Призывая разоблачать «красную сатанинскую власть», авторы бюллетеня выдвинули программу возрождения России: свободные выборы, создание свободной прессы, разрешение свободной торговли и частной собственности, ликвидация концентрационных лагерей, восстановление подлинно дружеских отношений с демократическими странами, развитие экономической кооперации с ними. «Белая» колония ясно дала понять: ничего общего с «красным панславянизмом» она не имеет».
Анализируя более чем через полвека скрытые причины разрыва дипотношений между Чили и Советским Союзом, один из деятелей КПЧ Володя Тейтельбойм высказал такое мнение: «В 1945 году завершилась мировая война, и мир разделился на два блока. Многие страны присоединились к ним, но сделали это по-своему, сохраняя свои внутриполитические свободы. Гонсалес Видела из-за своего темперамента и недостаточной политической подготовленности поверил сказочке о том, что в 1947 году, через 90 дней, разразится третья мировая война, на этот раз атомная, что в принципе казалось вероятным, поскольку Вторая мировая война завершилась атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. Видела решил стать союзником Соединённых Штатов, для чего должен был порвать с коммунистами».
Приложили американцы руку к разрыву отношений?
Бернштейн, заместитель мининдел Чили, утверждает, что решение было принято самостоятельно, без какого-либо давления со стороны США. В мемуарах он рассказал, что посол Боуэрс воспринял новость о разрыве Чили с Советским Союзом «весьма сдержанно». Более того, американец якобы заявил, что данное решение принято поспешно. По словам Бернштейна, «узнав, что разрыв будет произведён в этот же день, Боуэрс попросил его отсрочки. Позднее, по телефону, после консультаций с Вашингтоном он вновь стал настаивать на своей просьбе. Я ответил ему, что удовлетворить её невозможно, потому что представители СССР и Чехословакии уже приглашены в МИД».
Небезынтересно отметить, что Боуэрс во время одной из встреч с Жуковым «предсказал» ему сценарий, по которому может произойти разрыв отношений. Когда советский посол сказал Боуэрсу, что его основной задачей является заключение торгового соглашения, и выразил обеспокоенность тем, что ему будет крайне трудно установить полноценные контакты с влиятельными предпринимателями, для которых его принадлежность к компартии может стать жупелом, Боуэрс рекомендовал Жукову сосредоточиться только на торговом соглашении и не принимать никакого участия во внутренних делах Чили. «Я предупредил его, – пишет далее Боуэрс, – что вина за его дипломатический провал, если это произойдёт, всецело ляжет на его партию. Он спросил: почему? Я быстро обрисовал общую картину коммунистической активности в Чили и дал понять, что именно его сделают виновником всех неприятных инцидентов, к которым он не будет иметь никакого отношения».
Если верить Боуэрсу, он – задолго до разразившихся событий – «предупредил» Жукова, что ему придётся пострадать из-за забастовочной, а следовательно, антиправительственной деятельности КПЧ. Видимо, всё же был в курсе разыгранного сценария…
Даже сейчас, через десятки лет, сложно понять все скрытые причины, побудившие Виделу к разрыву с Советским Союзом. Пытались разобраться в хитросплетениях внешней политики Чили и её соседи. Так, через полтора года после отъезда из Сантьяго советских дипломатов аргентинский посол в Вашингтоне Х. Реморино направил в свой МИД телеграмму (29.12.1949), в которой объяснил решение Виделы американским воздействием: «Стремление США укрепить свою оборону в Тихом океане (так как баз только на Дальнем Востоке недостаточно) заставило их обратить внимание на Чили, учитывая, что правительство Гонсалеса Виделы находилось в то время в тяжёлом политическом и экономическом положении. Именно тогда в Сантьяго была направлена секретная миссия для переговоров с президентом страны и генеральным штабом чилийской армии. Было выработано несколько проектов, но их осуществление затруднялось тем, что в Чили имелось дипломатическое представительство СССР, которое было хорошо организовано и располагало многими источниками информации, что представляло угрозу для реализации намеченных американцами планов.
По хорошо известным причинам приходилось отвергать прямой разрыв между Чили и СССР. Но когда вспыхнула забастовка горняков, в которой приняли участие многие славянские элементы, и чилийцы, и американцы сочли наступивший момент удобным, чтобы приступить к действиям. Агенты ФБР, подготовившие в Чили благоприятную обстановку для достижения своих целей, обвинили с помощью прессы, существовавшей на американские деньги, югослава Якаша в том, что он подстрекает к коммунизму в Латинской Америке. Это и дало чилийскому правительству возможность предпринять шаги, которые повлекли к разрыву отношений вначале с Югославией, а затем с СССР и Чехословакией. Американцы изгнали из Чили тех, кто мог им помешать».
Началась спешная подготовка советского посольства к отъезду. В газете «Меркурио» в конце октября 1947 года появилось объявление о срочной распродаже посольского имущества в салоне антикварного магазина на улице Ла Монеда, 778. Покупателям предлагались три сейфа, столовая мебель во французском стиле, спальня из орехового дерева, письменные столы, импортные ковры, столовый сервиз на 900 предметов, две газовые плиты «Мадемса» и, конечно, автомобили – «Студебеккер» и «Чемпион».
