Спонтанный раздел СССР и инспирируемая республиканской партийной верхушкой шовинизация общества, наводнение Кишинева эмиссарами из Бухареста и развернутая экстремистами из «Народного фронта» Молдовы дискуссия об отказе от собственной государственности и создании «Великой Румынии» возмутили жителей Приднестровья (стоит отметить, что официальный Бухарест до сих пор проводит в отношении Молдовы «политику аншлюса»). Особую тревогу у приднестровцев вызвала резолюция об использовании румынской военной помощи против «приднестровских сепаратистов», принятая молдавскими шовинистами 17 марта 1992 года на массовом митинге в центре Кишинева.
Справедливости ради надо отметить, что основную военную помощь Кишиневу в подготовке агрессии против Приднестровья оказала вовсе не Румыния, а ельцинская Россия. Кремль не только приказал пугливому командующему 14-й российской армией генералу Неткачеву не вмешиваться в конфликт, но и передал под юрисдикцию Молдовы массу вооружений и военной техники бывшего СССР.
Через распахнутую границу в Молдавию хлынули сотни румынских волонтеров - внуков тех «дракул», кто в составе армий германского рейха в 1942-1943 годах топтал советскую землю и пил кровь наших соотечественников. Мои воронежские избиратели старшего возраста не раз жаловались мне на бесчеловечное отношение румынских фашистов к мирному населению. В боях с Советской армией румыны храбростью не отличались, зато вымещали свои комплексы на беззащитных людях, оказавшихся на оккупированных территориях. Глумление над мирным населением приобретало порой такие масштабы, что требовалось вмешательство немецкого командования, которое останавливало непревзойденные по жестокости кровавые бесчинства румын. Теперь внуки этих упырей устремились в Молдавию.
Уже с марта 1992 года в 50 километрах от Кишинева, в Бульбоках, под руководством опытных румынских инструкторов готовился отряд специального назначения. Экипажи приданных ему БМП и БМД формировались из офицеров и солдат румынской армии. Для подготовки нападения на Приднестровье с воздуха на аэродром Маркулешты (где по предательскому приказу командующего так называемыми «Объединенными вооруженными силами СНГ» маршала Шапошникова было оставлено и передано молдавской армии 42 истребителя МИГ-29, принадлежавших ранее Черноморскому флоту), из Румынии дополнительно перебрасываются 32 боевых летчика и 10 истребителей МИГ-25 - также с румынскими экипажами.
Пропаганда идеи аншлюса бывшей Молдавской ССР и образования «Великой Румынии» сопровождалась угрозами в адрес властей столицы Приднестровья -Тирасполя. Реакция Тирасполя не заставила себя долго ждать. Жители автономии решили защищаться и провозгласили Приднестровскую Молдавскую республику.
В Кишиневе надеялись, что после подписания Беловежских соглашений защитить непокорных приднестровцев будет некому. СССР больше не существовал. В Москве все были заняты доеданием его наследства. Возможная негативная реакция российского руководства на нападение на Тирасполь особенно не просчитывалась. Сторонники аншлюса в Бухаресте и Кишиневе видели, с какой неимоверной легкостью Ельцин «сдавал» русские интересы -территории, население, имущество и капитал, удовлетворяя растущие аппетиты руководства «суверенных государств». Уверовав в безнаказанность своих действий, вооруженные отряды румынских и молдавских униатов весной 1992 года выдвинулись в сторону Тирасполя.
Операцию по уничтожению Приднестровья они назвали «Троянский конь». Первым делом униаты решили захватить город Бендеры, расположенный на правом берегу Днестра. Первого апреля на молдавской земле прозвучал первый выстрел. Ворвавшийся на бронетехнике в город отряд полиции особого назначения (ОПОН) в упор расстрелял местный милицейский патруль и автобус с рабочими.
