Парни в Google к такому не привыкли. Получить инвестиции от Google Ventures считалось привилегией, а не чем-то таким, что предпринимателю нужно обдумать. Хотя Google Ventures и не была учреждением столь же почтенным, как Kleiner Perkins или Sequoia, ее инвестиция считалась верным сигналом того, что ваша компания признана достойной уважения.
Крейн и его партнеры представили в штаб-квартиру Uber первоклассную презентацию. Каланику пообещали всевозможную поддержку – от помощи с рекрутингом талантливых администраторов из обширной сети GV до передачи ее стратегического опыта. Плюс кучу денег. Крейн и его партнеры сделали свое дело хорошо и убедили Uber заключить сделку.
В ответ Каланик огласил сумму. Uber, сказал он, желает получить 250 миллионов долларов от одного инвестора, доведя стоимость компании до 3,5 миллиарда долларов.
Парни из Google рассвирепели. Даже для венчурного капитала сумма была ошеломительная. Обычно Google Ventures не инвестировали в таких объемах, предпочитая вмешиваться на более ранней стадии. Им было куда привычнее выписывать компаниям чеки поменьше – в пределах нескольких десятков миллионов долларов. Обычно Google Ventures инвестировал в начале жизни компании и за большую долю собственности. Посевное инвестирование означало больший риск. Оно также означало больший выигрыш, если компания окажется сверхуспешной.
Но теперь Uber предлагал иной сценарий. Google Ventures попросили выписать чек на четверть миллиарда долларов – значительную часть всего инвестиционного фонда – всего лишь одной компании. И еще сказать спасибо за то, что им дали шанс расстаться со своими деньгами. К такому Крейн и его партнеры не привыкли.
После затянувшихся колебаний Крейн убедил коллег стиснуть зубы и согласиться. Чек, больше которого Google Ventures никогда еще не выписывал ни одной портфельной компании, был выписан, и с ними обошлись не лучше, чем со всеми остальными.
Как и в случаях с предыдущими инвесторами, Каланик отрезал Google от регулярного получения подробной информации о бизнесе компании. Все, что удалось купить за четверть миллиарда долларов, – это место наблюдателя в совете директоров. Обычно такой крупный инвестор получает место с правом участия в голосовании. Но Каланик отодвинул Крейна в сторону ради человека, занимающего более высокое место в иерархии Google, – Дэвида Драммонда[47].
Каланик выделил Драммонду достойное место в совете директоров, что было не так уж и мало. Драммонд начал работать в Google еще в младенчестве компании. Будучи партнером в Wilson Sonsini Goodrich & Rosati, высокопрофильной юридической фирме, он познакомился с Ларри Пейджем и Сергеем Брином. Драммонд посодействовал им на первом инвестиционном раунде, связал с сооснователями и пришел в компанию на постоянную работу в 2002 году, чтобы помочь ей пройти IPO. Став со временем одним из самых доверенных помощников Ларри и Сергея, он в итоге получил такие почетные звания, как «старший вице-президент по корпоративному развитию» и «главный специалист по юридическим вопросам». Ему также отдали надзор над инвестициями Google и инвестициями, проходящими через еще одно крупное подразделение – Google Capital. Короче говоря, Драммонд был тем, кого в Долине называли BFD – big freakin’ deal[48]. Он был стратегом – человеком известным и со связями. Вступление Дэвида Драммонда в команду означало для Каланика, что компания получила в свое распоряжение всю стратегическую мощь Google. Предложение занять место в совете директоров Драммонд принял без возражений.
В последнюю минуту Каланик ухитрился преподнести Крейну еще один сюрприз. Вплоть до закрытия сделки Крейн знал, что Google Ventures соперничает с инвестиционной программой некоей неназванной фирмы. Более того, он полагал, что Uber в итоге отдал предпочтение GV. Но в последний момент, после того, как Крейн и Каланик целую неделю обговаривали условия сделки, Каланик сообщил, что хочет включить в раунд еще одного инвестора: TPG Capital[49].
Крейн был вне себя от злости. TPG Capital – одна из крупнейших в мире частных инвестиционных компаний, участвовавшая в нескольких крупнейших покупках контрольного пакета в корпоративной истории. В 2007 году TPG в партнерстве с Goldman Sachs выкупил акции Alltel, на тот момент пятого в мире оператора мобильной связи, за 27,5 миллиарда долларов. Тогда это была крупнейшая покупка контрольного пакета акций в сфере телекоммуникаций. Google Ventures была самой большой рыбой в Заливе, но Каланику требовались еще и глобальные связи как приложение к деньгам от TPG Capital. Фирма также предложила ему полет на корпоративном самолете, благо цивилизации, доступное лишь фирмам высшего разряда[50]. Хотя Каланик и имел дело с Дэвидом Трухильо, партнером TPG, в совет директоров он хотел привлечь персону более значимую – Дэвида Бондермана. Личность легендарная в инвестиционном бизнесе, Бондерман был партнером-основателем в TPG, где налаживал связи со знаменитостями, администраторами, регуляторами и главами государств по всему свету. Как имя Драммонда послало определенный месседж технологическому миру, так и участие Бондермана указало на важность Uber еще более широкому бизнес-сообществу. К тому же Каланик просто хотел получить инвестиционные деньги.
