И вот тогда произошло странное событие. После того как британцы уехали в форт, а их слуги из туземцев собирали коврики и попоны, навьючивали на пони спортивную поклажу, местные жители, которые только что с интересом наблюдали за игрой, начали убеждать их побыстрее убираться домой, потому что ожидается большая драка. Ибо волна фанатизма уже захлестнула долину и могла смести и их. Туземцев не особенно волновало, когда именно прибудет «Безумный Факир». Они знали одно: рано или поздно они будут сражаться и перебьют неверных. Но сейчас их больше всего волновало, кому достанутся пони, которые участвовали в игре. Именно поэтому, отчасти из злонамеренности, отчасти из солидарности, они и предупредили местных конюхов, и те, поняв намек, бросили животных и снаряжение и быстро ретировались в лагерь. Об этом рассказал полковнику тот же Султан-Али.
– Мистер О’Нейл, сахиб, – сказал в заключение агент, – моджахеды ислама уже близко. Не сегодня завтра они могут быть здесь, – уверенно добавил он.
В тот же самый день полковник получил донесение из Северного Малаканда о том, что под знаменем «Безумного Факира» собралась огромная толпа и что форт, по всей видимости, фанатики скоро атакуют.
О’Нейл тут же отправил в Мардан гонца с просьбой об отправке в форт подкрепления, а сам, забравшись на наблюдательную вышку, внимательно осмотрел местность в бинокль.
На дальних и ближних горных тропах, спускающихся в долину, он увидел толпы людей, над головами которых развевались зеленые тряпки – или так называемые знамена джихада. В лучах заходящего солнца сверкали сабли и пики, которыми в большинстве своем были вооружены горцы.
Переведя войска на осадное положение, полковник собрал офицеров и сообщил свое решение:
– Джентльмены! Для того чтобы подкрепление из Мардана смогло беспрепятственно прийти к нам на помощь, необходимо прежде всего удержать Амандарский перевал. Высокую честь защищать перевал я предоставляю лейтенант-полковнику Марею из 45‐го Сикхского полка. Приказываю вам, сэр, выступить в полночь. Батальон под командованием майора Бриджа должен выступить на перевал в 7.00.
Вскоре все приготовления были закончены. Непосредственно перед тем, как форт лишился проводной связи, была получена телеграмма из ближайшего городка Чакдары, в которой сообщалось, что большой отряд вооруженных огнестрельным оружием повстанцев движется в сторону Малакандского форта. Четверть часа спустя прискакал верный британцам туземный разведчик с не менее тревожным известием: «Факир прошел Хар и движется на Малаканд. Туземные войска и местное население не оказывают ему сопротивления. Холмы к востоку от лагеря усеяны патанами[5]».
Послышался пронзительный звук горна, раздавшийся на смотровой площадке в центре форта. Это был сигнал для сбора. Офицеры хватали шпаги и спешно застегивали портупеи. Солдаты и сипаи бежали на площадь для построения. Войска еще не успели получить приказ на марш, как раздались первые ружейные выстрелы. Приступ Малакандского форта и великая пограничная война начались.
Услышав звуки трубы, Джилрой вместе с остальными офицерами поспешил на плац, где уже шло формирование маршевой колонны. Неожиданно его окликнул вестовой:
– Младшего лейтенанта Джилроя вызывает полковник О’Нейл!
В глинобитном доме, где располагался штаб гарнизона, стояла необычная для этого времени тишина. Слышен был только глухой, уверенный голос полковника. Он явно распекал кого-то.
– Лейтенант, вам была поручена важнейшая задача – наладить в долине агентурную разведку. Я ждал от ваших людей не только оперативной информации, но и конкретных действий в отношении Факира. А вы вместо этого пользовали меня слухами, которые я часом-двумя раньше получал от своего верного слуги.
Слышно было, как кто-то тихо и виновато оправдывался, ссылаясь на незнание местных языков и обычаев.
– Вы прибыли сюда по протекции вашего дяди, советника вице-короля Индии, на конкретную должность, и я надеялся, что получил достойного для этой сложной и кропотливой работы офицера. Но вы не оправдали моего доверия. Я обязательно отпишу об этом вашему протеже. А пока что принимайте у младшего лейтенанта Джилроя взвод сипаев… Я долго буду ждать младшего лейтенанта? – грозно добавил он.
– Я здесь, полковник! – вытянулся на пороге комнаты Джилрой.
– Приказываю вам передать свой взвод лейтенанту Фоксу!
– Слушаюсь, полковник. А что буду делать я? – недоуменно спросил Уинстон.
– После того как передадите взвод лейтенанту, сразу же прошу ко мне. В это тревожное время я нашел для вас более ответственную должность.
На плацу уже полным ходом шло построение маршевой колонны. Взводу сипаев поручалась охрана повозок с боеприпасами. Доложив командиру колонны о приказе начальника гарнизона, Джилрой завистливым взглядом проводил свой взвод, который, сверкая штыками, стройными рядами выходил из ворот форта на первый свой бой. Впереди, понурив голову, шагал лейтенант Фокс.
