– Командир, – спросил между тем Увраар из задней кабины, – так что мы делаем дальше? Бросаем все и возвращаемся?
– Ни в коем случае! Нас о таком предупреждали, так что делать нечего. Продолжаем выполнение задания! В конце концов, видимость хорошая, визуальные ориентиры видны, и все наши пилоты прекрасно знают, куда именно надо сбрасывать груз! И коли уж ведущие, то есть мы, продолжают выполнять задание, то они должны делать как он, то есть как мы!
Говоря все это, Делоне мысленно ругал последними словами разработчиков операции «Страшный сон», которые, похоже, упустили что-то очень важное. Майор обернулся назад – тройка ведомых по-прежнему держалась позади него. Он слегка покачал машину с крыла на крыло, ведомые ответили. Пусть хоть таким, визуально-доисторическим, способом какое-никакое взаимодействие внутри звена поддерживалось. Увы, но при таком раскладе майор не мог видеть, что сейчас делает второе звено капитана Сореля. Хотелось верить, что он тоже не повернул назад…
– Понятно, мой майор! – ответил оператор.
– Связь не восстановилась? – уточнил Делоне.
– Никак нет!
Майору очень захотелось плюнуть с досады, но мешала теснота кабины и кислородная маска.
Впереди мелькнула блеснувшая на солнце зеленоватая полоса днестровской воды. Где-то у горизонта тянулся к небу бледный столб дыма. Делоне не мог понять, что это – результат работы АМХ или румынских МиГов или что-то еще? Вроде бы по первоначальной диспозиции румыны и итальянцы вообще не должны были атаковать окрестности Тирасполя…
А потом, через считаные секунды, откуда-то снизу, из-за прибрежных кустов и крон деревьев замелькали потянувшиеся к «Миражам» бледные пунктиры трасс зенитного огня – это были либо крупнокалиберные пулеметы, либо автоматические пушки, с которыми Делоне был неплохо знаком по предыдущим кампаниям, в которых успел поучаствовать.
Второе звено майор по-прежнему не мог наблюдать, но зато видел, как летчики его звена выполняют типовые противозенитные маневры, сохраняя строй.
Потом река и зенитки остались позади, а впереди наконец мелькнул аэродром.
Даже без привязки к электронной карте Делоне вывел звено вполне точно. ВПП аэродрома была прямо перед ним, а искомые стоянки, где действительно просматривались несколько зачехленных самолетов (один из которых был крупным, двухмоторным) и вертолетов, открылись левее, как майор и ожидал.
Конечно, при наличии связи и автоматического целеуказания, данные для которого перестали поступать, как показалось Делоне, уже довольно давно (а на самом деле каких-то минут пятнадцать назад), они могли бы атаковать с ходу. Но увы, вместо этого майору снова пришлось покачать крыльями, показывая остальным пилотам звена, что цель обнаружена, потом пройти над целью и идти на второй заход. Ведомые устремились за ним, следуя древней и немой команде «делай как я».
Едва острый нос серо-зеленого «Миража-2000D» Делоне накрыл собой цель, майор нажал на боевую кнопку сброса, разом вывалив бомбовые кассеты на стоянку авиатехники. Изрядно облегченный «Мираж» начал набирать высоту. Делоне оглянулся – ведомые тоже сбросили свои «Белюги». Взрывы на земле были впечатляющие, но большого пожара почему-то не возникло – ведь французы не знали, что бомбят фактически пустые дюралевые скорлупки, в которых просто нечему гореть. При этом даже стоимость сброшенных в этом вылете бомб и сожженного горючего намного превышала цену списанных самолетов и вертолетов, на которые эти самые бомбы были сброшены…
Выводя самолет из атаки, майор увидел мелькнувшие в отдалении серо-голубые «Миражи-2000C» второго звена и взрывы «Дюрандалей» – похоже, парни Сореля тоже сбросили свой груз на бетонированные укрытия. Увы, но они были пусты, и тоже очень давно.
В этот момент в опасной близости над кабиной «Миража» Делоне мелькнуло несколько трассеров – с земли по ним открыли огонь малокалиберные зенитки (это были стоявшие в лесополосе западнее ВПП тираспольского аэродрома две МТ-ЛБ с установленными на них ЗУ-23–23).
Майор задумался о том, что можно было бы сделать еще один заход и отработать по этим зениткам бортовыми пушками, но в этот момент его самолет получил тяжкий удар куда-то под хвост. Через секунду Делоне понял, что этот удар сопровождался взрывом. Разумеется, он не знал, что вслед его звену было выпущено две ракеты нового ПЗРК 9К334 «Верба», расчеты которых вели «Миражи» еще при подходе последних к цели.
Задавленные помехами бортовые системы «Миража» то ли не распознали пуски, то ли отреагировали на них с опозданием. Во всяком случае, никакие лампочки соответствующего предупреждения в кабинах истребителей не загорелись.
А дальше все было как в том самом «Страшном сне» – на приборной панели перед Делоне одна за другой зажглись индикаторы предупреждения сначала о том, что обороты падают, потом об остановке двигателя и, наконец, о пожаре и потере управления. Все это продолжалось считаные секунды, но майору они показались вечностью. Шум двигателя прекратился, в кабине ощутимо завоняло горелым керосином, а нос самолета, переставшего реагировать на движения ручки управления, начал все больше опускаться.
