На полпути к мрачному перевалу между самыми высокими пиками, поезд вынырнул из большого природного тоннеля в калейдоскоп радуг, который приводил в смятение даже людей, не склонных бросаться на стены.
Огромный валун без предупреждения свалился перед поездом и прокатился по путям, чтобы расколоться в овраге на противоположной стороне. С тыла раздался звук еще одного обрушения. Поезд вздрогнул и понесся дальше.
Мокрист посмотрел наверх и увидел гномов, устроившихся на отвесных уступах по обеим сторонам от каньона. Они сталкивали валуны на поезд.
Слышно было, как командор Ваймс бранится и выкрикивает приказы, но его слова тонули в грохоте падения новых камней, ливнем обрушившихся на локомотив, который теперь двигался медленно, как пожилая леди, пробующая воду.
«Ну, вот и все», - подумал Мокрист. Даже если пути впереди не повреждены, никакой паровоз не выдержит такую бомбардировку. Но затем он понял, что, несмотря на ливень валунов, накрывший поезд, Железная Герда продолжает двигаться – медленно и методично.
Мокрист не мог сдержаться. Он закричал всем, кто мог его услышать:
- Они отскакивают! Это сорортаниум! Он принимает удар и отправляет его обратно!
Между тем в задней части поезда, стоя на своей покачивающейся в такт движению платформе, констебль Флюорит пророкотал тролльскую угрозу, вытянул руку и схватил одного из преступников, непредусмотрительно оказавшегося слишком близко к дороге. Когда к нему присоединился Детрит, нападавшие обнаружили, что бросать валуны в троллей было крайне дурацкой затеей. Ребята, которые вполне буквально чувствовали себя в своей стихии, просто подымали их и с интересом метали обратно.
Выглянув из разбитого окна, Мокрист заметил небольшую стайку гоблинов, покидающих поезд. Сперва он подумал: «Ха! Похоже, мерзавцы удирают», но затем поправил себя: такого просто не может быть. Приглядевшись получше, он понял, что гоблины карабкаются на скалы к бурильщикам и выбивают из них дерьмо, ныряя в многочисленные слои гномьей одежды. Бурильщики очень скоро обнаружили, что пытаться воевать, пока в твоем нижнем белье копошится гоблин, довольно плохо для концентрации.
Неожиданно из-под локтя Мокриста вынырнул Сумрак Тьмы. На нем был невероятно большой ему шлем, чем-то привязанный вкруг его головы. Одной рукой он уперся в жирный комок тряпок, который он называл курткой, и принял картинную позу.
— Изумительно, не правда ли? Главное до яиц добраться.
Периодически раздавались крики (и нередко довольно высокие), когда бурильщики теряли равновесие в попытке справиться с шустрыми гоблинами и падали или под колеса поезда, или в воду.
Когда Железная Герда стойко зашла на следующий поворот, она и угольный ящик оказались в поле зрения Мокриста, и он с ужасом увидел, что несколько бурильщиков добрались до площадки тендера. Их удерживал почерневший от копоти кочегар. Он доблестно защищал подступы к площадке, орудуя лопатой с поистине смертоносной эффективностью. В хаосе дерущихся тел Мокрист мельком увидел, как кочегар избавился от одного из бурильщиков, пнув его за борт. Мощный удар лопатой разделался с другим, и кочегар пропал из виду. Его идеальная точность вызывала какое-то смутное беспокойство. Наверное, это и есть легендарный Кочегар Блэк, решил Мокрист, и быстро нырнул обратно в вагон, чтобы уклониться от очередного валуна.
Наконец, обстрел прекратился, и Мокрист двинулся вдоль поезда. Он обнаружил Низкого Короля в одном из бронированных вагонов в компании всей свиты и Башфулссона. На бороде Короля запеклась кровь.
— Враги повержены или спасаются бегством, - сказал Король. – Раненые будут собраны на борт и заключены под стражу. Не сомневаюсь, что наш славный командор поговорит с ними, как если бы они были тысячу лет знакомы. У него талант к таким вещам.
Немногим позже Мокрист зашел в вагон охраны, где командор Ваймс проводил небольшую беседу с глубинниками и их попутчиками. Он разговаривал очень низким, интимным голосом.
- Я вас прекрасно понимаю. Это такая трагедия, особенно, если учесть, что те, кто все это заварил, благополучно скрылись во тьме.
И снова Мокрист был впечатлен. Ворчливый командор превратился в саму сладость.
— Конечно, в знак нашей дружбы вы должны назвать мне имена. Я коллекционирую имена, их звучание кажется мне песней.
«Ну вот, - подумал Мокрист, - свою бочку меда они получили, пришел черед дегтя».
Добродушно, как дядюшка-стражник, Ваймс собрал имена. В разных уголках вагона людей бинтовали, мыли и кормили.
Потрепанная, но победившая, Железная Герда дула в гудок и потихоньку набирала скорость на дороге прочь из Сосцов в сторону Убервальда. Повсюду копошились гоблины: ремонтировали панели, убирали, смазывали маслом, укрепляли и связывали, практически ремонтируя поезд на ходу. Мокрист подумал, что Железная Герда даже не думала превращать их в розовую дымку. Королева локомотивов ценила своих преданных поклонников.
