Однако Мечников стал самостоятельно излагать события еще раньше — после главы «Отплытие». Если ранее он ограничивался обширными купюрами и не дерзал писать свое, то уже в первых строках Девятой журнальной главы (по реальному счету Восьмой) идет авторский текст Льва Ильича.
Эта глава стала тем самым пунктом невозврата, после которого переводчик становится автором. Она — впервые — получает название, коего нет в итальянском романе: «Высадка». Сначала Мечников как будто чувствует себя не вполне уверенно в роли автора и заимствует какие-то сюжетные линии у миланского романиста: в частности, в главу «Высадка» он перенес описание первой битвы Гарибальди на Сицилии — в местечке Калатафими, в то время как у Витторе Оттолини есть целая отдельная глава «Calatafimi». Но постепенно переводчик овладевает новым положением. Уже в конце главы «Высадка», после батальных сцен, он умело вводит новый женский персонаж — Марцию, которая придается в качестве возлюбленной третьему гарибальдийцу — Эрнесту (он у Оттолини присутствует, но без возлюбленной).
Внедрение Марции сделано виртуозно. В битве при Калатафими, действительно, участвовала некая девушка-гарибальдийка, исчезнувшая потом с исторического горизонта. Итальянские исследователи до сих пор не могут ее идентифицировать: известно только, что ее в самом деле звали Марцией, и что она была римлянкой (romana). Это ее происхождение из Рима (Roma) вдохновляет Мечникова на изобретение фамилии девушки — теперь она Марция Романо. Изобретается и ее судьба: девушка растет в патриотической миланской семье, у нее существовал (придуманный Мечниковым) дядя-патриот, Клаудио Романо, университетский профессор литературы, которого племянница спасает от австрийских ищеек и горными тропами уводит в Швейцарию (этот рассказ у Мечникова дан как отступление в прошлое). Именно тогда Марция познакомилась с подпольщиком Эрнестом, с которым теперь встречается вновь, согласно Мечникову, после победоносной баталии у Калатафими.
Далее компаративной работы для редактора почти не осталось: в течении последующих десяти глав идет мечниковское повествование, на наш взгляд, более упругое и занимательное, чем у Оттолини. Кое-какие фрагменты у итальянца Мечников-таки еще взял, но сделал это в самой раскованной манере.
Рассказ о трех гарибальдийцах и их трех возлюбленных он умело перемежил, что и следовало ожидать, его собственными впечатлениями о гарибальдийском походе — о падении бурбонского Неаполя, о решающей битва при Вольтурно, где Мечников пролил кровь ради объединения Италии. Там и сям он дает развернутые характеристики гарибальдийских военачальников, которых знал лично — и поэтому вполне закономерно цитирует почти буквально — свои характеристики из «Записок гарибальдийца».
Все последующие десять глав «перевода» имеют свои новые названия, не соответствующие оригиналу. В самом деле, с середины романа слово «перевод» нам приходится брать в кавычки — перед нами оригинальный авторский текст. Пересказывать его мы не будем.
Заметим только, что полагаем гениальной одну находку Мечникова: в нескольких местах под своим собственным текстом он поставил «примечания переводчика».
Покинутый итальянский романист
В десяти не переведенных Мечниковым главах Витторе Оттолини развивает действие в присущем ему историографическом духе, при этом различия двух литераторов становятся разительными.
В Одиннадцатой главе «Palermo» он дает широкую историческую и топографическую картину сицилийской столицы, с описаниями ее достопримечательностей. Здесь же пересказываются — через диалоги гарибальдийцев — обстоятельства разгрома бурбонцев (заметим, что у Мечникова сторонники Бурбонов неправомочным образом также называются «бурбонами», в то время как в «Записках гарибальдийцах» он разделял Бурбонов и бурбонцев).
Двенадцатая глава «Troppo tardi» («Слишком поздно!») целиком посвящена графине Эмилии — она мельком появляется еще в первых главах как богатая клиентка портнихи Далии. Графиня узнает, что из лигурийского порта Сестри отправляется ее любимый племянник Эрнест и вместе со своей компаньонкой решает его проводить. Однако попав, наконец-то в Лигурию, графиня узнает о топонимической ошибке — племянник, да, уплывал из Сестри, но из Сестри-«западного», а не Сестри-«восточного», куда она приехала. Прощание с любимым племянником не состоялось.
В Тринадцатую главу «Le Memorie di Elpis Melena» («Воспоминания Элпис Мелены») Оттолини ввел обширный фрагмент из публикации англичанки, с немецкими корнями, Марии Эсперанс фон Шварц (1818–1899), писавшей под псевдонимом Элпис Мелена. Близкая приятельница Гарибальди, который, овдовев, сделал ей даже (отклоненное) предложение, она получила от него ряд документов и на их основании, а также после ряда встреч с Гарибальди, выпустила в 1861 г. авторизованную биографию вождя (на немецком языке). Миланский автор пересказал из нее ряд фрагментов, скрупулезно сославшись на публикацию Элпис Милены, а также на свою книгу «Альпийские охотники».