– Бен! Покидаем борт! – заорал Делоне и дернул рукоятку катапульты. Фонарь кабины улетел вверх, и мощный удар, похожий на пинок под зад, вышиб его пилотское кресло в небесную синеву. При этом майор Делоне не успел толком сгруппироваться (за все пятнадцать лет летной карьеры ему еще ни разу не приходилось пользоваться катапультой) и изрядно перетрухал, да к тому же и высота катапультирования была небольшой. Видимо, из-за этого парашют майора раскрылся не полностью и, как следствие этого, Делоне весьма чувствительно, вплоть до непродолжительной потери сознания, приложило о землю.
Когда майор наконец очнулся, он понял, что лежит на траве в относительной тишине, уже без шлема, кислородной маски и прочих деталей летного снаряжения, но со связанными за спиной руками, и какой-то шустрый типчик в штатском снимает его вполне профессиональной видеокамерой. И при этом рядом с Делоне стоит некая личность в камуфляже старой натовской расцветки с непонятными эмблемами и знаками различия, старающаяся как можно крупнее показать оператору служебное удостоверение майора и что-то оживленно тараторящая по-русски. Кроме этих двоих вокруг обнаружилось еще несколько вооруженных автоматами АК личностей в пиксельном камуфляже с нашивками ВС РФ, имевших весьма довольный вид.
Услышав какой-то шум слева от себя, Делоне с трудом повернул гудящую словно с дичайшего похмелья голову и увидел, что метрах в двадцати от него на высоте нескольких метров над землей качался туда-сюда на стропах, как боксерская груша, чернолицый Увраар, купол парашюта которого зацепился за верхушку тополя. Увраар, болтаясь в воздухе, поднимал руки вверх и что-то орал на ломаном румынском (несколько важнейших слов и выражений из которого су-лейтенант усвоил в ходе своего краткого общения с бухарестскими жрицами продажной любви), который здесь никто, похоже, вообще не понимал. Вокруг дерева, которое случайно оседлал Увраар, стояло несколько вооруженных типов в старом натовском камуфляже, один из которых широко улыбался и, обращаясь к Бену, спрашивал по-русски:
– Nu chto, Maugli, popalsiya?
И при чем тут герой «Книги Джунглей» Р. Киплинга, Делоне так и не понял…
Он не знал, что его поцарапанная при катапультировании физиономия уже какое-то время демонстрируется в Сети и успела попасть в новостные выпуски RussiaToday и еще нескольких российских телеканалов. Не знал майор и что вторая ракета русского ПЗРК тоже не пропала даром. Близким подрывом ее боевой части был сильно поврежден еще один «Мираж-2000D» из этого звена. Его экипаж в составе капитана Арбогаста и аспиранта Обьена пытался тянуть в сторону Молдовы, но из-за остановки двигателя им пришлось катапультироваться над восточным, приднестровским берегом Днестра, где они тоже попали в плен. Из-за малой высоты катапультирования Арбогаст получил травмы, несовместимые с жизнью, а Обьен сломал обе ноги.
По второму звену капитана Сореля уже на отходе, километрах в десяти от тираспольского аэродрома, тоже выпустили одну ракету ПЗРК. Запоздалый отстрел тепловых ловушек ничего не дал. Один «Мираж-2000C» был сбит, тело его пилота, лейтенанта Мерсье, приднестровские военные позднее обнаружили среди обломков самолета.
Шестнадцать F-16 (пять пар румынских и три пары «англоязычных» машин этого типа) в это же время отработали по заранее намеченным позициям и замаскированной боевой технике у Бендер и Дубоссар. После посадки пилоты доложили об уничтожении нескольких грузовиков и БТР. При этом огонь малокалиберных зениток отмечался вовсе не там, где он ожидался.
По F-16 было отмечено не менее четырех пусков ЗРК (на самом деле это были все те же ПЗРК 9К334 «Верба»). В результате был сбит один румынский F-16 (пилот суб-локотент Моца успешно покинул горящую машину над территорией Молдовы в районе Криково и остался жив) и один «наемно-англоязычный» двухместный F-16D. Последний упал на приднестровской территории у Дубоссар, и судьба его экипажа была неясна.
Еще один румынский F-16 был поврежден огнем малокалиберных зениток, но пилот сумел дотянуть до Фетешт и благополучно посадить самолет.
Вторая восьмерка «Миражей-2000» в этом вылете работала раздельно. Одно звено, ведомое капитаном Бастьеном, атаковало плохо замаскированные артиллерийские позиции армии ПМР у Рыбницы, доложив об уничтожении нескольких орудий и грузовиков (на самом деле в месте удара располагалось три 100-мм зенитных орудия КС-19 армии ПМР, французы уничтожили одно орудие и грузовик, среди приднестровских военных было трое убитых и пятеро раненых). При этом один «Мираж» был поврежден огнем малокалиберных зениток, но благополучно дотянул до Отопени. Второе звено капитана Мосса атаковало «предположительную» позицию приднестровских ЗРК у Дубоссар – в этом случае бомбы были сброшены впустую, поскольку никаких ЗРК в районе удара, нанесенного этим звеном, не было.