Вопреки всему, правда о личности Уманского пробивалась на страницы многих газет и журналов в Латинской Америке. Примером искренней реакции на гибель посла стал некролог, опубликованный 1 февраля 1945 года в газете испанских эмигрантов в Чили «La Verdad de España». Катастрофа с самолётом была названа «подозрительной», потому что Советский Союз потерял выдающегося дипломата сталинской школы, «из плеяды молодых учеников Литвинова», самоотверженно служившего делу демократии и освобождения народов. Было обозначено главное достижение Уманского: «Находясь на своём посту в ацтекской столице, он способствовал возникновению мощного стремления к сближению с Советским Союзом во всех странах этого полушария и всегда с чрезвычайным энтузиазмом проводил твёрдую линию на сближение народов Америки с блоком великих наций, которые победоносно и беспощадно борются с нацистским варварством». В некрологе подчёркивалось, что Уманский при любой возможности выражал солидарность с борьбой испанского народа против Франко, делал всё возможное, чтобы разоблачать агентов фалангизма, которые используются Франко против демократий в Америке.
Заботы резидента «Дара»
Временного поверенного Каспарова в феврале 1945 года посетил Ласло Радвани и сообщил, что «всесторонне помогал Уманскому, используя редакцию латиноамериканского еженедельника». Прикрываясь редакцией, Радвани добывал Уманскому полезную информацию по его «заказам». При этом Ласло упомянул, что часть материалов «специфического характера» он передавал первому секретарю посольства Тарасову, «которые тот сообщал какому-то другому ведомству».
Каспаров продолжил отношения с Радвани, начатые Тарасовым. Разведке были полезны аналитические материалы Радвани по вопросам международной политики. При рассмотрении проблем Западного полушария надо он прежде всего исходил из стратегических установок США для региона. Впрочем, иногда на его выводы влияла массированная американская пропаганда. Так, в марте 1945 года он вручил Каспарову обзорный материал «Опасность создания фашистского блока в Южной Америке». В анализе просматривались формулировки резко враждебной позиции США по Аргентине. Представлять Перона как лидера «фашистского блока» в Южной Америке могли, преследуя свои интересы, только американцы. Вице-президент Перон, будучи реалистом в политике, фашистом не был и подобных планов не вынашивал. Шокирующие формулировки – отравленная начинка любой пропаганды, на неё часто клюют даже очень подготовленные люди…
Разумеется, Радвани регулярно писал о деятельности бюро германской компартии в Мексике и организации «Свободная Германия». Он не возражал, чтобы материалы доводились до сведения руководства КПГ, но всякий раз просил не расшифровывать его «авторства» перед Вильгельмом Пиком и Вальтером Ульбрихтом.
После капитуляции Германии колония немецких изгнанников в Мексике жила одним стремлением: как можно скорее вернуться на родину. В числе первых обратился в посольство публицист Александр Абуш – по поводу выдачи транзитной визы через Советский Союз в Германию. Он был в числе основателей Национального комитета «Свободная Германия». Прославился тем, что в 1933 году принял участие в издании «Коричневой книги гитлеровского террора и поджога рейхстага». Но Абуша по поводу визы для проезда через СССР опередил Пауль Меркер. Он получил «добро» на проезд в августе 1945 года. За него ходатайствовал сам Вильгельм Пик.
Меркер приходил в посольство как на работу. Без каких-либо просьб со стороны Каспарова передавал ему материалы о деятельности нацистов в Южной Америке, списки членов нацистской партии в Германии, характеристики на немецких политиков, которые намерены сотрудничать с англо-американскими оккупационными властями. Вручил резиденту бланки удостоверений, которые выдавались членам «Свободной Германии», а также фотокопию записной книжки «известного немецкого разведчика», в которую были занесены «полезные» адреса.
Каспаров знал, что Меркер и его окружение по-прежнему вели «внутреннюю работу» по выявлению врагов в своих рядах. Среди материалов, которые он вручал, были выдержки из «недружественных» писем немцев с установочными данными на них. В беседах с резидентом Меркер нередко упоминал, что американцы «не доверяют» членам «Свободной Германии», контролируют их переписку в США и Мексике.
В связи с отъездом (немцы должны были выехать отдельными группами в феврале, марте и апреле 1946 года) Меркер выразил готовность передать своё издательство в Мехико, созданное в 1943 году, в распоряжение советского посольства. Книги антифашистского содержания пользовались спросом, всегда была чистая прибыль от их реализации. Центр предложения не принял: «Немецкие эмигранты вскоре вернутся в Европу, спроса на книги не будет».
Меркер сообщил Каспарову о другом члене «Свободной Германии», Вальдемаре Альтнере, владельце мастерской, в которой производилось электрооборудование. Альтнер предложил доставить в посольство чертежи машины для проходки туннелей без проведения взрывных работ. Опытный экземпляр был построен и хорошо показал себя. Чтобы показать ценность изобретения, Меркер поведал, что американцы проявили к машине интерес, но Альтнер поспешил её разобрать, не желая, чтобы его изобретением воспользовались капиталисты.
