Глава 3.2
Я уставилась на нее, вскинув брови. Какой еще отдать?
— Что значит отдать? Они рехнулись⁈ — рявкнула Кокордия, мигом превратившись в фурию. — Кто им на наши земли ступить позволил? И кто рассказал о том, что Олетта вернулась домой?
— Я не знаю, матушка! Поговорите с ними сами. Там Костадин и он очень зол. Боюсь, как бы беды не случилось.
— А он куда лезет? С графом связываться себе дороже, — графиня раздраженно цыкнула и ткнула в меня пальцем: — Так, ты сидишь здесь и чтобы ни звука. Схожу узнаю, какая нелегкая их принесла. И не трясись, не получит этот сморчок мою внучку.
Я не привыкла, что мной командуют, а бабуля знала в этом толк. Но в такой странной ситуации лучше не спорить понапрасну, а послушать местную жительницу, опытную женщину. Тем более, после болезни меня шатает, мне даже кошку не победить. Да и в замке графини наверняка есть солдаты, армия какая-никакая.
Разобраться бы во всем поскорее!
Перед тем как покинуть спальню, Марика метнула в мою сторону опасливый взгляд:
— Ах, бедняжка. Столько испытаний!
Заскрежетал замок — Кокордия меня заперла! Ладно, будем считать, что это ради моей же безопасности. Она показалась мне честной, не способной на ложь и предательство.
Я приблизилась к окну и осторожно сдвинула штору.
Окно третьего этажа выходило во двор. Взгляд сразу зацепился за отряд всадников в черно-красных мундирах. Среди них выделялся один — важный широкоплечий мужчина в шлеме с алым оперением. По обе стороны от него на гнедых жеребцах восседали юноши, одетые чуть более нарядно, чем остальные.
Внутренности противно сжались, мерзкий холодок прополз по телу.
Вот бывает же, видишь людей в первый раз, а интуиция кричит: «Не верь им! Они с гнильцой».
Граф Савад.
Какие у них тут имена непривычные. Но что поделать, придется теперь существовать в этом мире. Надо осторожнее желания загадывать, хотела ведь снова вспомнить, каково быть молодой?
Только плюсом к молодости идет странный недуг, из-за которого Олетту заперли в монастыре, а еще полная неизвестность.
Но ничего, выкарабкаюсь. Уже вон один человек на моей стороне.
Дома я привыкла носить очки, а тут зрение было безупречным. Я могла видеть выражение лица графа — заносчивое и слегка брезгливое, когда он сверху вниз смотрел на юношу. Тот упругим шагом приблизился к Саваду и начал что-то говорить, активно жестикулируя.
Наверное, это Костадин, про которого говорила Марика.
Между тем добрые соседи вели себя как хозяева. У Кокордии вообще есть муж или сыновья? Кто их защищает? Почему вокруг не видно вооруженных до зубов рыцарей? Только какие-то оборванцы трутся неподалеку.
Жаль, что не могу услышать разговор! Но даже отсюда чувствую напряженную атмосферу. Словно вот-вот рванет, и все кинутся мутузить друг друга.
Только сейчас я заметила в левой руке Савада что-то… Неужели это булава? Тяжелый металлический шар на коротком древке. Батюшки, он так ею покачивает, будто вот-вот съездит дерзкому парню по голове!
Захотелось вылететь во двор и затолкать эту булаву графу в неназываемое место. А Костадина защитить, он неуловимо напоминает моего Сережку, и в груди от этого щемит.
Наконец, спустилась Кокордия. Она оттеснила парня и сама принялась что-то выговаривать соседу. Надеюсь, ее авторитета хватит, чтобы тот отчалил восвояси.
А потом случилось то, чего не ожидала даже я!
Парнишка взмахнул рукой, и на графа сверху полилась вода. Петушиный хвост со шлема повис и прилип к лицу, мокрый мундир облепил тело. Следом Костадин бросился на графа с кулаками.
Внутри все упало, я вскрикнула!
Доли секунды хватило, чтобы Савад обрушил удар своей булавы на юношу. Тот пришелся на предплечье. Я буквально услышала хруст.
Подлец! Сволочь!
Парень упал на землю. Граф дал знак, и весь отряд спешно покинул двор.
В первые секунды я просто оцепенела. В груди горело от гнева, взгляд заволокла пелена.
Ну нет! Там, где оказывалась Ольга Анатольевна, всегда царили справедливость и порядок. Я запомнила тебя, шкаф с петушиным хвостом. Только и способен, что старух запугивать да мальчишек бить.
Я сама мама мальчика, и теперь во мне проснулся материнский инстинкт. Была бы пантерой, перегрызла бы глотку этому гаду!
Позабыв о слабости и кашле, что рвался из горла, я пересекла комнату и навалилась плечом на дверь.
Что за замки тут такие хлипкие? Или Кокордия только сделала вид, что заперла меня?
Ладно, без разницы. Я должна быть там и убедиться, что бедный Костадин жив.
Глава 4Новые родственники
В хитросплетениях коридоров я не заблудилась лишь чудом. Вперед меня вели злость и жажда справедливости.
— Где здесь выход? — бросилась я к полной женщине в годах, что прижимала к себе корзину с бельем.
Та несколько секунд хлопала глазами, а потом выдавила:
— Нап-направо и вниз по лестнице.