Мокрист совсем потерял счет времени после ужасов засады, но то, что он считал вечерним чаепитием, прервалось визгом тормозов и последовавшим за этим толчком, от которого вся посуда повалилась на пол. Машинист навалился на рычаг экстренного торможения, раздался адский скрежет металла об металл. А затем поезд внезапно остановился, переворачивая все, что еще стояло на своем месте, и из рева поезда раздался голос Флюорита:
— Я считаю, что это надо расчистить. Простите, если я не прав.
Мокрист бросился к платформе тролля.
— Ты остановил поезд, - сказал он и стал ждать. Если разговариваешь с Флюоритом, приходится ждать подолгу.
И когда наконец тролль сложил все слова вместе, он ответил:
— Ой, простите, мистер Губвиг. Если я что-то поломал, можете вычесть это из моего жалованья.
— Это не обязательно, - ответил Мокрист. Он свесился наружу и посмотрел на пути перед поездом. Симнел спрыгнул с подножки, чтобы разобраться.
— Тут кучка детей! – крикнул он, обернувшись.
Мокрист спрыгнул вниз и побежал к Симнелу.
— Оставь это мне, Дик, я разберусь, сказал он, добравшись до паровоза. В сумерках он разглядел нескольких ребятишек, которые, как оказалось, пытались остановить поезд, размахивая своими передниками.
Старшей из детей была хорошо одетая девочка, она почти ревела.
— Там оползень, мистер, - сказала она.
— Где?
— Сразу за поворотом, - выдохнула девочка.
И действительно, когда Мокрист сделал несколько шагов вдоль колеи и пригляделся к темноте впереди, он различил там груду старых бревен и камней в окружении еще какого-то хлама. Ситуация прояснилась. Тщательно изображая крайнюю суровость, он спросил:
— Как тебя зовут, юная леди?
— Эдит, сэр, - она улыбнулась, но неправильно, и он сразу понял, что на преступный путь она вступила совсем недавно.
Кивком Мокрист подозвал девочку подойти поближе.
— Эдит, прости мне мою подозрительность, но у меня такое чувство, что ваша маленькая очаровательная схема задумывалась таким образом, чтобы вы – храбрые молодые люди – могли спасти поезд от крушения и стать героями, я прав?
Девочка и ее маленькие подельники выглядели жалко, но мошенник внутри Мокриста заставил его сказать:
— Да, идея довольно затейливая. Но если об этом услышит лорд Ветинари, вас подвергнут пытке котятами.
Девочка улыбнулась:
— Ух, это здорово. Мне нравятся котята.
— Я так и думал, но вряд ли тебе понравится Седрик, который к ним прилагается… Итак, я оценил изобретательность вашего плана, но могли пострадать люди, - он повысил голос. – Вы вообще представляете себе железнодорожную аварию? Скрип рельс, крики людей внутри, взрыв который выкосит пол деревни, если двигатель рванет. И ты, девочка, и твои маленькие друзья, были бы всему виной. Убили бы целый поезд людей.
Ему пришлось притормозить, потому что девочка побледнела, как смерть. Мокрист немного опустил голос:
— Представили себе? В следующий раз, когда решите сделать что-то подобное, вспомните, что вы уже чуть не убили кучу народу.
Эдит слабым голосом ответила:
— Мне правда очень жаль. Мы больше так не будем.
— Собственно говоря, вы и сейчас ничего не сделали. И все-таки, я бы хотел, чтобы вы следили за тем, чтобы никто ничего подобного не делал здесь в округе и вообще где бы то ни было. Я понятно выражаюсь?
Заплаканная и испуганная, Эдит выдавила:
— Да, сэр.
Мокрист узнал истинное раскаяние.
— Я обговорю это с машинистом, но на вашем месте я бы взял карандаш и записал все свои гениальные идеи в книгу или даже две. Чтиво вроде этого – последний писк моды в железнодорожных книжных, и, я слышал, на этом можно разбогатеть. А еще таким образом вы не встретите Седрика. О, и не размахивайте своими передниками перед людьми. В темноте это можно довольно превратно истолковать. А теперь, юная леди, скажите мне, где вы живете. Я не вижу никаких поселений вокруг, одни дебри.
Она присела в реверансе. На самом деле присела в реверансе. И глядя на него все еще красными глазами, ответила:
— Мы живем в железнодорожных домах, сразу за водопроводным краном и угольным хранилищем.
— Твой отец сейчас дома?
Девочка снова побледнела, но храбро ответила:
— Да, сэр, как вам будет угодно, сэр.
— В таком случае, пока джентльмены позади уладят дела, я хотел бы его увидеть.
Неуверенно Эдит повела его к железнодорожным домам и представила грузному, но жизнерадостному мужчине, который, сидя за столом, жадно поглощал хлеб с сыром и пинтой пива.
— Это мой отец.
Мужчина положил огромный ломоть сыра обратно.
— Не могу пожать руки, сэр. Я весь в сыре там, где не весь в масле. Меня Несмитом зовут.
— Что ж, мистер Несмит, наверное, вашим детям стоит пойти поиграть где-нибудь, пока мы с вами немного потолкуем.
Когда Эдит и другие смылись со скоростью звука, Мокрист спросил:
— Вы ведь слышали визг тормозов?
— О дассэр, я слышал, и наши Джейк и Хамфри пошли посмотреть, что там случилось, я просто только пришел после смены.