Скорее всего, и сам Басаил не верил, что дипкурьеры когда-нибудь снова ступят на мексиканскую землю. Но с Кумарьяном общался охотно, выпил с ним рюмку-другую водки, хотя и заявил, что спиртным не увлекается. Кумарьян сказал, что он тоже не злоупотребляет алкоголем, но мескаль и текилу ценит, как, впрочем, все мужчины в посольстве: «Это напитки для людей, крепких духом и телом». Было заметно, что Басаил пытается направлять беседу, затрагивая темы, которые, как он полагал, могли заинтересовать собеседника.
Вначале «наживкой» был Троцкий. Басаил рассказал, как начальник секретной полиции назначил его шефом охраны русского революционера, которого президент Карденас пригласил присутствовать на военном параде 16 сентября. «Имей в виду, если с гостем что-то случится, – ответишь головой». Опасались всего, ведь идейных врагов у Троцкого в Мексике было немало. И все мы, все восемь человек, живой стеной сопровождали его на парад и обратно. Среди наших агентов есть выходец из Испании – Агустин Дарка Понсе, который когда-то был членом компартии Каталонии. Однажды он принёс донесение, в котором подробно описал личность убийцы Троцкого, потому что знал его и его родителей по Барселоне. Всерьёз это донесение мы не приняли. Нам, служившим в полиции, эта история была известна от начала до конца, как Джексон приехал в Мехико в компании с Агеловой, как крутился вокруг дома Риверы и так далее. Мы читали материалы допросов Агеловой, и ничего нового в донесении Дарка не увидели».
Кумарьян пояснил в отчёте, что тему убийства Троцкого не поддержал. Тогда Басаил перешёл на другую, и опять – «в увязке» с Дарка: «Недавно я узнал, что он служит у американцев. Совмещает! Получает у них неплохое жалованье. Теперь мне понятно, почему он интересуется испанской и каталонской компартиями, некоторыми коммунистами и планами Толедано. Не так давно Дарка просил меня направить его в мексиканский порт Прогрессо для наблюдения за русским пароходом «Багратион». Для чего? Чтобы выполнить задание американцев. По имеющимся у них данным, на борт парохода будет взят Сэм Карр, скрывающийся в Мексике. Якобы это тот самый агент, который выдал СССР секрет атомной бомбы. Ещё Дарка намекнул, что на судно хотят загрузить мексиканский уран. Вот где мне показалось, что он привирает: если бы в Мексике имелись месторождения урана, то американцы проглотили бы нас с потрохами».
На наживку про «атомного шпиона» Кумарьян тоже не клюнул. И Басаил плавно перешёл на тему американцев в Мексике. Сказал, доверительно наклонившись к Кумарьяну, что два дня назад в одной кантине убили двух американцев, которые занимались разведкой нефти. «Не любят их в нашей стране. В 1924 году я работал торговым агентом в американской нефтяной компании в районе Тампико. Компанию возглавлял американец Сиверс. Я повседневно видел контраст между ужасающими условиями жизни мексиканских рабочих и чрезмерной роскошью гринго. На меня это производило столь гнетущее впечатление, что однажды, не выдержав, я обратился к Сиверсу: «Неужели ничего нельзя сделать для улучшения жизни мексиканцев?» Этого было достаточно, чтобы на следующий день меня уволили. У меня есть другие претензии к Америке. Моя мать родом из Кампече, на Юкатане. Наша семья унаследовала в том районе обширные земельные угодья. Но в один черный день для всех нас в ту зону нагрянула американская компания по производству чикле. Она повела дело таким образом, что мои родители лишились своей собственности.
Но я им отомстил. Я был обижен и пошёл устраиваться в полицию. Вначале вспомогательным полицейским. Затем был направлен на нефтепромыслы, где собрал полезную информацию о тёмных сторонах деятельности компаний США. Эти сведения были использованы Ласаро Карденасом при экспроприации. Американцам предъявили много документальных материалов, по которым они должны были платить. Вот почему я быстро продвинулся по служебной линии, вырос до подполковника секретной службы полиции. Карденас всегда поддерживал патриотов».
Басаил посетовал, что американцы из ФБР командуют мексиканской полицией: «Недавно к нам в разведуправление заходил их начальник Джон Спикс. Стал нам, как школярам, читать нравоучения о том, как должна строиться разведывательная работа, и какие технические средства необходимо для этого использовать. Их организация размещается в здании на углу улиц Инсурхентес и Лондрес на расстоянии одного квартала от посольства США. Это новый трехэтажный дом, в котором работает несколько десятков человек. Основная часть американских разведчиков живёт в отеле «Империаль».
Мексиканец сказал, что ему и его подчинённым «ужасно надоело» проводить сложные расследования для невежественных работников ФБР, которые целыми днями сидят в барах, получают информацию от заваленных работой мексиканских детективов и отправляют их отчёты в Вашингтон, подписывая своими именами. Поощрения и премии кладут себе в карман. По словам Басаила, «в ФБР не слишком интересуются мексиканскими событиями, но они всячески пытаются узнать, чем занимаются русские в Мексике». Детектив подчеркнул, что, по оценкам ФБР, «русские используют Мексику как базу для шпионажа в США и Латинской Америке.