Я не сразу вспомнила, что Олетта была немой. Эх, голова дырявая! Ну ладно, потом придумаю легенду волшебного исцеления.
Во дворе столпилась куча народа, но стоило мне приблизиться, люди шарахнулись в стороны. До слуха доносились стенания Кокордии и чья-то ругань. Проклинали графа Савада и желали ему сверзиться с лошади.
Парень лежал на спине без сознания, светлые волосы разметались ореолом вокруг головы.
— Костадииииин! — завывала пожилая графиня. — Где носит этого лекаря⁈ Почему когда он нужен, его никогда нет на месте⁈
— Он утром еще в город уехал… за покупками… — ответил кто-то.
— Я взашей выгоню этого дармоеда!
Только сейчас Кокордия заметила меня и выпучила глаза.
— Не мешай мне, — шепнула я, опускаясь на колени перед юношей. — Кто-нибудь, организуйте носилки!
Графиня сразу взяла себя в руки и подхватила:
— Быстро давайте сюда носилки!
Тем временем я бегло оценила состояние Костадина. Он потерял сознание от боли, но выглядел крепким, жилистым. Такого так просто не сломать, а еще он был смелым. Даже безрассудным. Навскидку парню можно дать лет семнадцать — тот самый возраст, когда гормоны бушуют вовсю.
— Нож или ножницы, — скомандовала я, и через несколько секунд кто-то опустил мне на ладонь перочинный ножичек.
— Это твой брат. Младший, — шепнула Кокордия мне на ухо.
Внутри что-то екнуло. То ли тело Олетты отреагировало на близость родного человека, то ли это моя реакция? Сейчас не важно.
Ножиком я распорола рукав, и в этот миг раздался девичий крик:
— Пустите меня к нему! Он жив?
Растолкав обитателей замка, к нам подбежала девица, блондинка, и рухнула рядом на колени.
«Только ее здесь, конечно же, не хватало».
Она потянулась тонкими пальцами к щеке Костадина и погладила ее:
— Братик, ты меня слышишь?
Понятно, еще одна новая родственница. Тоже дитя совсем.
— Так, не лезьте под руку, — процедила я, обнажая травмированное предплечье. — И нечего плакать, он не умирает.
— А ты что вообще делаешь? — Кокордия подозрительно нахмурилась, гипнотизируя меня взглядом.
Как раз двое мужчин притащили носилки и мне пришлось отойти, чтобы позволить им бережно погрузить на них Костадина.
— Хочу ему помочь.
Стылый ветер пробрал до костей, и только сейчас я поняла, что не оделась толком.
Графиня схватила меня за локоть.
— Ты давай не дури, скоро лекарь прибудет, он занимается травмами. На тебя и так все пялятся, а след этого наглеца Савада еще не остыл, глядишь, вернется, — с тихой злостью прошептала она, а потом обратилась к мужикам, что держали носилки: — Доставьте моего внука в малый зал, только аккуратней!
Моя «сестренка» шагала рядом с носилками, тихо всхлипывая. Мы с Кокордией шли позади и перешептывались.
— Да когда этот лекарь придет? Сомневаюсь я, что он сделает все как надо.
Мне думалось, что медицина в этом мире совсем не развита. Смотрю вокруг — такое чувство, что на дворе конец восемнадцатого — начало девятнадцатого века. Не глухое Средневековье, но и не прогрессивный технический мир.
— А ты хочешь его вылечить? — цепкие пальцы впились мне в запястье.
Ну и хватка у этой бабули. Того и гляди синяки останутся.
Мой взгляд был красноречивее всех слов, но Кокордия чего-то испугалась.
— Не вздумай, ты его погубишь.
— Что за глупости? Я врач.
— Ты не знаешь ничего об Олетте. Она не сможет исцелить Костадина.
— Я не она, — я раздраженно шикнула. Тем временем наша небольшая процессия поднялась по лестнице и прошла в двери зала. — Опустите носилки на стол, пожалуйста. Да-да, вон туда. Только умоляю, осторожней!
Мужики, заросшие и бородатые, как медведи, сгрузили ценную ношу на длинный деревянный стол у окна. А вот Кокордия словно онемела, смотрела на меня во все глаза, кожа на морщинистых щеках пошла розовыми пятнами.
— Лучше не приближайся к нему, не надо, — а потом бросила командным тоном: — Вы двое, оставьте нас! Дафина, глупая ты девчонка, беги зверобою запарь. Толку и то больше будет.
— Слушаюсь, бабушка, — пискнула она и потерла раскрасневшийся нос. На меня девица смотреть боялась, словно я была прокаженной.
Когда в зале остались лишь мы с Кокордией и бессознательный Костадин, бабуля засыпала меня вопросами:
— Как ты вышла из спальни? Кто тебя выпустил?
— Какая разница? Я разозлилась, когда этот шкаф двухметровый огрел парня булавой. Что у вас за соседи тут? Вандалы? А теперь, дорогая Кокордия, перестань говорить ерунду и дай мне осмотреть больного. Там явный перелом.
Я склонилась над Костадином, но вредная старуха дернула меня за локоть.
— Ты глухая, что ли? Говорю же, тебе нельзя применять к нему целительскую силу. Олетта…
— Да какую силу, елки-палки? — меня разозлило ослиное упорство Кокордии. — Магию? Если ей владела Олетта, то я не имею к ней никакого отношения. Я простой человек, лечу самыми обычными методами: инструменты, руки, опытный гла