Меня до сих пор трясет после разговора с начальником. Сердце в панике бьется о ребра. Пульсирующая боль в голове не утихает ни на секунду. Все было именно так, как я и предсказывала.
«Решила ставить мне условия, Летучева?! Да кем ты себя возомнила?! Запомни, не выйдешь на работу—я тебя уволю. Поняла?!»
Конечно, поняла. Поняла и хлопнула дверью, перепугав коллег и козла начальника. Ставить точки — не мой конек. Все мои отношения заканчивались по инициативе партнера, а с работы всегда увольняли наниматели. Я попросту не умею заканчивать что-то, даже если это причиняет боль и неудобства, но, похоже, сегодня знаменательный день. День, когда я сделала выбор в пользу неизвестности, а не привычного монотонного существования.
У меня на руках билет в один конец и небольшая сумка с летними вещами и солнцезащитным кремом. В этом городе меня больше ничто не держит. Даже Глазастик решил покинуть меня и всплыл ночью пузом к верху. Может быть, это знак? Судорожный вздох слетает с губ, горло сжимает спазм. Страх стремительно подавляет волю. Эта авантюра может запросто выйти боком. Квартира оплачена на месяц вперед, но без работы я долго не протяну. Стараюсь выбросить мрачные мысли из головы и впустить новые и светлые.
Неделя. Семь дней покоя и отдыха. Семь ночей под шум прибоя.
Я не видела море с детства. Помню, что оно мокрое и голубое. Сильное и непредсказуемое. Завораживающее своей мощью и переменчивое в настроении. И я готова к нашей новой встрече. Ставлю все, что у меня есть, на эту поездку.
Скоростной поезд забит до отказа. Дети шумят и носятся, как непослушные обезьянки туда-сюда. Взрослые в кепках и шляпах рассаживаются по местам с блаженными улыбками на лицах. Между рядов кресел пробирается хрупкая пожилая женщина, тянущая за собой потрепанную сумку на колесиках. Она останавливается у свободного места рядом со мной и внимательно смотрит в свой билет, хмуря брови.
— Это двадцать восьмое место, — вежливо подсказываю я.
— Ничего не вижу без очков, — отвечает она с улыбкой. — Спасибо.
— Давайте я помогу вам с сумкой.
Общими усилиями заталкиваем багаж моей попутчицы на верхнюю полку и занимаем свои кресла под механический голос, объявляющий окончание посадки. Поезд трогается и быстро набирает скорость. Смотрю в окно, мимо проплывает знакомый городской пейзаж. Остаются позади улицы и дома города, в котором я мечтала стать счастливой.
Не стала. И даже винить в этом некого. От осознания реальности становится только хуже, и я задергиваю занавеску.
— Такая молодая девушка, а уже такая несчастная, — говорит женщина.
Смущенно приподнимаю уголки губ и пожимаю плечами, даже не зная, что на это ответить.
— Твои глаза полны скорби, милая. Твои губы поцелованы долгим одиночеством. Но совсем скоро ты забудешь, каково это.
— Откуда вы знаете? — хмыкаю я с толикой беззлобного сарказма.
— Позволь дать тебе один совет, милая. Совет женщины, прожившей долгую жизнь.
Натянуто улыбаюсь, собираясь выслушать то, что она хочет сказать, и закончить этот странный разговор. Я надеялась спать всю дорогу, а не обсуждать свою жизнь с незнакомым человеком.
— Любовь украшает. Она лучше макияжа и дорогих нарядов, пахнет приятнее, чем духи, слаще всех десертов мира на вкус. И это не любовь со стороны, милая, ее не нужно ждать или искать, она здесь, — женщина касается ладонью своей груди на уровне сердца. — Тебе ее не хватает, но она уже внутри. Позволь ей проснуться. Позволь подарить тебе крылья. Солнце скрывается во тьме каждый вечер, но оно все равно встает по утрам и согревает нас теплом. Ночь рано или поздно заканчивается.
Тяжело вздыхаю, выпуская горечь, и спрашиваю:
— А что делать, если ночь преследует тебя из года в год?
— Стать солнцем, — спокойно отвечает женщина, глядя мне прямо в глаза с неподдельной материнской нежностью.
Спесь слетает с плеч, чувствую себя маленькой девочкой, совершенно не понимающей, как нужно жить. Мысленно уменьшаюсь в размерах до состояния своего эго и отвечаю куда более добродушно, ощутив невыносимую потребность выговориться:
— А вдруг я луна, которая может лишь отражать свет других?
Опускаю взгляд под гнетом стыда, как вдруг подбородка касаются мягкие пальцы. Встречаю взглядом светлую лучистую улыбку. Странное чувство клокочет в груди.
— Тогда-а-а… — загадочно тянет старушка, отстраняясь. — Не упусти свое солнце. Тебе может показаться, что его жар губителен, но с ним ты обретешь именно то, о чем мечтаешь. Сейчас зазорно быть зависимой от мужчины. Девушки стремятся стать сильными, смелыми, забывая о том, что только мы умеем по-настоящему озарять путь. По-настоящему любить и принимать любовь. Поэтому, милая, сморгни грусть с глаз и открой сердце. Ты встретишь его. Узнаешь в первую секунду, когда пересекутся ваши взгляды. Отключи свой напряженный мозг, забудь о важности чужого мнения. Ты нуждаешься в крепком и надежном плече рядом. И это нормально. Только это и нормально… — договаривает соседка, закрывая глаза.
