— Только давайте сдвинем наши тачки, — предложил Рафал. — Чтобы не так легко можно было к ним подъехать...
Три машины поставили в одну линию у самой ограды, буфер к буферу впритык, «фольксваген» в середине, и вошли наконец в дом.
Все собрались в кухне. Звонить в полицию стал дядя Анджей, а все внимательно слушали, по его ответам догадываясь о характере вопросов.
— Пан поручик! — с достоинством отвечал дядя Анджей. — Я человек взрослый, с техническим образованием. И кристалл-цемент в скважине видел собственными глазами. Да, могу определить, для этого большого ума не надо! Да, согласен, может, мальчишки хулиганили, но на улице остается на ночь «фольксваген-гольф», и вы тоже понимаете, что это значит. Нет, поручиться, разумеется, не могу, но ведь, согласитесь, очень возможно... Вот, вот, и так получилось, что в последние дни некоторые из нашей семьи видели собственными глазами три таких случая! Да, и как забивали дырку от ключа, тоже видели, свидетелю можно верить... Нет, это не телефонный разговор... Как знать, может, потерянное время с лихвой окупится! Спасибо, спасибо, будем ждать.
Кончив разговор с дежурным полиции, бедный дядя Анджей вытер пот со лба и нервно пожаловался:
— Поручик во что бы то ни стало желал поговорить с Хабром! Да вы сами слышали... Обещал кого-нибудь сюда подослать. На всякий случай...
Молодой человек, позвонивший у калитки буквально через двадцать минут после разговора дяди Анджея с полицией, был не в полицейской форме, а в обычной гражданской одежде. Но поскольку Хабр счел его человеком порядочным, все семейство прониклось к прибывшему доверием и не стало требовать, чтобы удостоверил свою личность. Поверили на слово, что он — поручик полиции.
— Вот так обстоят дела, — подвел итоги краткой беседы с представителем полиции дядя Анджей после того, как тот выслушал подробное изложение случившегося. — Может, это и ложная тревога, и вам решать, будете ли вы тратить драгоценное время, когда у нас нет веских доказательств. Так что сами решайте, стоит ли.
— Стоит! — ответил поручик, доселе в молчании слушавший хозяев. — Я считаю — стоит. Ведь мы не дети и можем откровенно...
Он не докончил фразы, ибо наткнулся на внимательный взгляд Яночки, сидевшей вместе со всеми за столом в кухне рядом с Павликом. Немного смутившись, поручик не знал, как выйти из положения. Смутилась и пани Кристина. Она прекрасно знала, что детей следует отстранить от участия в таком ответственном разговоре. Не детское это дело... Но мама знала и то, что именно дети первыми подняли тревогу, именно они обнаружили забитую скважину замка в воротах и сообщили взрослым о чьих-то преступных замыслах. К тому же и Павлик, и Яночка были свидетелями кражи «фольксвагена» в Повсине. Да и что толку, если их вышлешь из кухни? Станут подслушивать под дверью. Поэтому мама сказала представителю полиции:
— Мои дети в курсе случившегося. Да и откровенно говоря, они со своей собакой знают больше, чем мы все вместе взятые. Прошу вас отнестись к ним троим со всей серьезностью...
Если поручик и удивился, он этого не показал и докончил фразу:
— ...можем откровенно признаться, что положение с угоном машин создалось угрожающее. И многие уверяют, что полиция чуть ли не сотрудничает с угонщиками, получая свой процент от украденной машины, что мы составляем одну шайку, или даже мафию и тому подобное. Так вот, заявляю — с меня довольно таких разговоров! Наслушался я их досыта, что в них правда, а что нет — не в этом дело, а в том, что я лично ничего не краду, взяток не беру, с преступниками не сотрудничаю. Я работаю в отделе, задачей которого является как раз борьба с угонами машин, и я твердо решил использовать в этой борьбе все возможные средства, не упускать ни малейшего шанса. Вот почему я сразу принял близко к сердцу то, что у вас произошло, и поставил здесь пост. На всякий случай! Пусть мы потеряем время... Потому что считаю, преступники вряд ли начнут действовать сегодня, вероятнее всего — завтра.
Тут Павлик презрительно фыркнул, и поручик вопросительно взглянул на него. Павлик снизошел до объяснений:
— Какое может быть «завтра»! Завтра к возвращению мамы с работы в воротах будет уже новый замок, и она поставит машину в гараж.
— Но они могут не знать об этом, — попытался возразить поручик.
— За дураков нас считают? Ведь должны понять, что мы разгадали, в чем тут дело.
— Допустим, — пошел на уступки офицер полиции. — Следовательно, есть все основания полагать, что они учтут возможность смены замка и предпримут попытку украсть машину уже сегодня. И если бы нам удалось выяснить, кто эти угонщики, я счел бы это выдающимся успехом всей операции.
— Только установить? — удивился Рафал. — Не схватить, а только установить?
— Вот тут вы на мою больную мозоль наступили, — с горечью признался поручик. — За что их хватать?
— Как за что? За кражу автомашины?
— Воры в таких случаях, как правило, утверждают, что хотели только рассмотреть машинку получше. В крайнем случае — прокатиться на ней. И ничего не докажешь! Конечно же, мы их хватаем, арестовываем и тут же выпускаем на свободу...
