Теперь они уже не бежали, а ковыляли, слушая приближающийся собачий лай и крики верховых.
– Ничего! – на ходу успокаивал Дик не столько спутника, сколько себя, толчками выдавливая из горла слова: – Нам бы... до кустов...
Но кусты были далеко, враги близко, а пиратский адмирал тяжело оттягивал плечо.
Измученные беглецы не обратили внимания на упавшую сверху тень. Не до того им было – зашло солнце за тучу, не зашло... Вверх оба поглядели лишь тогда, когда перед их лицами закачался толстый канат, завязанный на конце узлом. А голос сверху проорал:
– Эй, на земле, хватай конец! Лезьте оба наверх!
5
Все судно находилось в крайне ветхом состоянии, а кубрик и вовсе напоминал старое гниющее дупло. Дерево везде было сырое и заплесневелое, а местами мягкое, ноздреватое. Более того, все оно было безжалостно искромсано и изрублено.
(Г. Мелвилл)
Дик уже был несколько подготовлен к потрясающему зрелищу – парящей над головой груде хлама. А Свена Двужильного вид «Красы помойки» заставил выругаться. Но пират справился с изумлением. Выпустив плечо Бенца, он перехватил канат и с ловкостью истинного небохода полез на борт.
Собаки были уже близко, а спасительное судно медленно уплывало вперед, в сторону вершины горы. Дик побежал вслед. Да, силы были на исходе, а бежать приходилось вверх по склону, но теперь, когда на плечо не давила тяжесть беспомощного Свена, Бенц сумел сделать рывок, чудом догнал уходящую шхуну, подпрыгнул и ухватился за канат. Подтянулся на руках, почувствовал, как собачьи зубы ударили по каблуку – и соскользнули.
Когда Дик с помощью Свена и капитана Роландо перебрался на палубу, возле головы его просвистела пуля.
– Низко идем, – тревожно сказал Свен. – Изрешетят.
– Не успеют, – ответил Роландо. – Внизу уже кусты, там кони не пройдут.
Напряжение схлынуло. Бенц без сил опустился на палубу. Его затрясло – и в душе вспыхнул стыд: Свен и капитан Роландо видят его слабость! Дик обхватил себя руками, то ли пытаясь унять дрожь, то ли стараясь согреться. Каждый синяк, каждая ссадина, полученные во время побега, резко дали о себе знать.
Снизу донесся повелительный оклик:
– Именем короля Анзельмо! Приказываю спуститься! На борту двое беглых висельников!
Капитан Роландо поднес к губам рупор, сделанный из смятого в конус жестяного ведра, и азартно прокричал в ответ:
– Не люблю, когда людей вешают! Меня тоже когда-то повесить собирались!
Тут же пуля насквозь пробила рупор, который капитан только-только отнял от губ.
– Ну вот, – огорчился Роландо, – испортили хорошую вещь!
Еще две пули, выпущенные сгоряча, застряли в корпусе – и на том погоня отстала, выкрикивая угрозы и проклятия.
Свен, сидя на посыпанной песочком палубе, изумленно оглядывался.
– Во имя Эссеи Легкокрылой, пусть мне кто-нибудь скажет, куда я попал!
– Вы на борту «Красы помойки», господа, – учтиво поклонился ему Роландо. – Чувствуйте себя как дома.
По лицу Свена было видно, что ему трудно чувствовать себя как дома на этом наборе разномастных обломков, приколоченных друг к другу и непонятно как держащихся в воздухе.
А Бенц, справившись с дрожью, заставил себя улыбнуться:
– У вас получилось, капитан! У вас всё получилось! Она взлетела! Значит, вы придумали, из чего сделать правое крыло?
– Разумеется, – со спокойным достоинством ответил капитан. – Из забора с калиткой.
– Вот на заборе с калиткой я еще не летал... – ошарашенно покрутил головой Свен.
– Хозяин забора был недоволен, – вздохнул Роландо. – Когда я улетал, он кричал вслед примерно то же, что эти... – Капитан махнул рукой в ту сторону, где осталась погоня.
– Невероятно, – пробормотал Свен. – Вон там что приколочено – садовая лестница? Скажите мне, что я ошибаюсь!
– Не ошибаетесь, сударь, это именно садовая лестница... Прошу прощения, но мне надо поговорить с лескатами. Конечно, на этой высоте тоже неплохой ветерок, но лучше подняться, не то кусты оторвут мне киль.
Капитан Роландо уселся на крышку люка «мокрого трюма» (сделанную из днища бочки) и сосредоточенно примолк.
Чтобы не мешать ему беседовать с тварюшками, Дик придвинулся к Свену и шепотом пересказал то, что знал о старом иллийце и его невероятном корабле.
Когда шхуна поднялась выше и вошла в хороший, ровный воздушный поток, капитан вернулся к пассажирам.
– Сударь, – уважительно обратился к нему Свен, – куда направляется ваша шхуна?
– Сейчас – просто подальше от Аква-Бассо. Но вам, адмирал, я полагаю, надо в Виктию?
– Так вы меня узнали?
– Да, по серьгам. Кто о них не слышал?
Свен смущенно усмехнулся и перевел разговор на другую тему:
– Вы, капитан, сказали: «Поговорить с лескатами». На такой небольшой шхуне – не один, а два леската? Великолепно!
На это Роландо ответил внушительно:
– У меня их четырнадцать!
Свен вежливо хохотнул, чтобы поддержать неудачную шутку.