Как бы «между строк» Басаил похвастал, что американцы ему доверяют, поэтому привлекли для охраны президента Трумэна.
Басаил рассказал, что работает в здании на улице Сосиал, около памятника Революции. Сейчас в штате управления семьдесят сотрудников. Службе всего один год, её задача – информировать президента о политическом положении в стране, внутренних и внешних угрозах.
Увлёкшись разговором, мексиканец с жаром рассуждал, что для наведения порядка в Мексике необходима ещё одна революция, чтобы «избавиться от чиновников, разбогатевших на обмане народа»: «Разве я для того участвовал в революции, чтобы всякие «максимино камачо» жирели за счёт государства и безнаказанно сорили деньгами?» Он говорил, что президент Алеман и его окружение тоже погрязли в воровстве и охоте за наживой. Алеман построил себе дорогую яхту, заказал самолёт за миллион долларов и возводит усадьбу близ парка Чапультепек. Бывший президент Авила Камачо приобрёл богатейший нефтяной участок, известный под именем Пальма. У него есть конюшня с полусотней отборных скакунов, виллы на побережье, акции. Им подражают все чиновники.
Прощаясь, Басаил «вроде бы не для проформы, а с неподдельной искренностью сказал, что всегда восхищался прогрессом русского народа за последние годы». И предложил, «если позволит время», общаться в неформальной обстановке. Кумарьян развёл руками: «Очень и очень жаль, но я готовлюсь к отъезду. Билеты зарезервированы, пора возвращаться в Москву»…
Потом Кумарьян просмотрел имевшиеся в резидентуре материалы на Басаила и обнаружил, что тот ничего не скрывал, умолчал лишь об одном: в 1942–1944 годах он поддерживал рабочий контакт по линии управления с ветераном ФБР Гасом Джонсом, которого Эдгар Гувер направил в Мексику руководителем Секретной разведывательной службы.
После отъезда Кумарьяна Басаил других попыток выхода на советских представителей не предпринимал. В конце 1948 года Кумарьян, перелистывая в своём московском кабинете полученные с диппочтой мексиканские журналы, наткнулся в журнале «Тьемпо» за 12 ноября на сообщение о смерти Альваро Басаила. Он умер от сердечного приступа.
На вопрос, по собственной ли инициативе Басаил пытался завязать тесные отношения с Кумарьяном и чего добивался, вряд ли удастся ответить.
Кумарьян с семьёй выехал на родину 13 февраля 1948 года. В последние дни он был занят до предела, поэтому сувениры в Москву покупала жена: миниатюрные сомбреро из соломки, серебряные цепочки с подвесками, яркие платки с изображениями пирамид и индейских вождей майя. В багаж запаковали несколько бутылок текилы для угощения «экзотикой» друзей и коллег, которые прошли через Мексику. Ностальгические чувства к этой стране испытывали все, кто в ней побывал. В основном сохранялись между ними и дружеские отношения, поэтому их часто так и называли – «мексиканцами».
У разведки не бывает «мёртвого сезона»
Замена Кумарьяна – первый секретарь Алексей Прохорович Антипов[45] («Илья») – прибыл в Мексику только через два года. Временно поселился в гостинице «Рузвельт» на авениде Инсурхентес. В прошлом Антипов работал в Колумбии, под прикрытием второго секретаря посольства. В Мексике ему предстояло прослужить пять лет.
Перед отъездом из Москвы Антипова попросили подробно осветить все перипетии поездки к месту работы в Мехико: «У наших товарищей много нареканий. Ты человек опытный, надо разобраться, почему это происходит, какие есть узкие места».
Из отчёта резидента Антипова о поездке к месту работы в Мехико:
«Я выехал из Москвы в последний день января 1950 года. В пути выяснилось, что Управление кадров МИД рекомендовало всем членам группы советских граждан, всего 20 человек, обращаться ко мне за советами и помощью как старшему по положению и имеющему опыт загранработы. Все мы ехали в одном вагоне и утром 1 февраля прибыли в Брест. После таможенного досмотра и проверки паспортов мы разместились в помещении местного отделения «Интурист», несмотря на откровенное сопротивление его персонала. Эта недоброжелательность усугубилась тем, что у одного из членов группы пропал чемодан. Директор отделения Петров заявил в грубой форме: «Мы обслуживаем иностранцев, а не советских граждан, так как, если бы не было иностранцев, не было бы «Интуриста». Только общее возмущение побудило его заявить о пропаже чемодана в транспортное отделение милиции.
Процедура досмотра багажа в таможне носила поверхностный характер. Разрешение министерства финансов на вывоз валюты отбиралось тут же. В 16.00 все выезжающие были посажены в отдельный вагон и доставлены на польскую пограничную станцию Тирасполь, где в вагон вошли польские иммиграционные чиновники, которые собрали наши паспорта и унесли их в помещение погранпункта. Через полчаса документы вернули. Досмотр багажа у лиц со служебными паспортами проходил в скоростном реж