— Несмотря на то что вина моего брата так и не была доказана, на род упало несмываемое пятно позора, — Кокордию мелко затрясло, она сжимала губы и кулаки. — Готаров выгнали из столицы, выжгли дар целителей у всех, даже у детей… О, мне тогда было двенадцать. До сих пор помню боль, когда горит и плавится магический источник. Нам запретили не только занимать государственные должности, но и лечить.
— Какое расточительство! Ваш король идиот.
— Не тебе судить, ты не знаешь нашего мира с его законами. А грехи отцов падают и на детей, и на внуков.
Я больше не перебивала, слушала внимательно, и эмоции графини передавались мне.
— Потом в графство Готар нагрянули дознаватели с обыском, они хотели изъять семейную библиотеку — ценнейшие книги по искусству целительства. Но брат оказал сопротивление и погиб, а книги… Книги он успел спрятать, только никто не знает, куда. Дознаватели их не нашли, а отец сумел убедить всех, что они — выдумка, их не существует.
— Но они есть.
— Да. Только толку, — Кокордия горестно вздохнула, — род быстро пришел в упадок, мы обеднели, старики умирали, а дети… Дети у нас почти не рождались.
— Почему?
Меня снова пронзил цепкий взгляд, полный затаенной печали.
— Выжигание дара плохо сказывается на способности к деторождению. Мой старший брат погиб, не оставив наследников, двое средних тоже не нажили детей. Кузены и кузины — та же история.
— Выходит, эта процедура убивает не только магический дар, но и фертильность.
— Я не знаю твоих иномирных слов, но, наверное, да. В нашем роду только мне повезло, я была самой младшей. Вышла замуж и родила сына, а у него появилось четверо детей.
Старший брат, чьего имени я пока не знаю, Олетта, Костадин и Дафина.
— Только никому из них не повезло родиться целителем, выжигание дара затрагивает и потомков. Кроме…
— Кроме Олетты, — закончила я. — Но она была каким-то неправильным целителем, верно?
Кокордия снова загрустила. Этот разговор не доставлял ей ни малейшего удовольствия, но она старательно боролась с собой.
— Ты когда-нибудь слышала о некромантах?
Глава 5.2
Я задумалась. Что-то зашевелилось в памяти, а потом пришло осознание.
— Ах вот какой у нее второй дар, — выдохнула и бросила опасливый взгляд на дверь.
Кокордия мрачно кивнула.
— Некромантов давно нет на наших землях, этот дар под запретом. Их уничтожили либо изгнали сотню лет назад, но иногда, очень редко, в магически одаренных семьях рождаются дети с таким даром. Его невозможно выжечь, только приглушить на время. А уж если власти узнают, что кто-то укрывает некроманта, ууу… — графиня покачала головой и красноречиво выпучила глаза.
— Я поняла.
Ну и расклад. Не повезло Олетте, что тут скажешь.
— И ваша семья решила спрятать ее в монастыре? А как вы поняли, что у нее имеется такой дар?
— С раннего детства она пыталась потихоньку лечить кошечек, собачек, мы не могли нарадоваться, думали, что целительство возвращается к Готарам, что теперь все будет хорошо. Но постепенно начали замечать все больше странностей, Олетта развивалась не как нормальный ребенок. Она будто существовала и в этом мире, и не в этом одновременно.
По рукам поползли холодные, мерзкие мурашки. Какая жуть, батюшки!
— Быть может, если бы она жила где-то в другом месте, где не гонят некромантов, ей бы удалось стать великой волшебницей, — графиня посмотрела в окно, с которого я попросила снять штору. Теперь сквозь стекло пробивался мутный дневной свет.
— А может, так и есть? Может, твоя внучка тоже попала в другой мир, как и я? Это было бы справедливо.
— Как бы то ни было, мы уже не узнаем правду.
Померещилось, что морщины вокруг тонких губ графини разгладились, словно она пыталась улыбнуться. Наверное, представляла, что сейчас Олетта где-то счастлива.
— Но дай мне продолжить. Однажды слуга полез на крышу сарая, чтобы залатать дыру. Неосторожно ступил, сорвался и сломал руку. Олетта была поблизости, она бросилась к нему и хотела облегчить боль, но… — Кокордия отвела взгляд и схватилась пальцами за ручки кресла. — Вот тогда-то мы поняли, что девочка владеет не только целительством, но и некромантией. Она играючи умертвила беднягу, тот ничего и не почувствовал. Парные дары — большая редкость. Особенно противоположные.
— Одной рукой лечит, другой калечит, — пробормотала я. — Воистину не дар, а проклятье.
— Вот именно, — согласилась она.
— А что было дальше?
— Повезло, что никто из слуг не понял, что случилось на самом деле. Мы жутко испугались, ведь тогда уже родились маленькие Дафина и Костадин. Одной был годик, второму — два. Их мать билась в истерике, боялась, что Олетта может нечаянно навредить братику или сестричке.
И было решено отправить ее в монастырь Пресветлой Матери. Его настоятельница была большой должницей моего отца, она не выдала никому, что Олетта наполовину некромантка. Более того, служительницы монастыря умели блокировать страшный дар.
