В начале 2000-х, когда Кэмп создал компанию, это была хорошая идея. Но к 2007 году сайт уже выглядел устаревшим, особенно на фоне подъема мобильных устройств. Все так называемые «умные деньги» ушли к мобильным приложениям. Десктоп-ориентированные инструменты вроде StumbleUpon быстро теряли популярность.
Друзья знали Кэмпа как человека упрямого, легко разражающегося, когда ему противоречили или возражали, и часто готового упорно стоять на своем, когда он считал себя правым. Упрямство бывает полезным качеством для стартаперов и CEO, но только в тех случаях, когда идея работает. Если же идея не работает, упрямого и бесцеремонного CEO не называют больше «предусмотрительным» и «дальновидным» – он становится «трудным».
Тем не менее StumbleUpon оказался прибыльным предприятием. Кэмпу удалось конвертировать шумиху вокруг сайта в сделку с eBay, компанией-гигантом в сфере онлайновых аукционов. 75 миллионов долларов – огромная сумма, особенно для небольшой компании, привлекшей 1,5 миллиона долларов венчурного капитала. Кэмп оказался достаточно прозорлив, сохранив за собой значительную долю владения и став в результате богатым человеком.
Заключив сделку, он положил в карман деньги и удержал за стартапом свое имя – мечта молодого предпринимателя из Кремниевой долины стала явью.
И тем не менее даже со всеми деньгами мира в кармане Кэмп не мог проехать по городу. Устаревшая система такси, представлявшая собой парк разношерстных желтых реликтов, то и дело расползалась по швам. Владельцы таксопарков не вкладывались в содержание и ремонт машин. Диспетчерская служба не модернизировалась. Диспетчеры таксопарков принимали звонки от клиентов и по радио передавали заказы курсирующим по улицам таксистам. Вот только гарантии выполнения заказа никто клиентам не давал.
Ненадежность системы такси вынудила Кэмпа искать обходные пути. Так, он обзванивал одну за другой все крупные службы такси, просил прислать за ним машину и уезжал на первой прибывшей, игнорируя все остальные. Поступок, конечно, подловатый, но Кэмп оправдывал себя тем, что в большинстве случаев они поступали с ним не лучше.
Компании разгадали трюки Кэмпа. Он обманывал их так часто, что они вообще перестали присылать за ним такси. Меня внесли в черный список, решил Кэмп.
Проблема захватила его целиком. Он попытался воспользоваться услугами дорогого сервиса «черных авто»[28], но ему не понравилось, что, если с ним было больше двух друзей, нужно было согласовывать пункты высадки. Иногда Кэмп договаривался с определенными водителями, чтобы его забирали из ресторана в назначенное время, но и этот вариант оказался не совсем удачным: порой обед приходилось заканчивать в спешке, вместо того, чтобы спокойно получать удовольствие.
После того как Кэмп продал компанию, он купил новый «Мерседес-Бенц», но и ставка на свою машину не оправдалась. Парковка в городе всегда была кошмаром: вы могли считать себя везунчиком, если находили место не на холме с 35-градусным уклоном.
Раздражение не уходило. Передвижение по Сан-Франциско превратилось в проблему, и никто, похоже, не собирался вкладываться в ее решение.
Первые ростки решения проклюнулись, когда он смотрел фильм с Джеймсом Бондом.
Прохлаждаясь в своих новых шикарных апартаментах в Южном парке – всего лишь в нескольких ярдах от того места, где родилась идея Twitter и где находились первые офисы Instagram, – Кэмп решил посмотреть кино. Когда выбрать было тяжело, он всегда смотрел «Казино Рояль» 2006 года с Дэниелем Крейгом в главной роли46. В недооцененной невозмутимости крейговского Бонда было что-то особенное; возможно, Кэмпу нравилась вспыльчивость величайшего в мире шпиона и его короткая прическа, напоминавшая ту, которую носил он сам.
Озарение пришло в тот момент, когда экранный Бонд мчался на «Форде» по залитым солнцем улочкам Нассау, приближаясь к пляжу на багамском побережье.
Внимание миллионера привлекло мелькание на экране сотового телефона Бонда47. Телефон, неказистый серебристый «Эрикксон» устаревшей по сравнению с более поздними стандартами модели (с кнопочной панелью!), показывал на крохотном экранчике GPS-карту. Бонд следил за самим собой: автомобиль приближался к клубу «Ocean», и иконка в виде стрелочки скользила по темно-зеленой решетке.
Самая обычная сцена из тех, что большинство зрителей в кинотеатрах поглощают с пассивным равнодушием. Сцена, придуманная для демонстрации некоторых из крутых гаджетов Бонда, в том числе телефона «Эрикксон»: то, за что продюсерам и платят.
Но картинка застряла у Кэмпа в голове. Всего лишь несколько месяцев назад миру был представлен великолепный айфон, одно из самых впечатляющих достижений мобильной технологии (куда более впечатляющее, чем бондовский «Эрикксон»). В нем были и вайфай-соединение, и акселерометр, и GPS – три ключевых компонента для определения положения пользователя на карте.
