— Бог ты мой, а я не учел этого! Джим, позвольте мне задать один вопрос?
— Пожалуйста.
— Почему вы были так уверены, что получите согласие на свое требование? Договор о союзе нужен вам, и вы отлично это знаете.
— Да, нужен,— ответил Хауден,— но откровенность за откровенность: я был уверен, что вам он нужен больше, а как вы сами сказали, время — вот главный фактор.
В кабинете опять воцарилась тишина. Президент глубоко вздохнул, адмирал пожал плечами и отвернулся.
— Предположим, просто так, ради интереса предположим,— сказал президент тихо,— что я приму ваши условия, которые, конечно, должен одобрить конгресс. Каким образом вы собираетесь оповестить о договоре Канаду?
— Я сделаю заявление в парламенте ровно через одиннадцать дней.
— В таком случае... я всего лишь предполагаю...— президент с трудом выговаривал слова, словно их у него вытаскивали клещами,— я буду обязан сделать идентичное заявление на совместном заседании сената и палаты представителей. Как вы понимаете, наши два выступления должны совпадать по времени до секунды.
— Согласен,— ответил Хауден.
Он понял, что выиграл. Он ощутил во рту восхитительный вкус победы.
Сидя в личном салоне лайнера «Авангард», в серо-голубом костюме и велюровой шляпке на привлекательных седых волосах, Маргарет Хауден высыпала содержимое своей сумочки на столик перед собой. Сортируя смятые чеки на покупки, сделанные в США и Канаде — большей частью на мелкие суммы,— она взглянула на мужа, занятого чтением передовицы вчерашней торонтской «Дейли стар». Четверть часа тому назад, после торжественной церемонии проводов с участием вице-президента и почетного эскорта морской пехоты США, их самолет поднялся в воздух и, преодолев тонкий слой облаков, сейчас плавно летел, облитый солнечным сиянием, направляясь на север, к Оттаве.
— Знаешь ли, Маргарет,— сказал Хауден, переворачивая страницу, — меня часто удивляет, почему мы не поставим авторов передовиц управлять страной — у них на все есть готовое решение. Хотя, конечно, — стал размышлять он,— если они станут управлять, кто же тогда будет писать передовицы?
— А хотя бы и ты,— ответила Маргарет, складывая счета рядом со стопкой сосчитанных серебряных монет.— Тогда бы мы могли проводить больше времени вместе, и мне не пришлось бы бегать по магазинам, чтобы чем-то заняться во время наших поездок. Ох, господи боже мой, боюсь, я была настоящей мотовкой.
Хауден невольно усмехнулся. Положив газету на стол, спросил:
— Сколько истратила?
Сверив общую сумму счетов со столбиком денег, она сокрушенно ответила:
— Почти двести долларов.
Хауден собрался мягко пожурить ее, но вспомнил, что не сообщил ей о своих финансовых затруднениях. Ничего не поделаешь — деньги истрачены, и теперь поздно упрекать. Кроме того, обсуждение финансовых проблем явно потребует от него той энергии, какой он уже не располагал после напряженных дней, проведенных в Вашингтоне. Поэтому он ограничился тем, что сказал:
— Я не подлежу таможенному досмотру, в отличие от тебя, дорогая. А посему ты можешь отобрать часть покупок на сотню долларов, свободных от пошлины, а остальные должна внести в декларацию и уплатить за них таможенный сбор.
— И не подумаю! Какие глупости! Ты великолепно знаешь, что таможенники не посмеют приблизиться к нам. Почему бы не воспользоваться твоими правами на привилегии? — Она инстинктивно накрыла монеты ладонями, словно защищая их от постороннего посягательства.
— Душенька,— начал терпеливо разъяснять он — они уже не впервые ссорились по такому поводу.— Ты же знаешь мое мнение на этот счет. В глазах закона я такой же гражданин, как и все остальные.
С раскрасневшимся от возмущения лицом, Маргарет хлопнула ладонью по столику:
— Ты рассуждаешь, как ребенок, вот что я тебе скажу!
— Может быть,— ласково продолжал он убеждать ее,— и все-таки я настаиваю, чтобы все было сделано, как положено.
Ему не хотелось вдаваться в объяснения о необходимости для него соблюдать скрупулезную честность, диктуемую политической мудростью, честность даже в мелочах, таких, как мелкая контрабанда вещей, чем время от времени грешат канадские чиновники высшего ранга, возвращаясь из-за границы. Кроме того, он понимал, как легко попасться на ерунде, а иногда на вполне невинных проступках политическому деятелю его уровня. Мало ли на свете мелких душонок, особенно среди политических соперников, которые только и ждут малейшей осечки, чтобы вынести ее на страницы газет, а те уж не упустят возможности обрисовать случившееся со всех сторон. Хаудену не раз доводилось наблюдать, как летели с постов опозоренные политики за такие прегрешения, которые в иных кругах удостаивались лишь легкого упрека, Но почему-то те, кто прикарманивал огромные суммы казенных денег, попадаясь чаще всего из-за собственной беспечности, отделывались легким испугом.
— Не переживай из-за пошлины, дорогая, скоро совсем не будет ни пошлин, ни таможенного досмотра,— сказал Хауден, складывая газету. Он уже сообщил Маргарет в общих чертах о соглашении между США и Канадой.