Каспаров переслал диппочтой в Центр несколько писем Меркера для Вильгельма Пика. В «сопроводиловке» резидент благожелательно отзывался о Меркере: «Он реалистично оценивает перспективы послевоенного переустройства в Европе, полностью поддерживает советскую линию и может быть привлечён к работе «по нашей линии». Прошу обратить внимание, что в одном из писем Меркера идёт речь о приближающейся 75-й годовщине со дня рождения Генриха Манна. Меркер просит Пика и других товарищей прислать без задержки приветствие для специального номера журнала «Новая Германия» (ранее он назывался «Свободная Германия»), посвящённое этой дате». На сопроводительном письме «Дара» Фитин написал «Тт. Грауру и Лебедеву – срочно передайте».
Вскоре Меркер сообщил резиденту, что он получил письмо от Генриха Манна из Лос-Анджелеса, в котором писатель уведомлял, что готов выехать в занятую советскими войсками зону, если ему предложат такой вариант. Каспаров, ссылаясь на мнение Меркера, считал вероятным, что за ним последуют Иоганнес Бехер, Лион Фейхтвангер, другие писатели и деятели культуры, находящиеся в США.
Но отправка основной массы немецких эмигрантов на родину задерживалась. Посольство США в Мехико под разными предлогами задерживало выдачу виз, необходимых для проезда через США и американскую зону оккупации. Причём это касалось не только немцев. В похожей ситуации пребывали находившиеся в Мексике деятели из Италии, Венгрии и Австрии. Подоплёка американского саботажа была понятна: как можно дольше не пропускать «просоветские кадры» в Европу. Об этих «зловредных акциях» Фитин переговорил с Грауром, который поручил Ершову «без проволочки» изучить варианты ускорения отъезда «немецких друзей». Но бюрократии в послевоенном мире становилось всё больше…
Эмигранты обивали двери посольства СССР, выясняя, не ожидаются ли заходы советских пароходов в мексиканские порты.
Весь 1946 год Анна Зегерс добивалась разрешения на проезд в Европу через американскую территорию. Она намеревалась заключить несколько контрактов с издательствами в США, ускорить выплату причитавшихся ей ещё с довоенной поры гонораров. Первоначально в запросах на проезд фигурировал и Ласло Радвани.
Для супругов забронировали каюту на пароходе «Маршал Говоров». Однако Зегерс пришлось отправиться в путь без мужа. Всем, кто интересовался причиной, Анна отвечала, что Ласло должен завершить научные и преподавательские дела в Мексике.
Но Радвани с отъездом не торопился совсем по другой причине: он увлёкся своей научной ассистенткой Леной Хаек. Во всех публикациях этого периода Радвани благодарил её за помощь в исследованиях. В письмах к жене Радвани обещал ускорить свой отъезд в Германию. Но конкретных шагов не предпринимал, объясняя оттяжки интересной работой, перспективами научного роста и т. п.
Между тем сигналов о том, что к Радвани в США относятся как к вероятному советскому шпиону, становилось всё больше. Ещё в сентябре 1948 года Госдепартамент отказал Радвани в визе: он собирался выступить на научной конференции в США. Газета «Ультимас Нотисиас», которую посольство США использовало для продвижения антисоветских «активок», опубликовала в марте 1949 года материал «Институт общественного мнения Мексики – центр коммунистического шпионажа». В статье говорилось, что Радвани «на самом деле является доктором Шмидтом, немцем по происхождению, который был агентом ГПУ в Париже, а потом перебрался в Мексику, под личиной политического эмигранта». Обвинительный характер публикации придавали «данные» о том, что Радвани руководил такими «одиозными фигурами» как Людвиг Ренн, Витторио Видали, и другими «просоветскими элементами».
Центр настаивал на повышении мер безопасности в работе с Радвани, полном отказе от проведения оперативных встреч на его квартире: «Приучайте его к конспирации». Радвани, казалось, не реагировал на «внешнее давление», инспирированное посольством США. В декабре 1951 года резидент сообщил в Москву, что вручил «Рабину» новогодний подарок – ручку и карандаш фирмы «Паркер», – самые необходимые для аналитика «инструменты». Так Радвани прозрачно намекнули: разведка надеется на дальнейшее сотрудничество с ним в Мексике.
Долгое эхо операции «Утка»
Каридад Меркадер («Клава») появилась в Мехико в середине декабря 1944 года. Путь из Москвы во Владивосток, затем по безбрежному Тихому океану и железным дорогам США она перенесла плохо. Нервы её были на взводе.
По документам, Каридад путешествовала с «дочерью». В этой роли выступала Анна Камаева, сотрудница ИНО НКВД («Зина»). По плану командировки, Камаева должна была руководить действиями Каридад, следуя указаниям Центра. «Силовых действий» по освобождению Рамона Меркадера не планировалось, не те были времена, чтобы ставить под удар советско-мексиканские отношения. Поэтому «бродячий сюжет» о то