А Бенц вдруг вспомнил детство. Вспомнил призванного из моря маленького леската и поставленный ему на спину игрушечный кораблик. И Дика осенило:
– Вы наловили диких лескатов, капитан?
Роландо гордо кивнул.
Свен подавился смехом.
Владелец «Красы помойки» разъяснил:
– Я присмотрел за городом узкий заливчик, отгородил его сетью. Призывал лескатов по одному, запускал их в загон. Кормил, дрессировал...
– Но – четырнадцать? – изумился Свен. – И с двумя-то одновременно говорить замучаешься! Как вы добились того, чтобы четырнадцать тварюшек разом тянули шхуну?
– Дикие лескаты привыкли жить в стае и слушаться вожака. Мне надо было вычислить вожака и подчинить его своей воле. Всего-навсего.
– Всего-навсего, да?.. – И пиратский адмирал потрясенно замолчал.
А Дик Бенц поглядел вокруг другими глазами.
Летучие корабли поднимались в воздух силой запертых в трюме лескатов. Огромных, могучих, специально выведенных для работы. Но даже им не под силу был бы такой труд, если бы маги-ремесленники не вживляли в их спины волшебные талисманы.
Четырнадцать мелких диких лескатов не могли поднять шхуну.
Однако она летела.
«Краса помойки» была сделана любовно и тщательно, и все же рухлядь есть рухлядь. Весь этот набор обломков под действием ветра и собственной тяжести должен был рассыпаться сразу после взлета.
Однако он не рассыпался.
Дику вспомнилось, как Маркус Тамиш однажды расфилософствовался. Мол, если человек посвящает всю свою жизнь работе, вкладывает в нее ум, сердце и душу, если сама работа нужна ему больше, чем деньги, которые за нее платят, – рано или поздно такой человек станет волшебником. Не просто умелым мастером, а чародеем, творящим чудеса в том, что прежде и без магии делал изумительно.
Если верить Отцу, то сейчас перед Диком был маг...
– Давайте взглянем на вашу ногу, адмирал, – предложил Роландо Свену. – Если не сломана, а вывихнута, то я вправлю.
Гордый виктиец не позволил себе охнуть от боли, когда с него снимали сапог. Капитан Роландо ощупал ногу, заявил, что это обычный вывих, и умелым рывком поставил сустав на место.
Свен расслабленно откинулся на локти, оглядывая немыслимое сооружение, которое уносило его от смерти к свободе.
– Капитан Роландо, – благодушно сказал он, – я признателен вам за спасение. Когда будем в Горячих Ключах, подарю новехонькую шхуну, прямо со стапелей, с парой отличных лескатов, сильных и здоровых. Но «Красу помойки», не обессудьте, оставлю себе. Такой диковиной больше никто не может похвастаться.
– Вы очень щедры, сударь, – учтиво отозвался Роландо. – Но я бы предпочел оставить «Красу помойки» себе. Она меня вполне устраивает.
– Вот как? – В голосе пиратского адмирала зазвучали опасные нотки. – Вы слышали обо мне – и все же осмеливаетесь со мною спорить? Или вам рассказывали только про мои серьги, а не о том, что я всегда беру то, что мне нравится?
Бенц подобрался, готовый к драке. Да, они со Свеном были товарищами по побегу, но даже ему Дик не позволит ограбить своего спасителя. Тут пирату не Горячие Ключи, тут эскадры под рукой нет!
А старик даже бровью не повел. Легко улыбнулся, словно услышал шутку, и спросил спокойно:
– Вы, сударь, наверняка слышали, что у судна, прослужившего долго, появляется душа?
– Конечно, – кивнул Свен.
– Но это же сказки! – не выдержал Дик.
Два матерых небохода посмотрели на него, потом друг на друга – и хором сказали:
– Молод еще!
Бенц не стал возражать.
– Этот дух корабля, – специально для Дика пояснил Роландо, – иногда является в человеческом образе кому-нибудь из команды.
– Чаще погонщику или капитану, – уточнил Свен.
Дик подумал: а как бы выглядел дух «Миранды»? Должно быть, женщина, веселая, легкая и грациозная, как танцовщица... Впрочем, какой там дух, шхуна летает второй год!
– Шхуна, обломки которой я приспособил под «Красу помойки», была очень стара, – серьезно продолжил капитан. – Однажды ночью, когда я без сна ворочался в трюме недостроенного судна, мне явился дух...
– Как он выглядел? – с любопытством перебил его Свен.
– Представьте себе, он был похож на меня. Сам удивляюсь! Ночной гость – или правильнее называть его хозяином? – предложил мне сыграть в кости, поставив душу против души. Я согласился...
Дик шумно вздохнул.
– Мы кинули кости трижды – и все три раза у нас выпадало одинаковое количество очков. Мы оба выиграли – и обменялись душами. Теперь моя душа – в шхуне, а душа шхуны – во мне. Если нас разлучить, я умру, а «Краса помойки» рассыплется.
Едва капитан произнес эти слова, как по судну прошел гул. Шхуна содрогнулась. Реи выгнулись, стыки досок завибрировали – вот-вот дерево вытолкнет из себя гвозди и скобы!
– Понял-понял, – поспешно сказал Свен. – Ваша шхуна, не спорю, ваша!
VII. ОБРЕТЕНИЕ СЕРЬГИ. Части 6-11
6
О, где мы снимали и шпагу, и шлем?
В каких пировали тавернах?