– Нет… Не надо, – побелев, попросила девушка, отступая от кузена на шаг.
– Тогда прекращай. И улыбнись уже, там ждут счастливую невесту, вот ее и надо показать. Иначе такую историю любви портите. Сквозь годы и смерть…
– Как бы Хозяйка Замка не обиделась и не посетила нас в этот день, – передернула плечами Трина, а Аркант хмыкнул.
– Нет, ее здесь нет, – проговорил он и сделал первый шаг к двухстворчатым дверям, вынуждая кузину взять себя в руки, а ее подол взмыть над каменным полом. Невысоко – только чтобы никто не мог на него наступить случайно.
Когда со скрипом створки распахнулись во всю ширь, Трина сжала пальцы кузена. Время сомнений прошло, она глубоко вдохнула и, натянув на губы широкую улыбку, вошла вслед за Аркантом, отставая от него на полшага, как и предписывала традиция.
Она не слышала шепотков, не слышала восхищенных вздохов – хотя ее платье действительно было достойно восхищения, королевский портной оказал роду Эншальт услугу, не слышала, как опускается тишина на часовню, и лишь звуки ее шагов нарушали торжественность момента.
Трина старалась не смотреть по сторонам, но взгляд то и дело цеплялся за стоявших у самого порога гостей. Кого-то она видела впервые – эльфийские полукровки были редкими гостями в империи, кого-то знала на протяжении долгих лет – коллеги не отказались от ее приглашения, а с кем-то мечтала познакомиться и робела даже от призрачной возможности оного – на церемонии, хоть для того и не было оснований, пожелала присутствовать ее высочество и теперь, стоя в первом ряду, не отводила осуждающего взгляда от Мортена, словно знала больше остальных.
…Слов жреца Трина не запомнила. Просто в какой-то момент рука кузена сменилась рукой Мортена, а после – их кровь смешалась, как того требовали старые традиции исконных темных родов. Никаких пустых слов – кровь связывала новобрачных сильнее любых зароков. И, чувствуя, как отбивается пульс в ушах, Трина осознавала, что они наделали. Такой брак был сродни тем, что благословляли боги: нерушимый до тех пор, пока жив кто-то из супругов. Да, после такого ритуала никто не усомнится в искренности их чувств, но… Они не смогут развестись.
– Зачем? – выдохнула Трина.
– Так нужно, – уверенно ответил Мортен. – Подожди немного, и мы сможем уйти.
Он не обманул. Их действительно отпустили спустя четверть часа после напутственных слов принцессы, представлявшей на их церемонии светскую власть. После – гости хлынули из часовни в бальный зал, где уже дежурили слуги, чей штат в эти дни сильно расширился.
– Мы можем уходить. – Мортен тронул Трину за плечо, возвращая в реальность. И она последовала за ним, к неприметной двери за статуей Темнейшей. И ей даже показалось на мгновение, что скульптура провожала ее недовольным взглядом. Впрочем, стоило ей моргнуть – и наваждение исчезло. А стоявший рядом и сжимавший ее ладонь Мортен – нет.
– Что будет дальше? – спросила она у… мужа.
– Что угодно. – Он пожал плечами, смотря куда-то за ее спину. – Ты вольна поступать как вздумается. Кровь пролита, наш брак подтвержден.
– И это все, что ты можешь мне сказать сейчас? – Трина нервно рассмеялась.
– Это так, – подтвердил мужчина. – Твое желание исполнено, более между нами нет долгов.
И он ушел, оставляя ее одну.
– Так тебе и надо, Триш, – сама себе сказала девушка и, содрав с головы венок, бросила его на землю. Подумала немного и пнула, изливая обиду на ни в чем не повинную вещь. А после – подняла и отряхнула. – Такой же жалкий, – вздохнула Трина и нацепила его на голову, уходя в замок.
Над Закатным Замком не сияла ни одна звезда. Мрак затянул небесный потолок над Лабиринтом, и все его обитатели затаились, понимая, что подобный знак не сулит ничего хорошего. Мертвая тишина стояла и в самом Замке, чьи постояльцы предпочитали проводить все свое время подальше от госпожи. Все – кроме Лорвина, вновь принявшего на себя обязанности старшего из Теней.
И именно он ныне поднимался по ступенькам ставшей до ужаса узкой лестницы: Ани-Арли не хотела никого видеть, и Замок отзывался на ее желания. Пожалуй, если бы эхо поймало шаги Лорвина, он бы просто не дошел, но, как и все Тени, полуэльф передвигался бесшумно, а потому спустя четверть часа, а может, и пару минут, достиг своей цели.
Темнота, абсолютная, беспросветная для любого из смертных, не была помехой для слуги Замка. Лорвин видел свою госпожу. Как она стоит у утопленного в пол окна, как не отрываясь смотрит вниз, на розы, как сжимает бокал с самым дорогим вином, ежегодно возлагаемый на ее алтарь. Тонкие пальцы сжали хрупкую ножку слишком сильно. Мгновение – и осколки упали на пол, окрасив пальцы державшей бокал девушки вином. Крови не было, Хозяйка Замка изволила оставить любимый облик. Ныне она больше походила на свои изображения в храмах – высокая брюнетка с белой, мраморной кожей и абсолютно застывшим лицом. Неподвижная статуя, не испытывающая боли. И под стать ей, такой же недвижимый, сидел на столе котенок. Его немигающий взгляд был нацелен прямо на нарушившего их с госпожой уединение слугу.
