— Лучше бы себя поберег. Три стакана виски, а еще и четырех часов нет, — недовольно выпаливает сестра, мгновенно вспыхивая. — Он ужасно повел себя за обедом. Так и хотелось влепить ему подзатыльник, если честно. Ну правда! Эти его едкие замечания… К чему вообще? Прямо выбесил! Наверное, даже хорошо, что он попросил меня дать ему самому успокоиться, иначе я бы так его успокоила… Я все могу понять, но немножечко самоконтроля ему бы не помешало.
Не могу не согласиться. Поведение Демида было, мягко сказать, не очень. Элла — героиня, — сдержалась и достойно ушла следом за женихом. В конце концов, она выходит замуж за него, а не за его родственников. Очень мудрый ход. Наедине она может высказать свое недовольство, но на глазах у всех они должны оставаться единым целым.
— А ты вообще понимаешь, в чем дело? Знаешь причину их с Давидом ссоры? Вряд ли это из-за сломанных в детстве игрушек.
— В общих чертах, — Элла выпрямляется, вытирая пальцами кожу под глазами. — Я только месяц назад узнала, что у Дема есть брат близнец, когда Дмитрий Данилович сказал, что одним из условий свадьбы здесь и его помощи в организации — будет приглашение Давида на торжество.
— Да уж… — задумчиво произношу я. — Но раз уж все так трудно, почему вы просто не отказались от помощи отца? Тогда бы проблем вообще не было.
— Ну-у-у… — Элла поджимает губы и отводит взгляд, щурясь от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь щели в зеленых арках.
Вижу, что сестра не очень хочет говорить, но не собираюсь настаивать. Элла точно знает, что я не стану осуждать ее, что бы там ни было. И она сама должна решить, чем хочет со мной делиться, а чем нет.
— У Дема сейчас небольшие финансовые трудности, — все-таки решается Ариэлла. — Он пытался год назад открыть свой отель, тоже здесь на побережье, но сезон себя не оправдал. Остались долги и все такое. Он сделал это для меня, Рори. Потому что знает, я хотела красивую свадьбу. Такую, которую невозможно забыть.
На языке вертится фраза о том, что они могли бы просто не торопиться. Разобраться с проблемами и долгами, накопить денег, а потом… Отправиться в дом престарелых, наверное. Тот самый момент не наступает никогда. Такой, чтобы и погода хорошая, и толстый пресс лишних купюр в кармане. В ожидании подходящего времени или идеальной второй половинки можно пропустить всю жизнь мимо себя. И вот это уже по-настоящему печально.
В любом случае, сейчас это не мое дело. Свадьба их и все решения на этот счет должны принимать только Демид и Ариэлла. Ну, и Дмитрий Даниилович. Куда уж без него?
— Так что произошло между братьями? — возвращаю разговор в интересующее меня больше всего русло. — По рассказу их отца я поняла, что ссора довольно затяжная.
— Все, что я знаю, они не общаются уже лет восемь, после того, как их мама… умерла. Демид практически не говорит о брате. А если и говорит, то называет его похожим на него чужим человеком, и еще парочкой не самых лестных слов.
Ну, хорошо. Они в ссоре. Возможно, в очень жесткой ссоре, но что мешает им просто игнорировать друг друга? К тридцати годам уже можно было научиться контролировать эмоции.
— Блин… Взрослые мужики, а ведут себя… — качаю головой я, немного раздражаясь из-за сложившейся ситуации.
— И не говори! — подхватывает Элла. — Как дети, ей богу.
— Может, их в угол поставить или на горох?
— Думаешь, Дмитрий Даниилович не пробовал? — усмехается сестра, немного повеселев.
— У меня самой от этого дядьки мороз по коже. Думаю, парни не только в углу стояли, но и от ремня бегали. Вообще, его можно даже понять. Он хочет, чтобы его сыновья были в нормальных отношениях. Все родители этого хотят.
— Хорошо, что мы с тобой никогда не ссорились, — говорит Элла и выпячивает нижнюю губу, строя милую мордочку.
Протягиваю к ней руки и прижимаю к груди, обнимая. Конечно, мы ссорились, даже дрались. Помню, как выдрала Элке клок волос в порыве злости за сломанную куклу, а она в отместку вылила стакан жирного утиного бульона, который мама приготовила для борща, прямо мне на голову, пока я спала. Всякое бывало, но мы всегда мирились. У нас просто в голове не укладывалось, как можно злиться друг на друга дольше, чем пару дней. А тут… Восемь лет…
— Ладно, — с облегчением выдыхает Элла. — Ты права. Они большие мальчики, сами должны разобраться. Я просто надеюсь, что Давид не станет специально усугублять ситуацию, а Демид будет слишком занят мной, вместо того, чтобы воевать с братом.
— М-м-м… — тяну я, желая кое о чем признаться, но не понимаю, стоит ли.
Возможно, именно это уравновесит нервную систему сестры. Если оба брата будут заняты, чем-то поприятнее войны, то это может спасти свадьбу. Если, конечно, Демид и Давид перестанут вести себя, как дети.
— А если Давид будет занят мной? — опасливо спрашиваю я и резко замолкаю, ожидая реакцию сестры.
Ариэлла медленно выбирается из моих объятий и отклоняется назад, глядя мне в глаза с легким прищуром. Не выдерживаю и опускаю голову, кусая нижнюю губу. Кажется, зря я это сказала.
— Это был Давид? — спрашивает Элка, задыхаясь, то ли от восхищения, то ли от ужаса.
