А это точно он?
Поддаюсь сомнениям, но когда слышу его раскатистый смех, от них не остается и следа. Отворачиваюсь и смотрю в стол, судорожно размышляя. Ничего страшного не происходит. Мы свободные взрослые люди. Да мы по факту друг другу никто. Он здесь с друзьями. А может и не только с друзьями...
Буря горячих эмоций поднимается вверх по горлу. Как же давно я этого не испытывала. Ну, здравствуй, Ревность. Давно не виделись.
— Знаешь, почему я позволяю твоей маме командовать мной? — спрашивает папа, наклоняясь вперед и понижая голос.
— Почему? — спрашиваю я, ощущая сухость в горле.
— Потому что я обожаю смотреть на то, какое восхищение она вызывает у других. Как мужчины и даже женщины не могут отвести от нее взгляд, завидуя и желая. Кто-то любит внимание, Рори, но не я. Это не мой способ самоутверждения. Для меня настоящее удовольствие понимать, что рядом со мной женщина, о которой мечтают все: сильная, смелая, требовательная и безапелляционная, страстная, красивая, необыкновенная. И она моя. И это я делаю ее такой, Рори. Вот и весь фокус.
Я немного теряюсь от такого признания, но, кажется, до меня действительно доходит, что все это значит. Ого… Даже не знаю, что на это ответить.
— А теперь… — продолжает папа, устремляя взгляд поверх моего плеча. — Хочешь узнать, чтобы сделала Алиса?
Отказ вертится на языке, но почему-то я лишь быстро киваю, чувствуя, как разгоняется сердце. Решение неожиданное, странное, безумное… Но оно кажется единственно верным. Я не хочу забывать прошлый вечер. Не хочу потерять то, что, возможно, так долго искала. Не хочу бездействовать. Я не принцесса в башне. Не только меня нужно спасать и завоевывать. И если я хочу, чтобы мой мужчина смотрел на меня так, как отец смотрит на маму, то…
— Иди к ним, Рори. Иди и заставь всех смотреть только на тебя, слушать только тебя. Если Давид не дурак, а он мне таким не показался, то он быстро даст тебе понять, чего он хочет. Ты увидишь это, почувствуешь.
— Но я не…
— Аврора, ты у меня самая лучшая. Не забывай этого никогда.
— Что я должна буду сказать?
— Для начала можешь сказать — привет.
— Я серьезно!
— И я тоже, — мягко смеется отец.
— Но наш вечер?
— За меня не волнуйся. Иди и покажи, какая ты на самом деле.
Не знаю, что именно придает мне сил, поддержка отца или золотой ром, впитавшийся в кровь, но я со сдержанной улыбкой на лице, уверенно, но легко шагаю в сторону стола, за которым расположилась компания Давида. Не проходит и тридцати секунд, как он поднимает голову и находит мои глаза. В один момент все органы чувств обостряются до предела. Легкий шелк платья холодит бедра на пару с вечерним воздухом, на кончиках пальцев потрескивают электрические разряды, волосы щекочут открытую кожу на плечах и шее, а губы пульсируют от жажды поцелуя. Нос улавливает ароматы прибрежного бара: красное вино, рыба на гриле, душный запах женских духов и водорослей. И я ищу в этом коктейле свой запах, тот от которого кружится голова, но его источник еще слишком далеко.
Чем ближе я подхожу, тем меньше становятся мои шаги, потому что Давид не подает ни одного понятного сигнала. Он просто смотрит. Зачарованно и с интересом, но я не могу уловить суть. Рад он мне или нет?
Останавливаюсь рядом со столом, темные блестящие глаза не отпускают мои. Заношу ногу над пропастью, ощущая леденящий душу страх. Может быть, зря я это делаю? Между нами ведь нет ничего, кроме самой потрясающей ночи в моей жизни. Имею ли я основания вот так вторгаться в его жизнь? Нужно ли это ему?
— Привет, — произношу я тише, чем собиралась, но все равно обращаю на себя внимание всех друзей Давида.
— Привет, красотка, — говорит блондин, находящийся ближе всех ко мне, и резким движением головы стряхивает с глаз длинную челку, чтобы как следует меня рассмотреть. — Нам, пожалуйста, две бутылки шампанского и...
— Родя, ты дурак? — вмешивается пышногрудая девушка, сидящая рядом с Давидом, и смотрит на блондина с нескрываемым пренебрежением. — Она не официантка.
— Ой! — тушуется парень. — Сорямба, леди. Я сегодня именинник и отмечаю с самого утра, поэтому… Пе-ре-пу-тал… Чем можем помочь? — он смотрит на меня и широко улыбается, обескураживая своей простотой.
Похоже, он конкретно пьян, и это почему-то меня веселит. Улыбаюсь ему в ответ, заправляя за ухо переднюю прядь волос:
— Я просто хотела поздороваться с другом.
Возвращаю свое внимание Давиду, на его лице мечутся эмоции, играя с мимикой. Темные густые брови как будто оживают и никак не могут решить, в каком положении им нравится больше, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз.
— Аврора, — произносит Давид не слишком довольно и делает крошечную паузу, которая меня настораживает. — Я тебя обыскался.
Его последняя фраза сквозит облегчением, которое передается по воздуху и мне. Скованность отступает, и я больше не чувствую себя лишней. Он искал меня. Может, даже волновался, как и я. Нам точно следует как можно скорее обменяться номерами.
