– В таком случае мы обязательно должны помочь патанам! – воскликнул в порыве искреннего чувства Баташов.
– Должны, поскольку на словах обещали правителю Читрала военную помощь, – признался Пустошин, – но реально помочь просто не в состоянии!
– Но почему?
– Да потому, что у туркестанского генерал-губернатора связаны руки. На днях из Санкт-Петербурга прибыл срочный циркуляр, согласно которому нам запрещено пересекать границу, установленную недавним договором между Россией и Великобританией. Эта договоренность установила окончательную границу между российской Центральной Азией и Восточным Афганистаном. Независимые «буферные государства», которые так долго волновали британских стратегов, перестали существовать, они, как я уже говорил выше, были захвачены эмиром Афганистана Абдур Рахман-ханом. И теперь лишь узкий коридор, который не превышает в некоторых местах и десяти миль в ширину, – минимальное расстояние между Британией и Россией в Центральной Азии. Если раньше эта территория никому не принадлежала, то теперь участок, простирающийся в восточном направлении до китайской границы, стал афганской суверенной территорией. Если бы не волокита со стороны отдельных высокопоставленных санкт-петербургских чиновников, то эта территория была бы наша. Но, как говорится, – имеем то, что имеем. Можно, конечно, порадоваться тому, что договор гарантировал нам постоянную власть над большей частью памирского региона… Отдать часть, чтобы не потерять все, – этот имперский британский принцип был задействован и в Памирах. Англичане прекрасно понимали, что если мы решим захватить остальную часть региона, они будут фактически бессильны это предотвратить. Таким образом, застолбив эту памирскую территорию, они уверены в том, что мы больше не станем покушаться на их Индию. Конечно – если не случится между нами война. Но войны с Британией в ближайшее время, как вы понимаете, не предвидится. И присланный из Санкт-Петербурга циркуляр требует от нас неукоснительного соблюдения каждого пункта договора, чтобы мы, не дай бог, не дали повод англичанам обвинить нас в нарушении договорных обязательств. Вот и попробуй в таких условиях помочь дружественному нам княжеству…
– Что же делать? Ведь если мы не остановим британцев, то скоро они появятся у наших границ!
– Конечно, такая опасность существует. Именно поэтому генерал-губернатор принял решение снарядить отряд охотников, которые должны будут демонстративно пройти вдоль линии границы Российской империи в Памирах, чтобы еще раз напомнить всем о нашем существовании, а заодно и очистить нашу приграничную территорию от недругов. Неплохо было бы в этом походе запустить неофициальный слух о том, что русских военных интересуют перевалы и долины, через которые войска могли бы проникнуть в глубь Индии.
– А это зачем? – удивился Баташов.
– О, это уже большая политика… Пусть англичане знают, что мы в любой момент можем двинуть в их драгоценную колонию свои войска, и задумаются о последствиях, прежде чем что-то предпринимать против отечества нашего. Покладистей будут в вопросах европейского политэса.
– Я очень хотел бы принять участие в предстоящем походе! – явно волнуясь, предложил свои услуги Баташов. – Тем паче, как вы знаете, у меня есть довольно богатый опыт хождения в Памирах.
– Я же обещал, что в штабе вы не задержитесь… Мало того, по моей рекомендации именно вам поручено командование экспедиционным отрядом.
– Когда выступать?
– С наступлением весны. Формирование отряда уже началось. Люди отобраны и уже выдвигаются к месту сбора в Маргелан. Приказываю вам выехать к месту сбора и на месте подготовить отряд к походу. Трех месяцев, я думаю, будет достаточно, поэтому организуйте все не торопясь, тщательно, с учетом всех проблем и вопросов, возникших когда-то в ходе нашего совместного похода. Обо всех неудобствах и притеснениях со стороны интендантов неукоснительно телеграфируйте мне…
Изучив приказ и необходимые для похода документы, штабс-капитан Баташов с удовлетворением отметил для себя, что экспедиционный отряд комплектовался исключительно добровольцами. Это и понятно, ведь люди уходили на 2–3 месяца, буквально в никуда, самое что ни на есть поднебесье. Маршрут движения экспедиции измерялся многими сотнями верст, по самым труднодоступным окраинам Памиров.
Отряд имел в своем составе десять офицеров, включая и Баташова, около сотни солдат, полусотню казаков сопровождения из состава пограничной стражи, артиллерийскую батарею и трех переводчиков из числа местных жителей. На отдельных, наиболее удаленных и сложных участках штабс-капитан планировал нанять проводников из дружественных России племен. Для перевозки грузов в основном использовались лошади, а для транспортировки горных пушек с лафетами и боеприпасами было закуплено с десяток верблюдов.
Особое внимание Баташов уделил экипировке и вооружению экспедиции. На каждого было по винтовке и револьверу. Перед выходом оружие пристреляли. Для сплачивания солдат и офицеров своего отряда штабс-капитан провел несколько учений по блокированию и штурму крепостей, переправе через горную речку вброд и по наведенному мосту. Отряд был обеспечен продовольствием на месяц, дальше планировалось покупать или выменивать продукты у местного населения и добывать на охоте. Непосредственно перед выходом должны были закупить стадо баранов. Дрова приходилось заготавливать заранее, так как в высокогорье их не было вообще.