Четырнадцатая глава названа именем сицилийского города «Milazzo» и посвящена соответствующей битве гарибальдийцев с бурбонцами на пути к Мессине. Обстоятельное описание на 15-ти страницах, со ссылками на источники, Мечников сумел ужать до нескольких абзацев. В этой же главе погибает от пушечного ядра один из троицы гарибальдийцев — Эрнест (у Мечникова он тоже гибнет, но в последней главе, спасая Марцию). Пятнадцатая глава — «Мессина и „Монарх“» рассказывала о дальнейшем продвижении экспедиции Тысячи к восточному краю Сицилии и к ее следующему по значению городу — Мессине. И этот рассказ, где значительную роль играл бурбонский военный корабль «Монарх», остался неизвестным русскому читателю, как и подробная история Мессины со времен древнегреческих колонизаторов. В Шестнадцатой главе автор неспешно ведет гарибальдийцев, включая Роберто с товарищами, к Мессинскому проливу и к итоговой высадке — так и называется глава, «Lo sbarco» («Высадка») — на континенте, где уже давно находился со «своими» гарибальдийцами Мечников. Семнадцатая глава всё так же неторопливо описывает продвижение по Калабрии, взятие Реджо, Милето и других южных городов; в самом конце в последних абзацах главы приводит экспедицию в столицу Королевства обеих Сицилий — в Неаполь. Это произошло 7 сентября 1860 г. — это датой и названа предпоследняя Семнадцатая глава итальянской книги «Один из экспедиции…». Последняя Восемнадцатая глава «Из Казерты» названа по письму, отправленному Роберто к Далии, где он подробно описывает конец кампании и даже переписывает в середине любовного послания несколько указов Гарибальди.
«Заключение»
Так называется завершающая главка и у Мечникова, и у Оттолини («Сonclusione»). Но они разные. Мечниковский текст имеет подзаголовок «У семейного очага», и русский автор сообщает о счастливой семейной жизни Роберта и Далии и об их сынишках, носящих имена двух других гарибальдицев — Валентин и Эрнест. Нельзя при этом не заметить, что «переводчик» из толпы итальянских персонажей русифицировал только имена трех своих гарибальдийцев — главного героя, теперь он — Роберт, и двух его товарищей по гарибальдийскому походу. Скорей всего, таким образом, приблизив их так к отечественному читателю, с ними было удобнее обращаться. Мечниковский Роберт становится смотрителем миланской картинной галереи Брера, но при этом не забывает товарищей по походу и всячески им помогает.
У Оттолини Роберто становится фермером и благоустраивает доставшееся ему по завещанию поместье…
В нашем же заключении мы можем сказать, что перед нами — уникальное событие в литературе, целиком разгадать которое мы пока не в силах.
Какова была причина создания Мечниковым литературной мистификации? Что послужило ее отправной точкой? Решился ли он сразу после знакомства с итальянским романом на дерзкую операцию, в духе Гарибальди? Или же интеллектуалу-анархисту наскучила подневольная переводческая работа и где-то на середине чужого текста возобладал его мятежный дух? Сообщил ли он о своем замысле автору, с которым, возможно, был знаком? Как Витторе Оттолини в таком случае отнесся к роману «Виторио Отолини»? Или же Мечников скрыл от Витторе Оттолини свою литературную авантюру, сознательно исказив его имя и изменив название его романа?
Об этом приходится только гадать. Если найдется переписка Мечникова с Оттолини, если будет обретен и прочитан архив журнала «Дело» начала 1880 г., тогда и эта литературная тайна будет окончательно разгадана.
Сейчас же предположим главное: вновь публикуемый роман «Гарибальдийцы» — достоверно установленная литературная мистификация Льва Мечникова, составленная им на основе книги Витторе Оттолини, при этом «Виторио Отолини» можно считать очередным его (и весьма изощренным) псевдонимом.
Гарибальдийцы(Роман)
Глава I.[130] Роберт[131]
На вывеске трактира, расположенного в самом конце единственной улицы, пересекающей как раз по середине деревушку Альбезе[132], красуется поясное изображение Сан-Карло[133]; но оно исполнено до такой степени безобразно, что беременные крестьянки, в интересах своего потомства, проходя мимо, стараются не смотреть на него; Сан-Карло весь одет в красное, а руки его скрещены на груди, словно он умоляет прохожих зайти в трактир, как выражался богохульный хозяин трактира.
Роберт не нуждался, однако, в этом приглашении со стороны святого: желудок его и без того говорил достаточно громко. Поэтому Роберт вошел, нюхая приятный запах, исходивший от жаркого, разогревавшегося в котелке. Сняв с плеч ранец, он бросил его на стол вместе со шкатулкой, в которой