— Угу, — не совсем уверенно сознаюсь я.
— Серьезно? Рори! Давид? Давид?! — кипишует она, размахивая руками. — Обалдеть! Давид?!
— Эл, а можешь как-то конкретизировать свои эмоции. Я не понимаю, ты просто удивляешься или хочешь меня прибить?
Сестра закрывает губы ладонью, продолжая таращиться на меня и бормотать что-то нечленораздельное. Слух улавливает отдельные слова не очень приличного характера, и я все сильнее начинаю жалеть, что призналась. Но если бы я промолчала, и это вылезло в самый неподходящий момент, то стало бы только хуже. Морально готовлюсь еще к одному неприятному разговору, но Элка вдруг начинает дико хохотать, мотыляя головой.
— Ну все… У тебя истерика, — вздыхаю я. — Я окончательно сломала невесту.
Ариэлла продолжает хохотать вперемешку с ругательствами. Только бы ее не заклинило. Демид мне точно за это спасибо не скажет.
— Да чего ты ржешь? А? Что тут смешного?
— А то, что ты практически переспала с моим женихом! Рори, от кого, от кого, но от тебя я такого...
— С ума сошла?! — возмущаюсь я, а после до меня доходит, о чем она говорит. — Фу! Нет! Они же…
— Они одинаковые, Рори, — не может успокоиться Элка, заливаясь новой волной смеха. — Везде. Везде-везде…
— Прекрати! — крепко зажмуриваюсь, но настроение сестры проникает в меня и щекочет горло, заставляя тоже рассмеяться. — Я не хочу об этом думать. Все! Замолчи! Я даже мысли такой не...
— Ври больше! Ну и как? Хотя, чего я спрашиваю? Я же знаю, как, — с придыханием говорит Элка и показывает хищный оскал.
— Ничего ты не знаешь, — толкаю ее в плечо, чтобы хоть немного утихомирить. — Может они внешне и одинаковые, но начинка-то разная. Так что это не считается.
— Они тебе что, профитроли? Начинка?! А какая начинка у Давида? Вот у Демида, например, черничная или малиновая. М-м-м...
— Я имела в виду… Что… Да ну тебя! Отвянь! Ты поняла, о чем я хочу сказать.
— Фух! — сквозь тяжелое дыхание выдает сестра. — Конечно, поняла. Это как с той юбкой на кнопках, помнишь? Ты купила себе такую же, только красную, а не зеленую, как у меня.
— Элла! — с мольбой произношу я. — Я не знала, кто он, когда мы встретились впервые. И я не хотела...
— Рори, ты чего? Думаешь, я обижусь на тебя из-за такого? Дурочка совсем, что ли? Просто согласись, что это забавно. Две сестры и два брата. Прямо, как в кино.
— Только бы это была не драма…
— Ой, ну все… Началось. Тебе обязательно посыпать все своим пессимизмом? Давай лучше рассказывай, как вообще так получилось?
Приходится рассказать. Все с самого начала. Ариэлла идет на второй заход, чуть ли не рыдая от смеха, когда слышит, что я угрожала Демиду, думая, что это он флиртовал со мной. Но чем дальше я ухожу в свою историю, тем труднее мне подбирать слова и формулировать мысли. Я слушаю себя и понимаю, что все это похоже на какой-то сказочный бред, который никак не может быть правдой. Зато Элка слушает очень внимательно и лишь иногда умиленно вздыхает.
— А чего ты такая кислая? — спрашивает она, когда я заканчиваю свое повествование. — Нет, Рори… Только не это. Выключи хотя бы на минутку свою умную и вечно все анализирующую голову. Тебе хорошо с ним?
— Эл, когда я в прошлый раз выключила голову, то потеряла саму себя на пять лет.
— Ответь на мой вопрос.
— Вроде бы… Да?
— И это ответ? — бесится Ариэлла. — Ты у меня спрашиваешь или у Вселенной? Кто еще может знать об этом, кроме тебя?
— Мы знакомы всего сутки, — все-таки взываю к разуму.
— И что?
— И-и-и… Я не знаю. Готова ли я нырнуть в это еще раз. Они ведь по-началу все такие хорошие, а потом начинается… Туда не ходи. Сюда не смотри. А че пожрать? А где мои носки? Я как представлю…
— Тебе не кажется, что ты приписываешь Давиду чужие черты и недостатки?
— А что делать, если своих у него нет?
Элла усмехается, а после вздыхает, как мамочка над нерадивым ребенком.
— Рори, просто попробуй пожить… Хотя бы несколько дней. Это ведь нейтральная территория. У тебя всегда есть путь для отступления.
Она правда… Я и сама уже думала об этом.
— А как думаешь, Демид сильно взбесится? Он ведь очень настойчиво просил меня держаться от Давида подальше. Мне бы не хотелось, чтобы еще и это стало какой-то проблемой. Все-таки важнее всего сейчас ваша свадьба.
— П-р-р-р… Тормози, сестренка. Свадьба состоится, как только корка с бровей слезет и я стану похожа на нормального человека. Это единственная проблема, и она решаема. А по поводу тебя и Давида… Демид здесь вообще ни при чем. Его это не касается. Я, конечно, должна быть на его стороне — он не любит Давида, а значит, и я тоже, но ты… Ты совсем другое дело. У тебя есть своя голова, глаза, уши… Да ты вообще у нас девочка без дефектов. Так что… Уверена, ты в состоянии понять, что за человек перед тобой и принять решение на его счет, — произносит Элла со всей серьезностью.