– Ты вернулся. – Не вопрос – утверждение, всколыхнувшее тягучую тишину.
– Да, моя госпожа, – не поднимаясь с колен, откликнулся Лорвин, с трудом преодолевая сопротивление. Каждое слово давалось ему ценой неимоверных усилий, словно Ани-Арли была против того, чтобы кто-то говорил.
– Свершилось?
– Да, моя госпожа, – практически не разжимая губ, готовый, казалось, ко всему, подтвердил полуэльф.
Ее смех был подобен раскаленным иглам, впивавшимся в само сознание. Она смеялась, а Лорвин давил в себе стон, напоминая про сотни поколений славных предков, чьего осуждения нельзя было допустить. И он терпел. Он – но не блуждавшие по Лабиринту души, в один момент познавшие всепоглощающую боль. Скольких из них позже придется отдать обитателям Лабиринта, чтобы не мозолили глаза Хозяйке, Лорвин боялся даже представить.
– Мя-яу! – недовольно подал голос Нем, когда терпеть стало совсем невыносимо.
И смех стих, и вместе с ним рассеялась и боль, оставляя после себя одну лишь опустошенность.
– Прости. – Тонкие пальцы коснулись шелковистой шерстки, зарылись в мех, и утробное мурчание набатом отозвалось в голове слуги. Лорвин не позволил себе даже кривой усмешки: как он мог допустить, пусть даже в мыслях, что госпожа извинится перед слугой?
Лорвин поднялся с колен, покачнулся и наверняка упал бы, не в силах устоять, но госпожа удержала, брезгливо прикоснувшись к его рубашке, тут же осыпавшейся хлопьями пепла на пол.
– Смени облик, – приказала Темнейшая, отворачиваясь, но сил, которыми она поделилась за их непродолжительный контакт, оказалось достаточно, и чтобы устоять, и чтобы выполнить ее приказ. Расшитая орнаментом традиционная эльфийская туника скрыла грудь полуэльфа.
– Он должен прожить долгую жизнь, – тихо приказала Ани-Арли, подхватывая котенка на руки и выглаживая и без того лоснящуюся шкурку. – Ты лично проследишь за этим. И защитишь его.
Лорвин склонил голову, принимая волю госпожи.
– И куда ты так торопишься? – Голос друга заставил Мортена остановиться. Он обернулся и, дождавшись, пока Аркант покажется из-за колонны, продолжил путь.
– Лучше удели время кузине. Она не слишком довольна результатом.
– Она справится, – хмыкнул темный. – А если нет – пострадает твой дом, не мой.
– Ты так добр, – поморщился новобрачный.
– Рад, что ты заметил, – не без ехидства усмехнулся Аркант. Впрочем, уже спустя миг его лицо вновь стало серьезным и собранным. Словно маска слетела. – А я заметил иное.
– Оставь свои наблюдения при себе, – открестился от перспектив выслушивать нравоучения друга Мортен. Он и сам понимал, что ведет себя странно, но времени и сил продолжать бесперспективный спектакль у него не осталось.
– Не могу, – Аркант развел руками, – иначе весь мой труд пойдет насмарку. Ты этого хочешь?
– Я этого не просил, – холодно отозвался Мортен. – А потому – ничего тебе не должен. Ни тебе, ни остальным.
– И с молодой женой не попрощаешься? А с матерью? – проверял варианты темный, пытаясь нащупать тот единственный, что заставит друга остановиться и задуматься. Увы, ниточек, удерживающих его в этом мире, практически не осталось, да и те, что были, оказались слишком хрупки.
– Незачем, – кратко ответил Мортен, быстрыми шагами спускаясь в подземелье.
– И ничего с собой не возьмешь? – продолжал донимать темный, не отставая.
– Что бы я ни взял, оно останется здесь.
– Ты безумен, друг мой, – заметил темный с кривой усмешкой.
– Как каждый из нас, – не стал спорить бывший слуга Закатного Замка. – Но, если ты намерен и дальше идти за мной, окажи услугу, проводи до порога. Не хотелось бы пугать слуг.
– И ты думаешь, я соглашусь?
– В такой просьбе не отказывают.
Их взгляды встретились. Сколько длился молчаливый спор, ни один из них не смог бы сказать, но Аркант сдался. Покачал головой, выражая свое неодобрение, и кивнул.
– Хорошо. Но знай, я не одобряю.
– Я знаю. И ценю, – с облегчением выдохнул Мортен, и они пошли медленнее.
Впрочем, даже так, неторопливо бредя по коридорам родового поместья, они все равно достигли цели. Скрипнула давно не смазываемая дверь, в лицо пахнуло сыростью и тленом, и Мортен остановился на мгновение, словно колеблясь. Выругался, сжав кулаки, и вошел.
Аркант последовал за ним, щелкая пальцами и создавая осветительный шар над их головами. В отличие от друга, он не успел отвыкнуть ни от склепов, ни от их наполнения, ни от желавших познать темную сторону идиотов.
– Здесь давно не убирались, – заметил темный, оценив паутину. Ее создатели торопливо разбегались, перебирая мохнатыми лапками. Но даже сквозь их творения легко было разглядеть мраморную скамью, три гроба и на полу, у одного из них, игрушечного зайца, из тех, что дарили детям.
– Я долго отсутствовал, – пожал плечами Мортен, рукавом стирая пыль с одного из гробов. – А больше сюда никто не ходит.