Не без помощи генерала Фалькенгайна, который давно был знаком с кайзером, будучи одним из военных инструкторов кронпринца Вильгельма, Николаи было присвоено звание подполковника – и отношение к нему в Генштабе коренным образом изменилось. Пользуясь поддержкой теперь уже не только Фалькенгайна, но и Людендорфа, изменившего свое мнение в отношении необходимости реформирования спецслужбы после аудиенции у кайзера, он добился расширения штатов разведки с 80 до 140 офицеров и вскоре закончил ее реорганизацию. Большое внимание он уделил ведению разведки в странах Антанты, и в первую очередь в России и Франции. Используя групповой метод добычи секретной информации, германская разведка, после разносторонней подготовки, внедрила сотни своих агентов в западные приграничные военные округа Российской империи и первое время получала довольно значимую информацию о военном и экономическом потенциале страны. Но с формированием российской контрразведки, сразу же начавшей действовать достаточно эффективно, результативность деятельности немецкой агентуры в России значительно снизилась. В предвоенные годы контрразведывательный отдел штаба Варшавского военного округа выявил и обезвредил большую часть засланных офицерами Николаи шпионов и диверсантов.
С этого времени началось активное и непрекращающееся противостояние двух сильнейших спецслужб в Европе – российской и германской.
Глава XVIВаршава – Петербург. Июнь 1913 г
Генерального штаба полковник Евгений Евграфович Баташов, возглавлявший разведывательный отдел Штаба Варшавского военного округа, слыл среди штабных человеком прямодушным, принципиальным, в меру осторожным и терпеливым. Благодаря этим качествам, свойственным профессиональным разведчикам, он большую часть своей жизни небезуспешно добывал военные секреты потенциального противника и с не меньшим профессионализмом защищал армейские секреты.
Баташов уже было закончил изучение донесений своих наиболее ценных агентов, когда к нему в кабинет заглянул генерал-квартирмейстер Постовский, худой, суетливый генерал, который с порога огорошил его словами:
– Евгений Евграфович, завтра мы выезжаем в Петербург!
– К чему такая срочность? – спросил удивленно Баташов. – У меня в разработке несколько неотложных дел.
– Приказ начальника Генерального штаба Янушкевича, – безапелляционно объявил Постовский, – предстоит очередное совещание по нашему ведомству.
В главном управлении Генерального штаба российской императорской армии, куда были приглашены руководители разведки западных приграничных военных округов, шел разговор о необходимости усиления контрразведывательной деятельности против разведки Срединных империй – Германии и Австро-Венгрии.
Мнения были у участников совещания самые противоположные – от передачи контрразведывательных функций жандармским охранным отделениям до формирования самостоятельных органов, независимых от МВД. Этот серьезный разговор между профессионалами разведки состоялся после очередного скандала, связанного с бегством германского шпиона, выкравшего из штаба Киевского военного округа оперативную карту с расположением воинских частей.
– До каких пор все это может продолжаться? – возмутился генерал-квартирмейстер штаба Виленского военного округа. – Ведь уже почти пять лет прошло с тех пор, как Высокая правительственная комиссия единодушно признала необходимость учреждения особого контрразведывательного органа, но, как говорится, воз и ныне там. Формирование отделений военной контрразведки идет слишком медленно…
– Тут уж ничего не попишешь, – отозвался обер-квартирмейстер Генерального штаба генерал Монкевиц. – Где взять специалистов, способных противостоять шпионам? Да и средств, выделенных на это дело военным ведомством, явно не хватает. Не хочу быть голословным, скажу только, что в нынешнем году на формирование контрразведывательных отделений военных округов выделено немногим более 230 тысяч рублей…
– А я слышал, что только на содержание конюшен Генерального штаба в прошлом году было выделено полмиллиона, – с горечью в голосе промолвил генерал Постовский. – А коней-то там много меньше, чем контрразведчиков…
Офицеры возмущенно заспорили по этому поводу, перебивая друг друга.
– Господа, разрешите высказать предложение, каким образом можно пополнить свой бюджет, – подал голос генерального штаба полковник Баташов, желая прекратить ненужный спор. – Для этого необходимо совместить в контрразведывательной работе полезное с приятным. Ведь ни для кого не секрет, что разведки враждебных нам стран затрачивают немалые средства для добывания наших секретов. Так давайте же поможем им…
Услышав такое предложение, офицеры удивленно уставились на полковника, явно недоумевая, что же такое заумное могло прийти ему в голову.
