НА ВЫСОТАХ ТВОИХ
Как пали сильные на брани!
Сражен Ионафан на высотах твоих.
Плач Давида
23 декабря
Во второй половине дня 23 декабря произошли три события, на первый взгляд не связанные между собой и разделенные расстоянием в три тысячи миль. Одним из них стал телефонный звонок по секретной линии связи президента Соединенных Штатов премьер-министру Канады; разговор продолжался около часа и был тяжелым. Вторым событием был официальный прием, устроенный генерал-губернатором ее величества королевы в его резиденции в Оттаве. Третьим оказалось прибытие корабля в порт Ванкувера на Западном побережье Канады.
Сначала состоялся телефонный разговор: звонил президент Соединенных Штатов из своего кабинета в Белом доме, ответил на звонок премьер-министр Канады в канцелярии Восточного блока на Парламентском холме.
Следующим по времени было прибытие в Ванкувер теплохода «Вастервик» водоизмещением в 10 тыс. тонн, либерийской приписки, под командованием капитана и судовладельца Сигурда Яабека, норвежца по национальности. Судно пришвартовалось к причалу Ла-Пуент в гавани на южной стороне залива Бэррард в три часа дня.
Часом позже в Оттаве, где был уже вечер из-за трехчасовой разницы в поясном времени, первые гости начали прибывать на прием в резиденцию генерал-губернатора. Прием давался по случаю кануна Рождества, и гостей было мало: только члены правительства и их жены.
Лишь двое гостей — сам премьер-министр и государственный секретарь по иностранным делам — были осведомлены о звонке президента США, но никто из них никогда не слышал о теплоходе «Вастервик», да, по логике вещей, они и не могли о нем слышать.
И все-таки этим трем событиям было суждено переплестись самым невероятным и непостижимым образом, подобно тому как небесные тела сталкиваются иной раз на своих орбитах, производя ослепительную вспышку.
Премьер-министр
Ночь в Оттаве была морозной, тяжелые тучи над городом предвещали утром снегопад. Как предсказывали синоптики, Рождество в столице в этом году ожидалось снежным.
Сидя на заднем сиденье черного «олдсмобиля», жена премьера Маргарет Хауден дотронулась до руки мужа и сказала:
— Джими, у тебя усталый вид.
Достопочтенный Джеймс Маккаллем Хауден, доктор философии и права, член парламента и премьер-министр Канады, сидел смежив веки, наслаждаясь теплом в салоне машины. Услышав голос жены, он открыл глаза.
— Ничего подобного,— ответил он (в любое время суток премьер терпеть не мог признаваться в усталости),— просто немного расслабился. Последние двое суток...— Он запнулся, взглянув на широкую спину шофера. Стекло между ними было поднято, но даже при этом не мешало быть осторожным.
Свет снаружи упал на стекло, позволив ему увидеть в нем свое отражение: тяжелое лицо, чем-то напоминающее хищную птицу, с орлиным носом и вытянутым вперед подбородком.
Жена, сидевшая рядом, шутливо заметила:
— Перестань глядеться в стекло, у тебя могут появиться признаки... как его... Как психиатры называют эту болезнь?
— Нарциссизм.— Муж улыбнулся, прищурив глаза с тяжелыми веками.— Я страдаю этой болезнью уже много лет. У политиков она стала вообще профессиональным заболеванием.
Посмеявшись, они помолчали, затем заговорили снова, на этот раз серьезно.
— Что-то случилось, не так ли? Вероятно, что-то серьезное? — тихо спросила Маргарет. Она повернулась к мужу всем телом с тревожным выражением на лице. Премьер, погруженный в раздумья, не преминул отметить классически правильные черты ее лица. Она все еще чертовски привлекательная женщина, подумал он, недаром, когда мы вместе входим в комнату, все взоры обращены к ней.
— Да, случилось.— На мгновение им овладело искушение поделиться новостями с Маргарет, рассказать о том, что произошло, о начале секретных переговоров два дня назад и новом звонке президента сегодня днем, затем решил: разговор не ко времени.
Маргарет продолжала:
— Последнее время столько всего происходит, что я уже не помню, когда мы с тобой оставались наедине.
— Знаю.— Он протянул руку и сжал ей пальцы. Теплота этого жеста растопила лед ее сдержанности, и слова хлынули потоком:
— А стоит ли того все это? Тебе еще не надоело? — Маргарет говорила быстро, зная, что между их домом и резиденцией генерал-губернатора несколько минут езды, поэтому ей хотелось скорее высказать все, что лежало у нее на сердце,— как только поездка закончится, исчезнут теплота и сердечная близость между ними.— Мы живем вместе уже сорок два года, Джими, и большую часть времени провели врозь. Нам осталось не так уж много...
— Тебе пришлось нелегко со мной, я знаю.— Голос звучал спокойно и искренне, он был тронут ее словами.
— Нет, не всегда,— сказала она с оттенком сомнения: тема была скользкой, они редко беседовали о чем-либо подобном.