Даже завзятые пессимисты считали, что скоро увидят родину: осталось согласовать некоторые технические детали и скоординировать время выезда дипломатов из Москвы в Сантьяго. В телеграмме от 21 октября посольство сообщило в Москву, что сотрудники отправятся в Нью-Йорк на пароходах из Аргентины четырьмя группами. Первая должна отбыть 29-го числа, вторая – 30-го, третья – 6 ноября (в её составе – Воронин), четвёртая – 13 ноября (с послом Жуковым). «Чилийские власти препятствий в отъезде сотрудников не чинят», – подчёркивалось в телеграмме.
Но, увы, разъехаться быстро не удалось. В день празднования годовщины Октябрьской революции большая часть дипломатов и техсостава всё ещё находилась в Сантьяго. После разрыва отношений все контакты посольства с МИД Чили осуществлялись через Воронина. Трудные вопросы координации действий по «окончательному разъезду» он решал с Бернштейном. В одну из встреч тот заявил: выезд оставшихся сотрудников посольства невозможен без гарантий выезда чилийских дипломатов из Москвы. В середине ноября Бернштейн вновь уведомил Воронина, что Жуков и его сотрудники не уедут до тех пор, пока не будет уверенности в том, что посол Чили Окампо, вся его семья и личный секретарь – сеньорита Меса – покинули Москву.
Что же случилось в советской столице? Почему задерживался выезд чилийцев? В Москве разыгралась настоящая трагедия. Сын чилийского посла – Альваро – в декабре 1947 года женился на советской девушке Лидии Лесиной. Уговоры отца не спешить с браком, проверить чувство, дождаться более благоприятного политического момента не были услышаны. Окампо словно в воду глядел: через считаные недели после свадьбы в СССР был принят закон, по которому запрещался выезд из страны советским гражданкам, находящимся замужем за иностранцами. Закон привёл к многочисленным трагедиям, не обойдя стороной и семью посла Чили. Советские власти не препятствовали отъезду чилийских дипломатов, но с одним условием – без Лидии Лесиной.
Никакие аргументы и ссылки на международное право, дипломатические нормы, на то, что закон «не имеет обратной силы», не помогли. Даже президент Видела стал сомневаться, стоит ли требовать выезда Лесиной. В одном из интервью в начале января 1948 года он обронил как бы невзначай: «Если сеньора Лесина будет настаивать на своём, её отправят в Сибирь»…
Скандал, вызванный «делом Лесиной», рассматривался в самых высоких международных инстанциях, в том числе в ООН. В конце концов, этот конфликт был решён компромиссно. Чилийский дипломатический персонал покинул СССР, оставив молодых в Москве. Альваро приняли на работу в посольство Аргентины переводчиком, а его супруга отсиживалась в номере гостиницы «Националь», не рискуя выходить из него в одиночку, поскольку угроза ареста по-прежнему существовала. Ситуация фактической несвободы длилась несколько лет. Только после смерти Сталина Альваро и Лидия смогли покинуть Советский Союз.
Дальнейший путь Лидии Лесиной не был усыпан розами. После приезда в Чили в августе 1953 года у Альваро была выявлена неизлечимая психическая болезнь, из-за которой он подолгу находился в специальной клинике. Когда со здоровьем немного налаживалось, работал на малозаметной должности в Национальной библиотеке. У Лидии не было детей, и это тоже последствие пережитого в годы «добровольного заключения» в номере 442 гостиницы «Националь»: ребёнок мог стать заложником, помешать отъезду из СССР…
Несколько лет назад Альваро умер. Лидия Лесина живёт замкнуто, почти не покидая небольшой квартиры в небогатом районе Сантьяго. Она ничего не знает о судьбе своих родных в Калужской области, с которыми порвала отношения в далёком 1947-м («ведь они помогали МГБ»). Её всё ещё преследуют тени прошлого, она всё ещё полна страхов, для неё холодная война не закончилась…
Задержка с выездом продемонстрировала сотрудникам посольства СССР, какие зловещие теллурические силы скрываются в земной толще этой страны. Это случилось 11 декабря. Землетрясение магнитудой 6 по шкале Рихтера в течение двадцати секунд ощутили все: мужчины словно окаменели, прислушиваясь к разъярённому рокоту земных глубин, женщины испуганно кричали, глядя на сотрясавшиеся стены.
После нескольких месяцев «сидения» выехала из Чили последняя группа сотрудников советского посольства. Чилийский автор Эрнан Сото написал: «Около десяти месяцев они находились в Сантьяго как бы в положении заложников. Только 27 августа 1948 года они смогли покинуть Чили и прибыть в Буэнос-Айрес в сопровождении сотрудника чилийского МИД и представителей аргентинского посольства, которое взяло на себя ведение советских дел»[119]