— Пробелы в уголовном кодексе? — догадался дядя Анджей.
— Не просто пробелы — огромная дыра! — взорвался поручик. Похоже, угонщики машин и в самом деле уже сидели у него в печенках. — И мне осталось одно, — продолжал он, — завести документацию на самых заядлых угонщиков. Понимаю, бюрократия и время теряем, а что делать? Тогда я смогу доказать повторность преступных деяний, можно будет привлечь бандитов к суду, судить по другой статье. Долог путь, но иного не вижу. И добьюсь своего!
Яночка с симпатией взглянула на офицера полиции и пообещала:
— Мы вам поможем.
— Не исключено, что уже помогли. Ловушка, которую мы тут им приготовили...
— Это вы называете ловушкой? — опять фыркнул Павлик. — Пришел один полицейский, сидит с нами в доме, и это называется ловушка?
— Ловушка она потому и ловушка, что ее нелегко заметить, — поучающе заметил поручик. — Я действительно сижу тут с вами и расспрашиваю об интересующих меня деталях, а остальные... остальные в укрытии. Ага, я собирался спросить у вас разрешения использовать ваш садик...
Широким жестом пани Кристина отдала в распоряжение полиции не только садик, но и весь дом от подвала до крыши. Поручик рассеянно поблагодарил, переключившись на Хабра.
— Вот только... если бы вы действительно могли меня убедить, что ваш пес и в самом деле прошел отличную дрессировку... — начал он.
Оскорбленная в своих лучших чувствах Яночка перебила представителя власти:
— Дело не в дрессировке. Просто наш песик такой умный... просто сверхчеловечески умный сам по себе, без всякой дрессировки. О вас сказал, что вы — человек порядочный, поэтому мы с вами и так разоткровенничались, как с человеком, а вы...
— Яночка! — простонала пани Кристина.
— Интересно! — невозмутимо заметил поручик. — Поскольку я сам себя считаю тоже человеком порядочным, готов поверить в сверхчеловеческую мудрость вашего пса. Он и нам может помочь?
Ответом ему было лишь презрительное фырканье брата и сестры. Поручик попытался определить параметры умственных способностей гениальной собаки.
— С какого расстояния он учует врага и как вообще ему объяснить, что это враг? — задал он каверзный вопрос.
— Наш пес в объяснениях не нуждается, — ответила Яночка. — Он всегда знает, хороший человек идет или плохой. Ведь это он рассказал нам о негодяе, который забил цементом скважину в замке ворот. А расстояние для него значения не имеет. Он почует с любого и сообщит. Но нам хотелось бы при этом присутствовать.
— Вам нельзя при этом присутствовать! — возразил поручик. — Это может и всю ночь продлиться.
— Ну и что? — вскинулся Павлик.
— А как же школа? — спросила мама.
— Фи, школа, — пренебрежительно махнул рукой сын.
Яночка поспешила на помощь:
— Даже если и опоздаем, у нас будут уважительные причины. По семейным обстоятельствам!
— Исключено! — железным голосом произнес поручик. — Дело серьезное, не для детей.
Ответом явилось гробовое молчание присутствующих, что весьма удивило полицейского. Он ожидал если не благодарности, то поддержки со стороны взрослых за заботу о безопасности их детей, а тут... Странные люди... Понимают же, дело опасное, уголовники ведь и стрелять могут, вот и мать этих детей о школе напомнила, так что же они молчат?
Наконец тетя Моника заговорила:
— Не удивляйтесь, пан поручик, мы всецело разделяем ваше мнение, но тут случай особый. Вот эти милые детки уже не один раз отмочили такое, что волосы дыбом становятся! А молчим мы потому, что как бы им ни запрещали, даже связали и под замок посадили, они выберутся и своего добьются. А пес им поможет. Поступайте, разумеется, как сочтете нужным, но мне кажется — лучше не терять их из виду.
— А если вы рассчитываете на помощь собаки, то с ней лучше всего общается моя дочь, — с тяжелым вздохом закончила пани Кристина.
Поручик чрезвычайно удивился и взглянул на необыкновенных детей. А те сидели как каменные и не сводили с поручика взгляда, всем своим видом показывая, что они своего не упустят.
На уступки снова пошел поручик.
— Ну ладно, — сказал он, — а собака действительно необученная?
— Что касается собаки, то дело обстоит таким образом, — опять вздохнув, стала объяснять пани Кристина. — Она действительно необыкновенно умна, и у нее феноменальное чутье. А главное, каким-то образом Хабр распознает человека и легко отличает преступников от обычных людей. Вся дрессировка свелась когда-то к натаскиванию собаки на дичь. Вот уже два года он у нас, кое-чему мы его научили, но основные премудрости сам одолел. Мы приучили его сообщать нам об опасности, когда ее почует. Вот он и делает это по собственной инициативе, но лучше, если заранее разъяснить ему, в чем заключается его задача на данный момент. Он прибежит с известием, что что-то происходит, и отведет вас туда, где это происходит. И мои дети научились его понимать так, словно все трое говорят на одном языке. Вы скажете, в чем вам потребуется помощь собаки, а дочка разъяснит Хабру его задачу.