— У нас еще будет время, обещаю тебе. Если дела пойдут...— Он смолк, вспомнив о непредсказуемости будущего, приоткрывшегося в последние дни.— Мне предстоит совершить еще одно дело, может быть, величайшее дело всей моей жизни.
Она вынула свои пальцы из его руки.
— Почему совершить его должен именно ты?
Ответить на такой вопрос было затруднительно. Даже Маргарет, поверенной большинства его мыслей, он не мог высказать свою внутреннюю убежденность: другого такого, как он, не найдется; нет никого, равного ему по положению, интеллекту и прозорливости, кто мог бы осуществить его грандиозные планы.
— Так почему же ты? — повторила вопрос Маргарет.
Автомобиль въехал в усадьбу генерал-губернаторского дома. Шины зашуршали по гравию; мимо окон машины, по обеим сторонам, замелькали деревья парка, сливавшиеся во мраке в одну темную массу.
На какое-то мгновение он почувствовал себя виноватым перед Маргарет. Она довольно терпимо относилась к его политической карьере, хотя и без особого одобрения, и он давно уже понял, что Маргарет живет надеждой на завершение им политических дел — тогда они опять сблизятся, как было в прежние годы.
С другой стороны, он был ей неплохим мужем. В его жизни не было других женщин... кроме одной, но это было давно. Любовная связь длилась не больше года, потом он решительно прервал ее, опасаясь, что она может поставить под угрозу его семейную жизнь. Но до сих пор чувство вины не покидало его... вместе со страхом, что Маргарет когда-нибудь узнает правду.
— Мы поговорим позже, когда вернемся домой с приема,— сказал он обнадеживающе.
Машина остановилась, шофер открыл дверцу со стороны дома. Часовой у входа в малиновом мундире конногвардейца ловко откозырял, когда премьер-министр с женой вышли из машины. Джеймс Хауден улыбнулся в ответ, поздоровался с ним за руку, представил свою жену. Такие вещи Хауден всегда проделывал непринужденно и без всякого высокомерия. Он прекрасно знал, что конногвардеец будет долго болтать об этом случае, хотя не переставал удивляться, насколько широко распространяются слухи о его простецком поведении, расходясь кругами, как от камня, брошенного в воду.
При входе в генерал-губернаторскую резиденцию их встретил молоденький лейтенант военно-морских сил Канады. Морская форма с золотыми галунами сидела на адъютанте генерал-губернатора так тесно, что наводила на мысль: вероятно, он проводит больше времени за столом в канцелярии, чем на военных кораблях. В нынешние времена морским офицерам приходится ждать своей очереди, чтобы послужить на море, ибо военно-морской флот Канады стал чисто символическим, предметом для шуток, хотя и накладных для налогоплательщиков.
Из прихожей с высокими колоннами их провели по мраморной лестнице с красной ковровой дорожкой через широкий коридор, увешанный гобеленами, в Длинную гостиную, где обычно проходили малые приемы, такие, как сегодняшний. Большая продолговатая комната, смахивающая на коробку из-под обуви, с высоким потолком, украшенным поперечными балками из алебастра, имела вид гостиничного вестибюля, только более уютного и интимного. Кресла и оттоманки, обитые кретоном бирюзового и бледно-желтого оттенков и расставленные рядом, словно приглашая гостей к беседам, были пока пусты — гости, числом не более шестидесяти, стояли по залу группами, болтая друг с другом. Поверх их голов королева Англии с большого портрета во весь рост пристально смотрела на портьеры из тяжелой парчи, обрамлявшие окна противоположной стены. В дальнем конце комнаты нарядная елка сияла гирляндами разноцветных огней. При появлении премьер-министра с женой шум разговоров заметно стих. Все взгляды обратились к Маргарет, прелестной в бледно-розовом бальном платье, над которым сияли белизной ее обнаженные плечи.
Шествуя впереди, морской офицер подвел их к пылавшему камину, где встречал гостей генерал-губернатор.
— Премьер-министр и миссис Хауден!— провозгласил адъютант и отступил в сторону.
Его превосходительство маршал авиации Шелдон Гриффитс, генерал-губернатор ее величества королевы в доминионе Канада, протянул гостям руку.
— Добрый вечер, премьер.— Затем, учтиво склонив голову: — Добрый вечер, Маргарет!
Маргарет Хауден присела в привычном реверансе с улыбкой, обращенной также и к Натали Гриффитс, стоявшей рядом с мужем.
— Добрый вечер, ваше превосходительство,— ответил Джеймс Хауден.— Вы прекрасно выглядите сегодня.
Генерал-губернатор, седоволосый, румяный, с военной выправкой, несмотря на преклонные годы, был одет в безупречный фрак, увешанный внушительным рядом орденов и других наград. Он доверительно склонился к уху премьера.
— Я чувствую, что у меня вот-вот загорится хвостовое оперение,— он кивнул на пылавший камин,— пойдемте отсюда. Теперь, когда вы пришли, мы можем отойти от этого адского огня.
Вчетвером они стали прогуливаться по залу, причем генерал-губернатор как любезный хозяин то и дело заговаривал с некоторыми из гостей.