... По сравнению с тем урожаем-то, что планировал собрать сам Князь, своё представлялось дилетантскими потугами. А это ещё при том, что засажены там были далеко не все пригодные поля. Просто на большее не хватило ни топлива, ни людей, ни сил.
Так что прижать восточников Губер согласился. Ему они тоже поперек горла встали. Но потом. После уборочной. Сейчас каждый день на счету. И Князь на него не в обиде. Прекрасно его понимает и, даже, одобряет. Вот только Шишу жалко. Его-то вот прямо сейчас спасать надо. Потом - поздно будет. Но, увы. Похоже, придется списывать его в убытки. Обидно до слез. Такой потенциал у мальчишки. Нет, Князь, конечно, попытается ещё что-то сделать, но, увы, сил явно недостаточно. Вон, даже, попытка переворота в Откормочном и та провалилась.
Нет, так-то оплеуху Гвоздь получил знатную. Стальмост отошел-таки малиновским. Они сумели его удержать. Пара робких попыток отобрать его обратно жёстко отбиты утром. Народу, опять же, Гвоздь потерял уже больше сотни. А малиновцы на эту же сотню приросли. (Князь сначала думал забрать их себе, но старших, которые могли бы усилить его рабочие бригады, там почти не было, а малышей у его и своих хватает. Так что пускай малиновцы разбираются.) Но, несмотря на все это, Гвоздь выстоял. Да, получил хороший такой удар, поплыл, но выстоял. Хотя бы за это его можно уважать. Недооценил его Юрий.
– Юр, - к нему через весь цех быстрым шагом (чуть ли не бегом) приближался Сазан. Случилось, что ли что? - Юра, там Серый на связь опять выходил... Короче, Москвич этот тюменский, как у слышал про Губера, так прямо загорелся. Так что они сюда едут.
– Кто они?
– Все. И Серый вместе со всей экспедицией, и Москвич с помощниками целую делегацию готовят и на днях будут у нас. С ответным визитом.
– Когда на днях?
– Пока неизвестно. Они готовят товар на обмен. Как я понял всё тот же бенз в цистернах, газ, опять же. Ещё что-то... Короче: собираются. Доехат- то тут за три часа можно. Даже за два. Так что как соберутся, так и приедут.
– А Серый?
– А Серый вместе с ними. Вместе-то безопаснее. Да и Серый в Москвича вцепился, наш анклав расхваливает. Так что, чтоб он никуда больше не вильнул.
– Понятно... - задумчиво протянул Князь. Москвич это, конечно, интересно. И неизвестно ещё чего от него ждать. Проблем или, наоборот, решения уже существующих. Одно было хорошо. Серый возвращается. Князь даже самому себе не признавался, как ему порой не хватает Серого. Глядишь, он ещё и Шишу сумеет вытянуть. Несколько-то дней тот, надеюсь, протянет.
Шиша
В среду резко похолодало. Не знаю сколько там было градусов, но после той жары, что стояла всю прошлую неделю, казалось что чуть ли до нуля, что, конечно же, не так. Чисто субъективное ощущение. И, хотя, дождя в этот день не было, в отличии от предыдущих, но на улицу всё равно никто не спешил выходить. Мосол и до этого почти не показывался из своего вагончика, мы с Хиросимой спасались от холода, сплетаясь телами, Дон, по прежнему, пил, а Браза зализывал раны. Один Курок выходил на арену, явно на показ делая зарядку, поигрывая мускулами на голом торсе. Типа, и холод ему нипочем. Впрочем, и он тоже не особо задержался. Зрителей-то нету особо.
Ближе к вечеру ко мне заглянул Сиплый прогнать Симу в её комнатку. Девчонка очень не хотела уходить, словно предыдущих трех суток ей было мало. Как говорится: приговоренный к смерти никак не надышится. Так и тут. Но Сиплый совершенно не собирался потакать её желаниям. За его спиной маячили пара охранников, настроенных крайне решительно. Видать, по нашим с Симой лицам было видно горячее желание засунуть ему его шокер в задницу и провернуть там пару раз. Так что он подстраховывался. Хотя я и на пару охранников посматривал с вызовом. Я-то мог их бить практически безнаказанно. Они не могли мне что-то серьезное сделать, ни как бойцу, которому, возможно, через час на арену выходить, ни как ценному заложнику Шварца. Так что им поневоле пришлось бы сдерживаться, чтоб меня не поломать. Мне же сдерживаться не было нужды.
Впрочем, схлестнуться нам, всё же, не довелось. К этой троице добавилось и ещё трое. Мрачный Кержак с парой своих автоматчиков пришел поторопить подчиненного. Тут уж Сима не стала больше кочевряжиться и покорно проследовала в свою комнатку. Я же, сверля тяжелым взглядом её конвоиров, понапрасну только наливался злостью. А может и не напрасно, кто его знает? Может мне сегодня пригодится этот настрой на арене?
Не пригодился. Ведущий сегодня болтал куда больше, чем в прошлые разы, пытаясь разогреть такую же замороженную публику, и тем изрядно действовал на нервы. Самому Шварцу пришлось недовольной мордой поторопить его и заставить торопливо закруглиться.
– В первом четвертьфинале встречаются... Качан, против... Курка!
