Холодный пот выступил на лбу разведчика. Не об этом он мечтал всю свою жизнь. Не об этом твердил ему и тесть, дивизионный генерал Кольгоф.
«Но что же мне делать? – пульсировала в мозгу единственная мысль. – Что же предпринять?» – Ведь не мог же он сейчас, имея на руках такие важные для отечества бумаги, на приобретение которых ушло, наверное, немало времени и денег, уничтожить их. Конечно, тогда он может спокойно возвратиться в свой фатерланд, но будет иметь в лице адмирала фон Тирпица заклятого врага, который сделает все, чтобы сломать его карьеру. И в этом случае его ждет неминуемая катастрофа. Все мечты, желания и чаяния окажутся просто несбыточными. А этого он себе позволить не мог. Николаи еще и еще раз проанализировал все известные ему тайные способы переправки разведывательных сведений через границу, но ни один из них не предполагал доставку сложных чертежей. И когда он уже было отчаялся что-то найти, в голову пришла прекрасная идея сфотографировать чертежи на пленку и попытаться провезти их в своем фотоаппарате. Благо, что накануне отъезда в Кёнигсберг в одном из берлинских фотоателье, работавших на разведку, он прошел ускоренный курс подготовки фотографов.
«Даже если жандармы решат вытащить из фотоаппарата пленку, – думал он, – они ее попросту засветят, и тогда уже никто и никогда не сможет обвинить меня в шпионстве».
Подлинники Николаи решил оставить у своего доверенного лица, представителя компании Сименс-Шуккерт в России, тесно сотрудничающей с германской разведкой. Через него капитан приобрел и подержанный фотоаппарат «Кодак» с достаточным запасом пленки, большую часть из которой он потратил на фотографирование достопримечательностей Санкт-Петербурга.
Наполовину выполнив поручение адмирала фон Тирпица, Николаи сосредоточил все свое внимание на Путиловском заводе, где, как он знал, полным ходом шло производство опытных образцов броневиков и самоходных артиллерийских орудий. Если в прошлый приезд в Россию его беспрепятственно пропустили в мастерские, где шла сборка артиллерийских систем, то теперь без разрешения администрации завода туда никого не пускали. Разведчик решил следовать принципам, почерпнутым у главного шпиона Бисмарка – Штюбера, который поучал своих сотрудников: «Если нет прямого пути для достижения главной цели, ни на кого не оглядываясь иди в обход и любыми, самыми аморальными средствами добивайся победы. Победителей не судят!»
Через некоего Александра Альтшиллера, владельца Южнорусского машиностроительного завода, Николаи решил попытаться выйти на российских производителей оружия и боевой техники. Альтшиллер-коммерсант был человеком важным и влиятельным в коммерческих кругах России до такой степени, что правительство кайзера Франца-Иосифа назначило его почетным консулом Австро-Венгрии. На этом поприще он, решая в большей мере свои коммерческие вопросы, частенько разъезжал по европейским столицам и был частым гостем сильных мира сего. Год назад, когда Альтшиллер остановился в одной из фешенебельных гостиниц Берлина, его как знатока России пригласили для беседы в русский отдел германской разведки, где капитан Николаи и познакомился с ним. Альтшиллер благодаря своим обширным связям не только с крупными российскими предпринимателями, но и с представителями российского военного ведомства мог быть полезным для разведки человеком. Прощаясь с коммерсантом, Николаи по секрету сообщил о том, что кайзер намерен поощрять тех, кто оказывает услуги военной разведке, не только морально, но и материально, и что таким людям будет позволено иметь двойное гражданство.
Принимая офицера германского Генерального штаба в своем петербургском доме, Альтшиллер старался роскошью своих апартаментов, обильным столом и вышколенными слугами ослепить гостя. И это у него отлично получилось. Такой богато обставленный дом Николаи видел только у своего тестя генерала Кольгофа.
– Как прекрасно вы здесь устроились, – польстил он хозяину.
– Стараюсь в меру своих сил и возможностей, – скромно промолвил Альтшиллер, – только вот благодарности от вашего ведомства я так и не дождался, – сухо добавил он. – Насколько я помню, вы намекали мне на финансовую помощь. Но, как говорят русские: «Воз и ныне там». И вот наконец-то вы обо мне вспомнили…
– Но вы же прекрасно знаете, что Германия находится в окружении враждебных государств и очень нуждается в помощи своих соотечественников…
– Меня не надо агитировать, господин капитан. Я прекрасно понимаю, что для осуществления величайшей пангерманской миссии, которая разрушит преграды, разделяющие великий немецкий народ и даст немцам право на мировое господство, необходимы не только наши деньги, но и наши головы! Я готов, приказывайте…
– Вы правильно оценили потребности фатерланда. Да, для создания самой сильной армии в Европе нам необходимы средства, но в большей мере нам необходима, как вы ярко выразились, голова, ясная и мудрая. В том смысле, что нам необходим здесь не просто информатор, а тонкий и дипломатичный организатор разведки в самом сердце России, в ее столице. Кайзер назначил меня руководителем разведывательного бюро в Кёнигсберге, и потому мне, как воздух, понадобится помощь такого человека, как вы.