А что, если ему вовсе и не нужно названивать всю ночь таксистам? Что, если для этого есть приложение?
И еще важнее: что, если, как и Джеймс Бонд, он будет выглядеть с этой штукой крутейшим чуваком?
После шести лет борьбы Трэвис тоже пытался расслабиться.
Выйдя из бизнеса с двадцатью миллионами долларов, он не встал в один ряд не только с Марком Цукербергом, но и с Гарретом Кэмпом. Но и Каланик, и Кэмп разбогатели на продаже, и оба продали компании в одном и том же 2007 году, с разницей всего лишь в месяц. Правда, Кэмп определенно устроился лучше; в таком месте, как Кремниевая долина, популярное и модное приложение всегда получает более высокую цену (и более броскую рекламу), чем файлообменная инфраструктурная компания.
Тем не менее сделка принесла Каланику вполне достаточно денег, чтобы не работать и проводить время в поездках, во время которых он посещал посвященные стартапам мероприятия и вечеринки, которые организовывали молодые инвестиционные фонды. Впервые в жизни Трэвис оказался свободным агентом. В кармане лежали миллионы долларов, и действовать он хотел соответственно.
В одном из любимых фильмов Каланика, «Криминальное чтиво», есть персонаж, роль которого исполнил Харви Кейтель. В восемь часов утра элегантный – тонкие усики и выглаженный черный смокинг – герой Кейтеля пересекает весь Лос-Анджелес на серебристой Acura NSX за 9 минут и 37 секунд, чтобы решить проблему: спрятать труп, доставленный Траволтой и Джексоном на перепачканной кровью машине. Зовут персонажа Уинстон «Вульф», и его работа состоит в том, чтобы являться на место и решать возникшие проблемы.
Каланик хотел быть фиксером вроде Вульфа. После покупки дома на холме в Кастро он начал вкладывать небольшие деньги в различные стартапы с таким расчетом, чтобы стать их персональным фиксером, готовым примчаться и решить вопрос, когда учредителю потребуется помощь.
Недоразумение с разволновавшимся инвестором? Мистер Вульф справится. Понятия не имеешь, как нанять новых инженеров? Просто позвони Вульфу. Может быть, засомневался, не знаешь, что делать дальше, и хочешь поговорить об этом? Не бойся, Вульф здесь.
Продвигать свои компании Каланик начал в персональном блоге, который назвал Swooshing – в знак уважения к приобретенному стартапу48. На фотографии на сайте Каланик был изображен в виде стартапера-ковбоя – в рубашке с перламутровыми пуговицами, солнцезащитных очках и десятигаллоновой шляпе стетсон. Самопродвижение было вполне обычной практикой среди так называемых бизнес-ангелов – мелких венчурных капиталистов, которые за свои инвестиции, выражавшиеся обычно пятизначными числами, и советы получали некоторую долю в перспективной компании.
Блог давал Каланику возможность рекламировать себя; тем же он занимался на нечастых встречах стартаперов и коктейльных вечеринках[29].
«Мои люди считают меня финансовым пастухом», – сказал однажды Каланик, стоя на сцене перед молодыми инженерами на «Стартап-миксологии», шумном мероприятии для двадцатилетних технарей. Он щелкнул пультом, и за спиной у него сменился слайд: Иисус Христос в длинном одеянии, с капюшоном на голове и пастушьим посохом в руке. «Я действительно чертовски любопытен. – Он щелкнул пультом еще раз, и Иисуса сменил пушистый кот, напавший на игрушку. – Просто считайте меня Вульфом»49.
Прозвучало это дерзко и иронично, но развязность и самоуверенность Каланика все же привлекли внимание нескольких стартаперов. В результате ему удалось поместить часть личных средств в такие предприятия, как Expensify – компанию по управлению расходами и сканированию квитанций, Livefyre (менеджмент социальных служб), CrowdFlower (менеджмент сбора данных), Formspring (сеть социальных связей) и около полудюжины других. В конце концов Каланик решил присоединиться к Formspring, показавшейся ему перспективной на фоне подъема компаний социальных СМИ, популярных и у венчурного сообщества, и у широкой публики.
Он начал покупать рубашки на пуговицах, более приличные джинсы, модные кеды и цветные носки в полоску. К инвестициям в стартапы он подходил примерно так же, как к покупке картин, а свои профили в Сети украшал так, словно намеревался поместить их на галерейную стену у себя в апартаментах. В разговорах с друзьями Каланик называл свой инвестиционный портфель «арт-коллекцией».
Но быть только финансовым пастухом его не устраивало. Каланик чувствовал, что может предложить больше. Он рассчитался по долгам, построив и продав Red Swoosh и не только. На протяжении целых четырех лет он слышал слово «нет» по сто раз в день – такой режим закалил и ожесточил бы любого молодого предпринимателя. Внутри него формировался боец. Каланик делал из себя некое подобие Брюса Беннера, героя комиксов, в котором таился Невероятный Халк.
В то же время он не чувствовал себя комфортно в роли инвестора. В мире стартапов и венчурного капитала было немало несправедливостей, и его злило такое положение.