В результате, даже вложив около 258 миллионов долларов, Google Ventures и Крейн были вынуждены принять условия Каланика. TPG приобрел акции на 88 миллионов долларов непосредственно у Гаррета Кэмпа, пожелавшего продать часть своего фонда[51]. Помешать этой продаже Крейн никак не мог.
А Каланик все еще не унимался. Он пожелал получить самый почитаемый статусный символ в Кремниевой долине: встречи с Ларри Пейджем.
Часть третья
Глава одиннадцатая. Старший брат и младший брат
Отель Four Seasons в Пало-Альто – внушительный полукруг, полностью заключенный в броню из отражающего стекла и возвышающийся над шоссе US-101. Под лучами полуденного солнца окна мерцают серебром, как будто само здание – это гигантский чип в сердце Кремниевой долины.
От штаб-квартиры Google в городке Маунтин-Вью до отеля десять минут на автомобиле. Крейну удалось-таки выполнить последнее требование Каланика и устроить его встречу с Ларри Пейджем и Дэвидом Драммондом. Каланика и его специалиста по сделкам, Эмиля Майкла, пригласили на завтрак, назначенный на 9:00 в Googleplex.
Но Каланик, «сова», привык работать допоздна, обычно до 23:00, после чего пропускал стаканчик на ночь с кем-либо из оказавшихся поблизости предпринимателей. О том, чтобы приехать в Маунтин-Вью к девяти утра, не могло быть и речи. Поэтому Крейн снял для него номер в Four Seasons.
Наутро Крейн приготовил для генерального директора сюрприз. Каланик вышел из отеля к поджидающей его машине, забросил на заднее сиденье рюкзак и приготовился ехать на юг.
Но прежде чем водитель Uber успел тронуться с места, к отелю подкатил другой автомобиль, не похожий на стоявшие возле служебной парковки Porsche и Tesla. Крейн заранее поговорил с инженерами отделения Google «X», и те предоставили ему один из своих знаменитых беспилотников. Это был белый внедорожник, «Лексус», с логотипом Google под выстроившимися в боевом порядке лазерами и камерами. Самодвижущаяся колесница Каланика прибыла.
Трюк Крейна сработал. Потрясенный, Каланик уставился на машину с восторгом подростка. Отменив вызванный Uber, он уселся на заднее сиденье «Лексуса» и покатил на юг – к будущему. (От волнения он даже забыл про оставшийся в другой машине рюкзак.)
Встреча оправдала все его ожидания. Собравшиеся – Ларри Пейдж, Драммонд, Каланик, Майкл и Билл Мэрис, управляющий партнер в Google Ventures – разговаривали как старые друзья, размышляя о плодах, которые принесет миру их сотрудничество.
Самое сильное впечатление произвело на Каланика знакомство с Пейджем. Это был тот тип основателя, которому Трэвис поклонялся и которого почитал с юношеских лет. Человек, сделавший себя сам, разработавший элегантное решение безумно трудной проблемы, организовавший всю мировую информацию с использованием поисковых алгоритмов. Каланик любил эффективность – Scour и Red Swoosh, его первые стартапы, полностью строились на принципе эффективности, – и Google был самой эффективной из всех когда-либо созданных поисковых машин. Каланик чувствовал, что с Пейджем в роли наставника Uber будет неудержим.
«Мы были как старший брат и младший брат»96, – сказал позднее Каланик об этой встрече.
Впечатления Трэвиса не вполне соответствуют действительности. Все, кто знаком с Ларри Пейджем, знают его как человека малообщительного и совершенно далекого от того, чтобы быть чьим-то «старшим братом». Пейдж – это прежде всего инженер, человек неловкий, не склонный встречаться с кем-либо за пределами своего ближнего круга, одержимый невероятно сложными проблемами, которые стремится решить.
Эта инвестиция была для Пейджа стратегической. Сооснователь Google проявлял глубокий интерес к теме транспорта. Исследовательский проект беспилотного автомобиля он запустил задолго до того, как другие автомобильные и технологические компании только подумали, что такое возможно. Он вложил миллионы личных средств в изучение летающих машин. Ларри Пейджу не было никакого дела до Трэвиса Каланика – его заботило будущее транспортных перевозок.
Более того, Каланик никогда не перенимал философию внутрикорпоративной конкуренции Пейджа. Ларри Пейдж предоставлял своим отделениям большую степень автономии. Google Ventures, в частности, всегда подчеркивал, что является отдельной от собственно Google организацией и ему вовсе не нужно отчитываться перед головным офисом. Очевидно, это также означало, что, получая инвестиции от GV, вы не получаете поддержку Google.