– Да-а, нелегкую задачу поставил перед вами император… – задумчиво промолвил Альтшиллер, обдумывая слова капитана Николаи. – Я бы согласился на ваше предложение, но боюсь, что эта деятельность плохо отразится на моей коммерческой репутации. Вы не знаете, скольких трудов и унижений стоило нынешнее мое положение среди столичных коммерсантов, и тем более в высшем петербургском обществе…
– Я понял, что вы хотели сказать, – оборвал словоохотливого хозяина Николаи, – и имею официальное разрешение правительства на предоставление режима наибольшего благоприятствования лояльным нам российским кампаниям, имеющим рынки сбыта не только в России, но и в самой Германии, а также на территории ее союзников.
– Все это, конечно, хорошо, – продолжал торговаться Альтшиллер, – но мне хотелось бы точно знать, на что я могу рассчитывать при ликвидации русскими моей коммерции в случае провала.
– Фатерланд примет вас как героя. Кайзер наградит вас Железным крестом с мечами, а правительство выделит субсидию в размерах, сопоставимых с вашими потерями в России. Вас это устраивает?
– О да, господин капитан, – радостно провозгласил Альтшиллер, – на большее я и не рассчитывал.
– Я бы хотел знать, что интересного для нас вы можете предложить уже сегодня, – сразу же перешел на деловой тон Николаи.
– Немного, господин капитан, пока совсем немного, – загадочно промолвил хозяин дома, – но думаю, что многие мои хорошие знакомые уже в ближайшем будущем могут занять достаточно высокие посты в русском правительстве…
– Кого вы имеете в виду? – навострил уши Николаи, словно терьер, унюхавший лисий дух.
– Вы слышали о Сухомлинове?
– Насколько я знаю, это командующий войсками Киевского военного округа, – промолвил Николаи.
– Это уже устаревшие сведения, – многозначительно взглянув на капитана, сказал Альшиллер. – После недавних революционных бунтов, произошедших не только в центре, но и на окраинах России, император назначил генерала от кавалерии Сухомлинова Киевским, Подольским и Волынским генерал-губернатором. И генерал оправдал его доверие, быстро разогнав бунтовщиков.
– Чем же генерал-губернатор может быть интересен военной разведке? – пожав плечами, с деланым равнодушием сказал Николаи.
– О-о, господин капитан! – загорелся желанием во что бы то ни стало доказать значимость знакомого генерала Альтшиллер. – Вы и не предполагаете, каким влиянием он пользуется в правительстве. Мало того, генерал – любимец и главный советник самого царя! – Победоносно взглянув на удивленного таким сообщением офицера, хозяин с еще большим пылом продолжал: – Это очень полезный для нас человек. Имея доступ к высшим секретам государства, он по натуре человек сладострастный, слабовольный и управляемый…
– Вы, наверное, что-то путаете. Не может генерал с такими изъянами командовать целым военным округом, – перебил коммерсанта Николаи. – Разве такому человеку царь доверил бы разгон бунтовщиков в своих западных губерниях?
– О-о, господин капитан, вы еще мало знаете русских. На самые важные государственные посты император назначает не самых умных и деятельных военных и чиновников, а людей, преданных ему душой и телом. А если говорить о Сухомлинове, то я довольно близко знаю его вот уже шесть с лишним лет и за все это время повидал многое, о чем не пишут в газетах. Скажу вам со всей откровенностью – это ловкий, хитрый, рабски почтительный перед императором человек, окруженный преданными ему людьми, которые зачастую служат ему посредниками для интриг и уловок. К тому же он, как говорят русские, «бабник». При здоровой красавице жене ухлестывает за молодкой, которая ему в дочери годится…
– Вы, я вижу, прекрасно изучили своего «визави», – удовлетворенно промолвил капитан. – Дружите с ним и дальше. Я думаю, что это нам когда-нибудь пригодится… А пока я хотел бы с вашей помощью попасть на Путиловский завод, в мастерские, где разрабатываются и производятся новейшие образцы оружия и боевой техники. Было бы прекрасно, если бы удалось раздобыть чертежи таких изделий.
– Я думаю, это возможно, – заключил после небольшого раздумья Альтшиллер.
– Что именно возможно? – нетерпеливо спросил Николаи.
– Я постараюсь устроить вам экскурсию на Путиловский завод через своего компаньона, который служит в заводоуправлении…
– Но как же я попаду в нужные мне мастерские? Ведь туда, я знаю, иностранцам вход воспрещен.
– Какой же вы иностранец? – хитро стрельнув глазами, произнес хозяин. – Вы отлично, почти без акцента говорите по-русски. Осталось только обрядить вас в соответствующее платье, и дело в шляпе.
Записывая в свою порядком потертую записную книжку очередную, уже не первую за время пребывания в России непонятную ему русскую поговорку, Николаи деловито спросил:
– Дело в шляпе – это значит, что для моего камуфляжа необходимо непременно приобрести шляпу?