Я старалась навещать внучку, ведь после этого ее родители от нее отвернулись. Они просто боялись, — Кокордия недовольно поджала губы. — А я ее жалела. И знала, что из-за конфликта двух противоположных даров она долго не протянет.
— Так, стой. Выходит, она погибла из-за этого? А как же я? Я ведь чувствую себя относительно нормально. По крайней мере, помирать не собираюсь.
— Сомневаюсь, что она погибла из-за дара. У нее в запасе еще было время. Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что ты сама не рада будешь, попав в это тело? — она задержала на мне строгий испытующий взгляд.
И внутри все всколыхнулось. Я ощутила небывалый душевный подъем, откашлялась и проговорила:
— Это ты не понимаешь, что второй шанс на жизнь дан мне не просто так. Я должна исполнить какую-то миссию, пройти свой путь до конца, не свернув и не споткнувшись. И никакие некромантские штучки, никакие противные графья мне не помешают. Поняла, Кокордия?
Лицо графини тронула улыбка.
— Какая ты самоуверенная. Чтобы контролировать дар некромантии, надо иметь очень много внутренней силы. Это должен быть не человек, а гора, кремень. К тому же душа должна быть чистая и светлая, только свет и добро способны победить смерть.
— Я ее уже побеждала. Я знаю, как с ней бороться.
Вспомнились самые тяжелые операции, ночные дежурства, когда ко мне поступали люди после аварий. Мы с ассистентами вытягивали их с того света, когда, казалось бы, надежды не осталось.
А потом они покидали больницу на своих двоих.
Превозмогая слабость, я встала, подошла к графине со спины и положила руки ей на плечи.
— Не грусти и не бойся, Кокордия. Мы справимся, вот увидишь. Защитим твоих внуков и дадим графу Саваду такой отпор, что он до конца жизни вздрагивать будет от каждого шороха. Мы ведь с тобой такие сильные и замечательные женщины, матери. А у тебя большое любящее сердце.
Она ничего не ответила. Только накрыла мою руку сухой ладонью и сжала ее.
Глава 6Источник волшебной силы
— Не думала, что на старости лет меня ждут такие потрясения. Но может, так и было предначертано?
— Думаешь, я ожидала, что умру сразу после операции и попаду в другой мир? Будем просто жить и решать все проблемы по очереди. Как показал мой пример, выход есть, даже если ты умер. У меня уже созрели кое-какие планы на ближайшее будущее, правда, они требуют доработки, — произнесла я, загадочно понизив голос.
Кокордия бросила через плечо:
— Не думаешь ли ты в одиночку справиться с графом Савадом? Он очень богат, у него обширные связи.
Я улыбнулась, потому что впереди замаячил просвет. Или просто лучи солнца прокрались в комнату.
— Не в одиночку. Будем искать союзников. Я до сих пор не знаю, зачем этот негодяй наведывался в замок, такое чувство, что он охотник, а Олетта — его трофей. Просто как к себе домой притащился.
Очень неприятное чувство. Даже не за себя обидно, бог со мной, и не таких расфуфыренных петухов видала. А за бедную девочку.
— Понимаешь, он считает, что в своем праве. Когда родилась Олетта, то Алаис, мой сын, заключил договор с Савадом. Она должна была выйти за его старшего отпрыска.
Такое предложение казалось Алаису выгодным, потому что никто не хотел иметь дел с опальным родом. Сначала все шло своим чередом, но постепенно граф начал наглеть, а мой сын… — Кокордия протяжно выдохнула и покачала головой. — У него не было твердого стержня. Слишком мягкий, слишком наивный, не умел просчитывать шаги наперед. То пашню нашу в аренду отдаст под пастбище. То лесопилку, то солеварню. А Савад просто мастер дурить и голову морочить.
— И что он к вам привязался?
Вот хоть убейте, не пойму я интриг власть имущих, а хапуг этих всегда терпеть не могла. Я выросла в простой рабоче-крестьянской семье, у нас каждый был друг, товарищ и брат. А тут трясутся над материальным, как Кощеи над златом.
— Аристократы — это пауки в банке. Все друг друга ненавидят, все злятся. Медленно, но верно набирают силу промышленники, те даже хуже аристократов. Вчерашние простолюдины! — Кокордия скривилась. — Никакого воспитания, а все туда же. В господа лезут.
Я вздохнула.
Лучше пока не рассказывать о своем происхождении, голубой кровью похвастаться не могу, зато есть другие достоинства. А Кокордия — графиня, проскальзывает у нее порой высокомерие, свойственное высшему классу.
— Ты явно жила другим укладом, ох и сложно тебе придется, иномирянка. Идет борьба. Если дашь слабину — сожрут и не подавятся. Земли Готаров всегда были привлекательны для соседей.
Она рассказывала, а я жадно впитывала каждую кроху информации. Сама понимала, что будет тяжело. Ну а что теперь, сидеть сложа лапки? Плакать в углу и сетовать на суровую долю?
Да я ведь жива! Жизнь — самый ценный дар.
— Кажется, я начинаю догадываться, — для лучшей работы мысли постучала себя по лбу указательным пальцем. Я волновалась, поэтому начала расхаживать туда-сюда по комнате. Разостланная кровать манила, но какой сон? — Олетте ведь, как каждой девушке, полага