Толстый Качан вновь, как и в прошлый раз, был предельно сосредоточен и внимателен. А Курок же лучился высокомерием, как бы не больше, чем чем всегда, хотя, казалось бы, куда уж больше-то? Он и так вечно ходит с таким видом, словно его сейчас стошнит от омерзения, глядя на тех, кто его окружает. Он и на своего соперника глядел с таким же видом. Несмотря на то, что тот его уже один раз отделал. Но, видимо, на кулачках Курок решил не считать. Вот на саблях-то он точно сейчас отыграется... Наивный. Куда он со своей ногтегрызкой против полуторника чемпиона? Тем более, что тот явно умеет им пользоваться. Но нет. Характер не изменишь.
Перед началом боя Курок, глядя с презрением на Качана, красноречиво провёл большим пальцем у себя под подбородком. Толстяк никак не среагировал на эту угрозу. Даже ухом не повел. Как уже говорилось, он был максимально собран и сосредоточен.
После начала боя Курок, поигрывая мускулами, красуясь на публику, завертел своим мачете восьмерки перед собой. Качан не реагировал. Как и в прошлый раз, он просто выставил перед собой свой дрын, не подпуская к себе противника и замер, ожидая ответного хода. По моему, он даже не моргал, внимательно наблюдая за Курком. Тот же, посчитав, что достаточно впечатлил противника и заморочил ему голову, резким ударом своего мачете попытался отбить меч Качана в сторону и прорваться на ближнюю дистанцию. (Куда ему, с его коротким клинком, против длинного полуторника?) Но, как и в первом бое, отбить меч не получилось. Курок, конечно не Нава, он парень крепкий. Даже сильный. Но, все-ж таки, не сильнее Качана. И действует он всё равно одной рукой, а Качан свою оглоблю держит двумя. Так что отбить, вроде как, получилось, но едва-едва. И, стоило Курку кинуться в атаку в образовавшуюся, как ему казалось, брешь, как он буквально сам напоролся на молниеносно вернувшийся в прежнюю позицию клинок.
Красивого боя не получилось. Один отбой, рывок и вот Курок уже таращит свои изумлённые глаза, насаженный на полуторник Качана, как бабочка на булавку. Качан же, стряхнув его с меча на песок, все так же внимательно всматривался в его стекленеющие глаза. И только когда тот совсем затих, позволил себе фыркнуть, глядя на поверженного противника. Развернувшись, чемпион с достоинством удалился в свою комнату.
Я чувствовал странное удовлетворение. Человек такое существо, что ему крайне трудно оставаться полностью нейтральным. Нам свойственно подсознательно выбирать одну из сторон конфликта и сопереживать ей. Даже если оба противника не вызывают особых эмоций, всё равно стоит начаться схватке, и ты, волей-неволей, начинаешь болеть за "своего". Даже если ещё пять минут назад своим он для тебя не был.
В этой паре я, разумеется, болел за Качана. Несмотря на драматичный первый бой толстяк показал себя человеком чести. Со стержнем внутри. Кавказец же, наоборот, уже просто достал всех окружающих своим высокомерием и снобизмом. Эта брезгливая гримаса, которая никогда не сходила с его лица, никак не вызывала симпатию к её обладателю.
Так что исход боя вызывал у меня именно что - удовлетворение. Всё произошло именно так, как и должно было произойти. Всё правильно. К тому же, он наложился на то состояние душевного подъёма, которое было у меня после того, как я увидел Князя. Всё идет как надо. Хорошо или плохо - не берусь судить. Главное, правильно! И лязгнувший спустя час после окончания боя запор моей комнатки, впускающий внутрь шмыгнувшую Серафиму - это тоже правильно.
Сова
Соня была готова заорать в голос. Последние сутки почти свели её с ума. Это воякам этим хорошо. Заняли Стальмост и удерживают его, изредка постреливая. А разместить без малого сотню новых жильцов, накормить, умыть, одеть, выделить каждому койко-место, да ещё и найти занятие... Это всё свалилось на её плечи.
Нет, ей, конечно же, помогали. Кирза, Малинка, Мамлюба. Даже Эльба с облегчением самоустранившаяся от управления анклава, живо съехала на чисто военную тематику, и одним только своим авторитетом подтверждала каждое решение Сони. Но, всё равно, всё приходилось делать самой. За всё отвечать только ей. Как с этим управлялся Шиша - просто уму не постижимо.
В Малиновке стояла жуткая неразбериха. Все бегали как оглашенные, кто-то куда-то что-то тащил, Щепа со своей бригадой торопливо колотил нары, Малинка чуть ли не силком загоняла новоприбывших партиями в баню... Сам по себе ритуал приема новеньких был уже отработан и многократно опробован. Вот только ещё ни разу анклав не увеличивался на такое количество людей разом. Так что получалось ожидаемо так себе. Хреново получалось, надо признаться откровенно.
Всё осложнялось ещё и тем, что все старшие, и наиболее уважаемые, ребята сейчас, как раз, держали фронт, и в самой Малиновке их не было. А их очень не хватало. Вот прям очень!
А когда где-то там у леса (максимально далеко от "линии соприкосновения") громыхнул гулкий, раскатистый выстрел из охотничьего ружья, а вслед за этим послышался звон бьющегося стекла и многоголосый испуганный детский плач и крики, Сова и вовсе растерялась.