– С пребольшим удовольствием! – ухмыльнулся казак.
– Не может быть! – прохрипел, опрокинув в рот стакан «огненной воды», Рахим-бек.
А штабс-капитан уже ярко, с размахом рисовал историческую картину развития «индийской мечты» русских первопроходцев, которой было не одну сотню лет от роду.
– Еще не существовало на свете британского государства, когда по Древней Руси уже ходили предания «о велицей реце Ганге, яже из Рая течет», о сказочном Индийском царстве, праведном, изобильном, чудесном, «где нет ни вора, ни разбойника, ни завистливого человека, потому что земля полна всякого богатства».
Много позже, в середине семнадцатого века, Де-Родес, представитель вашего купеческого сословия, предлагал боярину Милославскому, тестю царя Алексея Михайловича, организовать кампанию из крупных европейских коммерсантов, которая, пользуясь русской путем, захватила бы в свои руки всю персидскую торговлю и большую долю торговли с Индией и Китаем. Только неспокойная обстановка в государстве российском не позволила осуществить эти заманчивые замыслы.
Вплотную к воплощению идеи Де-Родеса российское купечество подошло в период правления Петра Великого. Только-только провозглашенная империя нуждалась в новых землях и товарах. Поход Петра I, осуществленный на нескольких судах по Каспию из Астрахани к персидскому побережью, наряду с другими целями, преследовал и такую, как проведение рекогносцировки, результаты которой император намеревался использовать при подготовке индийского похода. Только смерть Петра Великого не позволила осуществить захват Индии.
В восемнадцатом веке француз де Сент-Жени предложил Екатерине II конкретный план индийского похода, который должен был начаться манифестом императрицы о восстановлении династии Великих Моголов. Поход предполагалось вести из Оренбурга через Бухару и Кабул.
В 1800 году другой француз, на этот раз более именитый – Наполеон Бонапарт – предложил императору Павлу совместную экспедицию в Индию. Павел ничего не ответил Наполеону. Он решил самостоятельно взяться за осуществление этой идеи. В конце 1800 года произошел разрыв дипломатических отношений с Англией, и вскоре атаман донских казаков Орлов получил приказ императора о вторжении в Индию. Поход на Восток начался в конце февраля 1801 года. Войско, насчитывающее 22 тысячи казаков и 500 калмыков, при 24 орудиях продвигалось быстро – по 30–40 верст в сутки. Но неожиданно, на полпути, донцов вернули обратно. Смерть Павла, в которой прослеживается английский след, не позволила осуществить грандиозный план вторжения на территорию благословенной Индии.
Весь девятнадцатый век Российская империя упорно продвигалась на Восток. Это и понятно, ведь империя, подчиняясь закону самосохранения, должна или расширяться (что неуклонно продолжалось на протяжении вот уже нескольких столетий), или распадаться. Другого не дано. С методической настойчивостью были покорены Хива, Бухара и Коканд. В настоящее время продолжается планомерное освоение Памиров. Это и понятно, ведь в Генеральном штабе российской армии прекрасно понимают, что дорога через Памиры есть самый короткий путь в Индию.
Я глубоко убежден, что в случае осуществления похода в Индию наши главные силы будут выдвинуты через Памиры в Кашмир, что не только вынудит англичан отказаться от мысли воспользоваться кашмирскими войсками для борьбы с Россией, но в силу недовольства кашмирцев англичанами заставит их выделить часть войск из внутренней Индии для наблюдения за Кашмиром. Таким образом, появление даже небольшого отряда русских войск со стороны Памиров отвлечет громадные силы у англичан и в значительной степени облегчит задачу главного операционного корпуса, действующего с территории Туркестанского военного округа…
Внимательно слушая откровенные разглагольствования русского офицера, «купец» глупо улыбался, словно не понимая, куда тот клонит, но одного пристального взгляда на него было достаточно, чтобы заметить, как напряженно морщинится его широкий лоб, густо покрываясь мелкими бисеринками пота.
«Вот теперь он, верный своим британским инструкциям, наверняка бросит все здесь задуманные черные дела с тем, чтобы лично оповестить свое командование о коварных замыслах русских, – удовлетворенно подумал Баташов, – и тем самым уберется с моего пути. А это даст мне возможность без помех не только закончить обследования самого короткого пути в Индию, но и закрепить дружеские отношения с Великим ханом».
– Что вы на это скажете? – прервал явно затянувшееся молчание Баташов.
– Все это, конечно, грандиозно, – ответил взволнованно «купец», – но мне кажется, что Великий хан не позволит русским войскам продвигаться по его землям…
– О-о, это чисто риторический вопрос. Когда к границам ханства подойдет наш экспедиционный корпус, то я знаю наверняка – командующего здесь встретят как освободителя.
– Возможно. Вполне возможно, – сказал задумчиво «Рахим-бек». – Прошу прощения, но мне необходимо уйти, – добавил он, собираясь оставить застолье.
– Куда это вы, уважаемый, на ночь глядя? – спросил удивленно Порубий.