— Ну вот я здесь, — пожимаю плечами, вызывая улыбку на его лице.
— Друзья Давы — мои друзья, — весело говорит именинник. — Присоединяйся!
— Я… — пробегаю взглядом по лицам присутствующих и не встречаю враждебности, только лишь легкий интерес и чуточку удивления. — С удовольствием. Спасибо.
Делаю шаг в сторону к свободному стулу в торце овального стола, и замечаю, как Давид быстро что-то произносит на ухо пышногрудой красотке. Она тут же вскакивает с места, ее полная грудь подпрыгивает вместе с ней.
— Садись здесь, — говорит девушка, а я не могу перестать пялиться на ее фигуру.
Она выглядит, как мечта всех девочек. Ее формы точно с картинки — песочные часы — заветные девяносто-шестьдесят-девяносто. Волна зависти бьет по ногам, заставляя сдвинуться с места, но уже не так уверенно, как раньше.
Давид поднимается на ноги и отодвигает для меня освободившийся стул. На его губах лукавая улыбка. Что-то мне подсказывает, что мой гениальный план по совету отца уже раскусили, но не собираются его останавливать. Значит, он позволяет мне продолжить? Что ж, хорошо.
Присаживаюсь, Давид ласково проводит ладонями по моим плечам, но я делаю вид, что не обращаю на это никакого внимания. Он садится рядом, сохраняя спокойствие, а я смотрю перед собой. Вижу, что девушка, уступившая мне свое место, внимательно за мной наблюдает и открыто оценивает. Причем с таким видом, словно от ее мнения зависит мое положение в их компании и конкретно в глазах Давида. В моей голове появляются не очень приятные вопросы.
Кто Давиду эта девушка?
Что было между ними?
Когда?
Сколько раз?
Уж очень самоуверенно она себя держит. Так, словно никто ей не конкурент. Во-первых, это бесит. А во-вторых, какого черта? Это я хотела заставить Давида ревновать, а не в одиночку гореть в этом пламени.
— Дава, может ты уже нормально представишь нам свою очаровательную подругу? — говорит молодой мужчина в темных очках. — Или ты уже слишком пьян для таких серьезных дел?
Его тон мне не нравится, как и глупая подколка. Давид не выглядит пьяным, даже малость выпившим. Что за детский сад? Или это всего лишь попытка возвыситься над другом в моих глазах? Выглядит жалко, но я не могу не воспользоваться этим шансом.
— Меня зовут Аврора, — отвечаю я, не дожидаясь реакции Давида.
— Красивое имя, — с ухмылкой произносит «блатной». — И красивая девушка. Я Алик. Очень рад знакомству.
Не могу с полной уверенностью сказать того же, но увеличивающаяся напряженность Давида, обжигающая мою левую руку и плечо, заставляет меня продолжить знакомство более активно:
— Алик — это?..
— Альберт.
— И я рада знакомству, Альберт, — как можно мягче произношу его полное имя и слышу тихий короткий выдох Давида. — И спасибо за комплимент.
— Всегда пожалуйста. А ты?..
— Эй! Аля! Дай всем представиться. Ты здесь не один! — встревает блондин. — Я Родион. И я вообще-то первый назвал тебя красоткой.
А вот этот малый мне нравится. Он напоминает моего одноклассника Борьку, с которым мы дружили до седьмого класса. Шумный, смешной и беспардонный.
— Да, я помню. Спасибо и приятно познакомиться, Родион.
— Можно просто Родя.
— Мальчики пошли в разнос. Осторожней, Аврора. Они и разорвать тебя могут, — усмехаясь произносит девушка с картинки. — Я Марго. Это, — кивает на свою соседку, которая напряженно высматривает что-то в телефоне, — Даша.
— Очень приятно, — стараюсь изобразить милую улыбку. — И я вообще-то крепче, чем могу показаться. Так что не стоит обо мне волноваться.
Марго демонстративно вскидывает аккуратно выведенную бровь и кривит губы в подобии ответной улыбки. Собираюсь сказать ей еще что-нибудь, ощущая зарождающуюся неприязнь между нами, но меня отвлекает прикосновение холодных чужих пальцев к правой руке.
Поворачиваю голову и вижу, как мою ладонь подносит к губам, симпатичный парень с модной стрижкой и бриллиантом в ухе, что остался последним незнакомцем.
— Vous êtes toutes si belles, — говорит он по-французски.
— Merci bien, — отвечаю с благодарностью на его комплимент, и он прижимается губами к моему запястью, глядя в глаза.
— Олежа с козырей зашел, — вновь ехидно подмечает Марго.
Но я не успеваю подумать о своих дальнейших действиях и ответить Олегу или Марго, потому что на мою талию ложится широкая ладонь, и знакомые горячие пальцы мягко хватают за подбородок, заставляя столкнуться с потемневшими карими глазами. Лицо Давида в нескольких сантиметрах от моего, теплое свежее дыхание ударяется в губы.
Сердце ухает вниз, падая в обморок. И я не знаю, как это понимать. Как победу или как поражение?
Олег отпускает мою руку, за столом повисает тяжелое молчание, которое нарушает рокочущий голос Давида:
— Не знал, что ты говоришь по-французски.
— Ты вообще мало, что обо мне знаешь. Например, мой номер телефона.