– Я предлагаю довольно оригинальный план введения в заблуждение наших противников. Например, провести штабную игру в нашем Генеральном штабе, взяв за основу ложные стратегические исходные данные, а затем широко торговать этими документами, выдавая их за материалы нашего действительного развертывания армий в случае войны. Если торговля этими фиктивными документами будет вестись всеми заинтересованными военными округами, то в Генеральном штабе противника почти что невозможно будет отличить в массе приобретаемых документов фиктивные от подлинных…
Все молча переваривали сказанное, но из субординации никто не проронил ни слова. Все ждали, что на это скажет генерал Монкевиц.
– Шпионы были, есть и будут, потому что нет такой тайны, которую невозможно раскрыть, поэтому главная задача контрразведки сделать все для того, чтобы противник узнал о наших замыслах как можно позже, – сказал задумчиво генерал. – То, что предлагает полковник Баташов, конечно, заманчиво, но я думаю, что начальник Генерального штаба эту идею не поддержит. Уж очень он щепетилен в таких вопросах… Сегодня наш брат должен быть прежде всего реалистом. Таким, как наш уважаемый Евгений Евграфович! По Высочайшему указу его объемный отчет о памирских экспедициях удостоен большой золотой медали Императорского Российского географического общества. Разрешите мне от имени начальника Генерального штаба и от себя лично поздравить нашего коллегу и пожелать ему дальнейших успехов в его нелегкой службе…
– Я присоединяюсь к поздравлениям в адрес Евгения Евграфовича, – подошел к явно смущенному всеобщим вниманием полковнику Постовский, – и хочу непременно добавить, что за те два года, что он возглавляет разведывательное отделение Варшавского военного округа, где, вы все знаете, велась наиболее интенсивная борьба со шпионажем, была раскрыта деятельность около сотни иностранных шпионов… Правда, до суда удалось довести только 17 дел, но это не наша вина, а наша беда. До сих пор еще не в полной мере действует «Закон об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионства»…
– Господа! Господа! – выступил вперед генерал-квартирмейстер Киевского военного округа. – Вы, многоуважаемый Петр Иванович, начали за здравие, а кончили за упокой. Давайте хоть на минутку отложим дискуссию и поздравим Евгения Евграфовича с его исследовательскими достижениями!
Офицеры гурьбой направились к взволнованному и смущенному полковнику, искренне желая ему успехов в службе.
Дождавшись, пока все коллеги поздравят Баташова, Монкевиц, обращаясь к Постовскому, сказал:
– Недавно я имел разговор с начальником Варшавского военного округа Георгием Антоновичем Скалоном. Он очень обеспокоен активностью вражеской агентуры в Царстве Польском и просил меня ускорить формирование контрразведывательного отделения в Варшаве. Я готов помочь. Но я не знаю, кого поставить во главе. Может быть, у вас есть кто-то на примете?
– Нет! – категорически заявил Постовский. – Но я догадываюсь, куда вы клоните, и Евгения Евграфовича не отдам. Он прирожденный разведчик и другого такого профессионала у меня нет!
– Но вы же сами только что хвалили его и в том числе как опытного контрразведчика, который раскрыл около сотни шпионов…
– Я все понимаю… Но, может быть, следует порекомендовать на эту должность жандармского полковника Ежова – начальника Варшавского губернского жандармского управления? – предложил Постовский. – Ведь и он приложил немало усилий для слежки и последующей «ликвидации ряда дел» вражеских агентов…
– Нет! И еще раз нет! – запротестовал Монкевиц. – Необходимо исходить из того, что жандармский офицер, как правило, не обладает специальными знаниями военной организации русской и иностранных армий и, вследствие этого, не может руководить контрразведывательной службой. Я полагаю, что офицеры-жандармы могут быть в отделении вспомогательной силой и вести контршпионскую деятельность по указаниям стоящего во главе отделения офицера Генерального штаба…
– Это правильно!
– Так точно!
– По-другому и быть не должно, – послышались одобрительные возгласы офицеров.
– А как вы на это смотрите, – обратился обер-квартирмейстер к Баташову, – может быть, преждевременно офицеру Генерального штаба брать на себя, по сути дела, жандармские функции?
– Я думаю, в нынешней военно-политической обстановке, сложившейся на наших западных границах, каждый офицер должен определиться, где он может больше всего принести пользу своему Отечеству! Не следует забывать, что времена «иду на вы» отошли безвозвратно в область преданий и что пренебрежение упорной и не всегда благородной контрразведывательной деятельностью в данное время может привести к излишне крупным жертвам в решительную минуту, когда российской армии необходимо будет развернуться в полную силу против врага. Я готов потрудиться на этом важном поприще в меру своих сил и возможностей…
– Вот и прекрасно! Приказ о вашем назначении уже подготовлен, – обрадованно промолвил Монкевиц, – дело было за вашим согласием. Евгений Евграфович, разрешите поздравить вас с новым назначением и пожелать успехов в вашей дальнейшей нелегкой, но так необходимой для нашего Отечества службе.