– Мне предстоит дальняя дорога, – хриплым от волнения голосом промолвил «купец». – Хочу предупредить своих помощников, чтобы те вовремя накормили пони.
– Скажите, уважаемый, – обратился к «купцу» Баташов, видя, что тот и в самом деле может уйти, – вам, как представителю купеческого сословия, наверное, известен кратчайший путь до Кашмира?
«Рахим-бек» задумался.
– В Кашмир есть два пути, – после небольшой паузы сказал он. – Самый короткий из них – самый опасный. Проходит по пустынному высокогорью, где даже памирцы не селятся.
– Вот про этот путь вы нам и расскажите, – сказал Баташов, разворачивая на столе специально подготовленную для подобных встреч карту.
Склонившись над испещренным всевозможными значками и знаками листом плотной бумаги, «купец» долго там что-то рассматривал, проводя пальцем по рельефным линиям, и наконец удивленно заявил:
– Я вижу, что ваша экспедиция побывала даже там, где еще никогда не ступала нога европейца.
– В родном Отечестве и горы помогают! – перефразировал известную поговорку Баташов, загадочно улыбаясь.
– Горы не могут помогать, – категорически заявил «купец», не поняв до конца значения слов, сказанных русским офицером, – горы только препятствуют путешествиям и торговле, – добавил он удрученно.
– А нам помогают! – вставил свое слово Порубий. – Поэтому мы и пойдем самым трудным путем.
Сориентировавшись по карте, «купец» прочертил ногтем кривую линию, обходящую высокогорный Каракорумский перевал и заканчивающуюся в подконтрольном британцам кашмирском Ладакхе.
– Но я должен предупредить русских офицеров, что без разрешения британского агента в Кашмире вам не позволят там даже перезимовать. А идти в это время через Каракорумский перевал – смерти подобно.
– Спасибо, что предупредили, уважаемый Рахим-бек, – искренне поблагодарил Баташов. Он был наслышан об этом, самом коротком пути в Кашгарию, и решил проверить Рахим-бека. Купец, на удивление, не только указал верный путь, но и дал верный совет – заранее обратиться за разрешением к британскому агенту в Кашмире. Хотя, прекрасно осведомленный по результатам предыдущих экспедиций в Памиры о взаимоотношениях русских первопроходцев с местными властями, Баташов был уверен, что разрешение британского агента – это простая формальность. Но он не мог и предположить, какую трагическую шутку сыграет с ним эта его самоуверенность и злой умысел английского резидента, сделавшего все для того, чтобы направить русскую экспедицию на гибельный Каракорумский перевал…
Возвращаясь обратно, Баташов еще издали увидел огни и толпящихся перед лагерем людей. Глянув в бинокль, он был неприятно удивлен тем, что вокруг земляного вала, опоясывающего стоянку экспедиционного отряда, пылали костры, возле которых бегали вопя, махая саблями и пиками воинственные горцы.
«Неужели лжекупец все-таки спровоцировал казаков на какой-нибудь оскорбивший горцев поступок, и теперь они готовятся атаковать наши позиции?» – с горечью подумал он, но, присмотревшись внимательней, увидел, что на кострах жарятся целые туши баранов, а памирцы затеяли не воинственные пляски, а просто радуются приезду сына и наследника Великого хана. Он хорошо разглядел высокого и статного юношу, с царским величием восседавшего на красавце-жеребце в окружении многочисленной и богато одетой свиты. Объезжая костры своих подданных, готовящихся к празднику, он благосклонно позволял им прикоснуться к расшитому золотом халату или красного сафьяна сапогам.
Как только группа всадников во главе с Баташовым показалась из-за скалы, запиравшей проход в долину из лагеря, тотчас выскочил всадник и, пришпорив коня, помчался навстречу.
– Господин штабс-капитан, в лагере никаких происшествий не случилось! – бодро доложил поручик Соболевский.
– Спасибо за добрую весть, Владлен Бенедиктович, а то я было подумал, что туземцы вас в осаду взяли! – улыбнулся Баташов.
– С вечера прошлого дня беснуются, как только посольство Великого хана объявилось здесь. За вами, Евгений Евграфович, уже делегацию присылали. Ждут не дождутся. Больше ни с кем разговоры вести не хотят.
– Ну что ж, я всегда рад встрече с дружественными России народами. Вот только сменю пропыленное платье… А вы, поручик, скачите вперед, предупредите нашего интенданта, чтобы как следует готовился к встрече. Да подарки побогаче приготовил! Мы не должны ударить в грязь лицом перед столь гостеприимными хозяевами. Предупредите его, чтобы готовил не только халаты и меховые шапки, но и тульские ружья и дагестанские кинжалы. Для воинов это лучший подарок.
Не успели Баташов с Порубием отмыться от пыли и привести себя в порядок, как у входа в лагерь раздались пронзительные и громкие звуки горских труб, извещающих о прибытии гостей.
– Господин штабс-капитан, – влетел в палатку начальника экспедиции взволнованный поручик, – к нам сам молодой хан со свитой направляется!