Напряженно втягиваю носом воздух и снова отворачиваюсь к окну, отодвигая занавеску. Слова звучали так, будто это пророчество или предсказание.
Ты нуждаешься в крепком и надежном плече рядом. И это нормально.
Нет ничего сильнее, чем признать свои слабости. Желать взаимной любви и поддержки сейчас действительно стало чем-то зазорным, но в глубине души я мечтаю именно об этом. Как бы глупо это не было.
Это самая долгая дорога в моей жизни. Почти сутки в поезде и три часа в машине по серпантину. На четвертый час появляется желание развернуться и поехать назад. Кажется, ничто не стоит таких мучений, но… я вижу его. За оранжевыми предгорьями с редкими зелеными кустарниками виднеется море. Один лишь вид снимает усталость и заставляет забыть о ноющей спине и боли в шее. Все неприятные ощущения в теле и тяжесть в голове от шума ветра и рева мотора исчезают бесследно.
Синяя бездна завораживает. Горизонт размыт, и море встречается с небом. Солнце медленно прячется за горой, оставляя после себя лишь яркое сияние в ясном небе. Не зря я проделала весь этот путь. Определенно. Ради этих видов можно потерпеть, и неудобные кресла поезда, и отвратительный музыкальный вкус водителя трансфера.
— Приехали, — говорит загорелый мужчина, останавливая машину у ворот отеля. — Вас должны встретить?
— Да. Спасибо, — отвечаю я и поспешно выбираюсь из машины, прихватив сумку.
Какое же счастье вылезти наконец-то из этой консервной банки. Оглядываюсь по сторонам, разминая затекшие конечности. На территории комплекса уже горят фонари, слышен смех, плеск воды, но самый приятный звук — мягкие раскаты волн. Море совсем рядом, прямо через дорогу. Жениху моей сестры действительно есть, чем покорить сердце молодой девушки.
— Рори!
Оборачиваюсь на родной голос. Элка, широко раскинув руки, бежит ко мне вприпрыжку мимо сетчатых качелей и ряда беседок со столиками и плетеными креслами. Мелкие камешки вылетают из-под ее сандалий, и один из них ударяет меня по ноге.
— Ау! — вскрикиваю я, потирая свободной рукой место ушиба. — Я только приехала, а ты уже меня калечишь!
— Прости-прости… — лопочет сестра, набрасываясь с приветливыми объятиями. — Как же я рада, что ты здесь. Сто лет тебя не обнимала. Запашок, конечно, тот еще, но сегодня простительно. Как ты добралась? Все хорошо? Как себя чувствуешь? Голодна?
Хриплый усталый смех вырывается из моего горла, перебираю в пальцах темные волосы Ариэллы, покачиваясь из стороны в сторону. Язык у сестры, как обычно, слишком длинный и резвый. Сто вопросов в минуту, и это еще не предел.
— Сбавь обороты, Эл. Я сейчас не очень хорошо соображаю.
Сестра делает шаг назад и внимательно меня рассматривает. Раньше мы с ней были очень похожи, но не сейчас. Ариэлла выглядит, как экзотическая красавица: ровный бронзовый загар, подтянутая женственная фигура, удачно подчеркнутая коротким мятным сарафаном. Ухоженная копна волос длиной чуть ниже лопаток протонированна солнцем, никакого макияжа, но кожа словно светится. Элка уже совсем не та девочка-сорванец, которую я помню. И больше всего изменился взгляд. Она счастлива. Такое нельзя не заметить.
— Ого… — говорит Элла, качая головой. — Где твоя задница, дорогая? Забыла привезти ее с собой?
— С ней меня бы не пустили в поезд. А где твои брови? Их съели рыбки? Или солнышко забрало в качестве платы за загар? — отвечаю на ее колкость своей.
— Да ну тебя, — хохочет сестра. — Косметолог приедет только завтра. Брови появятся, а вот задницу так просто не вернуть Я же серьезно. Ты так похудела. И это вообще не комплимент. Ты ешь что-нибудь? Вино — не еда, если ты об этом забыла.
— Я ела хот-дог на заправке три часа назад.
— Фу! — Элла морщит нос. — Идем в ресторан. Закажем тебе человеческой еды.
— Слушай, я не уверена, что сегодня готова к…
— Расслабься. Он на территории отеля. Наряжаться не обязательно.
— Хорошо. Только занесем вещи в номер, и я смою с себя пыль и песок.
Элла берет меня под руку и ведет за собой, попутно рассказывая о месте, в котором я буду жить следующие семь дней, которое для нее уже стало домом:
— Здесь зона отдыха, качели, беседки. Там наверху джакузи. Есть бассейн, детская площадка, игровая комната. Можно поиграть в пинг-понг и бильярд. Вон там — она указывает на здание обшитое темным деревом, — ресторан. А выше, смотровая площадка с шезлонгами и гамаками. Оттуда открывается чудный вид на пляж. Как и из твоего номера, между прочим. Он на третьем этаже. С большой ванной и балконом. Я выбрала для тебя самый лучший.
У меня нет слов от такого шикарного приема. Глаза разбегаются от окружающей роскоши и красоты. Это совсем не тот отдых, к которому я привыкла. Обычно, это был какой-нибудь гостевой дом с общей кухней и ванной. До пляжа нужно было добираться на маршрутке или ковылять пешком под палящим солнцем. А здесь… Все даже немного слишком. Не знаю, как впишусь в подобную обстановку.