Глядя на него, Джилрой подумал: «Да-а-а! Отец, как всегда, был прав, говоря о привередливости фортуны. Кто бы мог подумать, что я, вместо того чтобы атаковать со своими верными сипаями врага и делать карьеру, буду отсиживаться в штабе…»
– Полковник, младший лейтенант Джилрой взвод сдал, – доложил он по прибытии в штаб.
– А-а, Уинстон, – по-отечески добродушно встретил его появление мистер О’Нейл. – Я хочу предложить вам ответственную, особенно во время войны, должность сотрудника департамента водных ресурсов.
– ???
– Не удивляйтесь, Уинстон. Под эгидой этого гражданского департамента на протяжении вот уже многих лет Британская корона ведет на Востоке «Большую игру». – Прочитав на лице офицера еще большее удивление, полковник начал неторопливо и доходчиво объяснять: – Вам в Сандхёрсте, наверное, говорили о том, что любая империя, лишенная территориальной подпитки, попросту начинает разрушаться. Так вот, чтобы этого не произошло с Британской империей, мы и находимся здесь, на самом краю света. Ведь новые территории необходимо не только застолбить, но и исследовать их, а заодно и изучить политические настроения и этнический менталитет туземцев, для того чтобы умело использовать эти знания в управлении этими довольно разнообразными по вере и традициям народами. С этой целью правительство Его Величества поставило перед армией задачу тщательно исследовать огромные, до сих пор не изученные северные территории, прилегающие к Индии, составить карты тех дорог и перевалов, которые могут быть использованы противником. Дело довольно трудное, если учесть, что и сегодня для европейцев многие высокогорные районы горной страны под названием Памир напрочь закрыты. И тогда нашему выдающемуся соотечественнику – геодезисту, картографу и разведчику – капитану Томасу Монтгомери пришла в голову мысль привлечь к картографированию закрытых для европейцев территорий пандитов[6]. Как он мне рассказывал, однажды ему довелось провести ряд работ в Ладакхе, и он заметил, что уроженцы индийских краев без проблем переходили в китайский Туркестан и обратно. И тогда у него зародилась мысль: а если обучить этих людей наукам из области геодезии… Лондон идею одобрил, и вскоре Монтгомери придумал оригинальный метод, позволяющий незаметно для окружающих проводить съемку местности
Метод основывался на том, что пандиты должны были проникать в подлежащие исследованию районы под видом буддистских паломников. Традиционно каждый паломник имел при себе четки из 108 бусинок для отсчета молитв и молитвенный барабан с мантрами, который вращается с помощью рук или ветра, чтобы благотворное воздействие мантр было перенесено на окружающих.
Эти ритуальные атрибуты буддизма Монтгомери превратил в измерительные принадлежности. Но прежде чем пускать их в ход, разведчик должен был освоить умение поддерживать постоянный темп ходьбы независимо от того, поднимается ли он в гору, спускается ли, или идет по прямой. Для этого была разработана специальная система тренировок.
После определенной подготовки такой буддистский паломник шел в заданном направлении легким тренированным шагом, шепча про себя не молитвы, нет, а просто отсчитывая количество шагов. После каждых ста шагов на четках откладывалась одна бусинка. Никому бы в голову не пришло, что из традиционных 108 бусинок для удобства отсчета 8 вынуто и осталось круглое число. Таким образом, один кругооборот четок означал, что пройдено ровно 10 тысяч шагов. Когда набиралась информация, которую необходимо было зафиксировать, в ход шел молитвенный барабан. Обычный в нем рулон тонкой бумаги с мантрами был заменен чистой бумагой, на которую различными знаками записывалась необходимая информация.
В крышку барабана изнутри вмонтирован компас. Использовался и обычный в паломнических путешествиях посох – в нем скрывался термометр для измерения температуры кипения воды, необходимый при определении высоты. Гораздо труднее было спрятать секстан и теодолит. Но тут пошел в дело дорожный сундук – обычная вещь для путешественника на дальние расстояния, который оборудовался двойным дном. А ртуть, необходимую для установки искусственного горизонта при снятии показаний секстана, решили хранить в морской раковине. В дополнение к этому одежда паломника снабжалась массой потайных карманов. Позже разведчиков стали рядить в одежду не только пандитов, но и торговцев и даже дервишей… Ну что, я не очень утомил вас своим подробным рассказом? – после небольшой паузы спросил полковник.
– Нет, мистер О’Нейл. Все это, конечно, очень интересно, но какое отношение ваш рассказ имеет ко мне?
– Вот тут мы и подошли к сути моего предложения. Я хочу, чтобы вы, лейтенант Джилрой, занялись подготовкой разведчиков из числа образованных и достаточно меркантильных туземцев. Вы должны создать разведывательную сеть, которая снабжала бы меня не только исследовательской информацией относительно наиболее удаленных и приграничных с российским и китайским Туркестаном районов, но и оперативно информировала обо всех передвижениях русских, а также различного рода фанатиков и вождей племен, недовольных приходом в горы европейской цивилизации. Ну, что, лейтенант Джилрой, вы согласны?