— Вот и хорошо,— заметила жена,— уж кто-кто, а я не буду жалеть об отмене границы. Я всегда считала большой глупостью всякие там формальности вроде раскрывания дорожных сумок, деклараций и прочего, особенно между нашими двумя странами, имеющими так много общего.
Хауден улыбнулся, но решил воздержаться от лекции по истории канадских тарифов, для которых ныне открываются исключительно благоприятные перспективы. И в самом деле, таких благоприятных условий Канада еще не знала, подумал Хауден, удовлетворенно откидываясь в удобном кресле. Который раз за последние сутки он с удовольствием вспомнил о несомненном успехе своих переговоров в Вашингтоне.
Правда, президент так и не дал твердого обещания передать Аляску Канаде — это решит аляскинский плебисцит, но в его исходе Хауден не сомневался. Требуется какое-то время, чтобы переварить идею. Зародившийся не где-нибудь, а в голове Хаудена план первоначально покажется официальному Вашингтону оскорбительным и невозможным. Но при более внимательном рассмотрении там поймут, что он является здравым и логическим продолжением соглашения о союзе, который требует от Канады не менее крупных уступок.
Что касается плебисцита, то при поддержке, которой Канада уже заручилась, ей не доставит труда обеспечить себе большинство голосов, предложив аляскинцам привлекательные условия. В любом случае, если вступит в силу союзный договор, то границы между Канадой, Аляской и остальной территорией США станут попросту символическими. Для Аляски перемены окажутся столь незначительными, что их никто не заметит,— просто Аляска подпадет под юрисдикцию гражданских законов и административного управления Канады.
В душе Хауден ликовал еще и потому, что удалось избежать обсуждения важного вопроса об открывающихся возможностях для Канады выйти из горнила войны — даже при условии опустошения части территории — страной более сильной и крепкой по сравнению со своим нынешним партнером по соглашению. Но как решится этот вопрос, покажет только время.
Реактивные моторы ревели, неся лайнер к северу. Глянув в окно, Хауден отметил, что внизу все еще тянутся зеленые поля.
— Где мы, Джими? — спросила Маргарет.
Он посмотрел на часы.
— Только что пролетели над Мэрилендом, поэтому, вероятно, сейчас находимся над Пенсильванией. Потом пролетим еще штат Нью-Йорк, а там, через несколько минут, будем дома.
— Было бы хорошо, если бы в Оттаве не шел снег,— сказала Маргарет, складывая в сумочку счета и деньги.— Привыкать к холоду лучше постепенно.
Хорошо бы и ему делать свои дела постепенно, с иронией подумал Хауден. В идеале следовало бы заняться медленным и кропотливым сколачиванием сил своих сторонников в поддержку союзного договора. Но времени, как всегда, не хватает, и нужно действовать решительнее. К счастью, ему есть что предложить. Присоединение Аляски плюс другие важные уступки — вот что он выложит перед парламентом и избирателями. Он был убежден, что всего этого, в сочетании с угрожающей международной обстановкой, будет достаточно, чтобы победить на выборах и тем самым получить мандат на заключение союзного договора.
Даже если не брать в расчет кризисную ситуацию, время для такого договора подоспело. Лет десять, а может быть, и пять тому назад, когда поиски так называемой канадской самобытности, сопровождаемые разгулом шовинизма, были в самом разгаре, любая попытка протолкнуть подобное соглашение была бы обречена на провал. Однако настроение народа с тех пор переменилось.
Что и говорить, оппозиция во главе с Бонаром Дицем будет использовать любую возможность свалить его, да только им это не удастся — он побьет их, будьте уверены. Крайний национализм по нынешним временам выглядит опасным самообольщением — опасным потому, что обрекает Канаду на одиночество среди враждебного окружения, отрывает ее от верного друга и защитника. Ныне культурные связи, общие идеалы, чувства товарищества и даже любви все теснее сплачивают Север и Юг континента. Было бы, конечно, неверно утверждать, что в Канаде перестали критически относиться к Соединенным Штатам, которые достаточно часто дают повод для разочарования своим друзьям и поклонникам. Но при всех своих недостатках они соблюдают элементарную порядочность— в противовес злу и насилию, господствующим в остальном мире.
Маргарет взяла со стола газету и развернула ее на одной из страниц.
— О, посмотри-ка, Джими, здесь есть гороскоп! Ты ознакомился со своим?
Повернув к ней голову, он язвительно ответил:
— Нет, не ознакомился и не хочу, чтобы ты возвращалась к этому вопросу снова.— У него возникло подозрение, что она поддразнивает его в отместку за недавнюю ссору. В последние дни их отношения стали несколько натянутыми. Верно, оттого, подумал Хауден, что они редко видятся. Когда они спокойно беседовали наедине последний раз? Давненько. Пожалуй, накануне Рождества, после приема у генерал-губернатора. Ему надо быть более внимательным к Маргарет, но беда в том, что в сутках слишком мало часов, а дел, требующих его вмешательства, слишком много. Возможно, когда с соглашением все утрясется, у него будет чуточку больше свободного времени для нее.