Баташов понимал, что несмотря на лето, большая часть маршрута будет проходить в очень суровых климатических условиях. По себе помнил, что при переходе по горным пустыням температура днем там поднималась до 60 градусов, а ночью опускалась до минусовой отметки. На высокогорных перевалах, как правило, всегда стояли жгучие морозы. И если учесть, что значительные участки маршрута проходили на высотах до 4000–4500 верст, то в таких условиях не только офицеров, но и нижних чинов экспедиции необходимо было обеспечить прочной и теплой одеждой и обувью.
Интенданты, принимая заказы Баташова, открыто возмущались:
– Где это видано, чтобы солдат экипировали почти так же, как и господ офицеров?
На это штабс-капитан резонно замечал:
– Я готов, господа интенданты, взять с собой в экспедицию кого-нибудь из вас, обмундированным по-летнему. Желающие есть?
Желающих не было. И процесс подготовки к походу, благодаря заботам и постоянному контролю штабс-капитана, осуществлялся в полном объеме и по плану.
Первый месяц Баташов буквально с ног валился от усталости, стараясь поспеть везде: и на стрельбище, и на кухне, и на складах. Но очень скоро понял, что в одиночку ему просто не справиться. Назначив офицеров ответственными за каждый участок деятельности, он занялся решением только тех вопросов, которые его помощники не в состоянии были решить самостоятельно. В основном это касалось деятельности интендантов, которые стремились всячески насолить уж слишком деятельному и резкому на слова штабс-капитану. То вместо штатных палаток стараются подсунуть какие-то обветшалые брезентовые шалаши, то вместо башлыков из верблюжьей шерсти выдают холщовые. Вместо свиной солонины закладывают в бочки конину. Получив подобный доклад от своих офицеров, Баташов, особо не разбираясь, сразу же направлялся к начальнику интендантской службы, длинному и худому полковнику Хлудову, и с места ставил вопрос ребром: или полная замена всей партии продуктов или вещей, или докладная на стол генерал-губернатора. Конечно, начальник отряда на прямое обращение к губернатору права не имел, но интендант, не желая получать нагоняй от самого правителя Туркестанского края, старался выполнить все требования неугомонного офицера.
Наконец настал долгожданный день выступления в поход. На большой площади, против казарм маргеланского гарнизона, в готовности к построению толпились солдаты и офицеры. Ружья были составлены в козлы, люди разбрелись кучками по площади, прощаясь с родными и товарищами по службе. Везде царило веселое оживление.
Раздалась команда: «В ружье!» – и в один момент все подразделения экспедиционного отряда выстроились фронтом к приближающейся кавалькаде всадников, впереди которой на вороном жеребце, в полевом кителе и фуражке скакал штабс-капитан Баташов.
– Здорово, братцы! – приветствовал он солдат, круто осадив лошадь и грациозно отдавая честь.
– Здравия желаем, ваше благородие! – рявкнули полторы сотни глоток.
– Вольно, оправиться! – сказал удовлетворенно Баташов, и на плацу снова воцарилось оживление.
Один за другим прибывали к отряду начальствующие лица, подошли офицеры и солдаты гарнизона, чтобы отдать честь уходившим. Наконец приехали начальник Маргеланского гарнизона полковник Чмутин и комендант гарнизона майор Филатов.
Началось богослужение. Веселость сразу исчезла с лиц солдат. Они прилежно молились, крестя свои загорелые лбы и кладя поклоны, а затем каждый приложился ко кресту и иконе Святого Георгия Победоносца.
После окончания этой церемонии солдатам была предложена чарка водки.
Начальник гарнизона полковник Чмутин провозгласил тост за здоровье государя императора, и при звуках гимна грянуло дружное «ура». Затем с чаркой в руке выступил перед солдатами комендант майор Филатов:
– Братцы! Поздравляю вас с походом и надеюсь, что вы так же свято и безропотно совершите возложенное на вас тяжелое дело, как совершали его ваши предшественники, славные покорители Памиров! Помните, что Туркестан всегда гордился своими храбрыми воинами, пусть же и на сей раз в летописи его прибудет еще один, покрытый славою поход. Если придется вам столкнуться с худыми людьми и халатниками, то проучите их по-русски, как учили мы и хивинцев, и кокандцев. Помните, что за Богом молитва, а за царем служба не пропадают. Пью за ваше здоровье, ребята. Ура!
После речи коменданта стали подходить к водке нижние чины, каждый благоговейно брал чарку и опрокидывал ее в рот, как бы боясь оставить на ее дне хоть капельку казенного вина.
Под огромным шатром, поставленным посреди плаца, в это время шло прощание офицеров со своими семействами. Многие дамы плакали, отцы с грустью держали на руках детей.