Население автономии потребовало от командования 14 -й российской армии защитить жизнь мирных граждан. Штаб армии, расквартированный в Тирасполе, пикетировался приднестровскими женщинами ежедневно. Бесполезно. Команда «не вмешиваться», поступившая из Москвы, была равнозначна приговору полумиллионному населению Приднестровья.
Тогда народ решил взять ситуацию в свои руки. Из числа дееспособных мужчин начали формироваться отряды ополчения. На помощь своим приднестровским братьям из России и Украины в Тирасполь, Бендеры и Дубоссары потянулись сотни казаков и славян-добровольцев. Но их было ничтожно мало по сравнению с многократно превосходящей их по живой силе и вооружению армией и полицейскими формированиями агрессора. С молдавской стороны было выставлено до 320 единиц артиллерии и бронетехники и 14,5 тысячи человек личного состава. Этой армии противостояли вооруженные формирования приднестровской стороны: казаки, гвардия, территориально-спасательный отряд, ополченцы. По сути дела, оружие у них было только стрелковое, а также противоградовые установки «Алазань» и самодельные минометы без прицелов. Сдержать агрессию такими ничтожными силами было невозможно.
Исход дела решила воля военнослужащих 14-й армии. Государства, на верность которому они давали присягу, уже не было, но осталась честь русского офицера. Игнорируя приказ генерала Неткачева, офицеры 14-й армии стали выводить на рубеж обороны свои подразделения. Многие из них переходили служить в приднестровскую гвардию. Преданные своим политическим и военным руководством, но до конца преданные России, они решили разделить судьбу своего народа и встали на его защиту.
Ни болтовня министра Козырева, спешно присланного Ельциным в Кишинев и Тирасполь для «мониторинга обстановки», ни эмоциональный визит вицепрезидента Руцкого, наговорившего массу ободряющих приднестровцев слов, но не сделавшего ничего путного, не смогли сдержать раскрутку спирали румыно-молдавской фашистской агрессии.
Штаб 14-й армии так и не получил из Кремля команду развести враждующие стороны и остановить кровопролитие. Опасаясь скандала и ответственности за действия своих офицеров, Москва до конца тянула и с решением о переводе армии под российскую юрисдикцию. Это произошло лишь 12 мая, и то под давлением Верховного Совета России.
Впервые я приехал в зону конфликта в конце мая 1992 года. Эти места мне были достаточно хорошо знакомы. В 1980 году под Тирасполем проходили всесоюзные соревнования по ручному мячу, в которых я принимал участие в составе сборной Москвы. До сих пор помню вкус сочного болгарского перца, который мы тогда с ребятами из юношеской сборной и нашим тренером Виленом Тимофеевичем Копейкиным поедали килограммами.
Теперь я увидел совсем другой город. В воздухе повисла тревога, звучали призывы к мобилизации. 19 мая в составе небольшой группы крымских казаков и русских добровольцев мы выехали на УАЗах в Дубоссары и сразу попали под огонь униатов. Со мной было также четверо москвичей, с которыми я подружился в ночь «героического стояния» у Верховного Совета РСФСР в августе 1991 года. Одного из них задело осколком.
Майские бои под Дубоссарами были очередной «игрой на нервах» накануне полномасштабной агрессии, которая началась ровно через месяц. Вечером 19 июня в Бендеры пришла настоящая война. В городе стреляло каждое здание. Сотни трупов валялись неубранными, разлагаясь на жарком солнце. 22 июня, в годовщину нападения гитлеровской Германии на СССР, «меткая» молдавская авиация попыталась нанести бомбовый удар по Бендерскому мосту, чтобы отрезать защитников города от приднестровских ополченцев, но промахнулась.
Молдавские и румынские боевики использовали старую изуверскую тактику: они либо устанавливали свои огневые точки в жилых домах, не выпуская из них мирное население, либо размещали огневые позиции артиллерийских и минометных батарей на территории школ и больниц, чтобы избежать ответного огня подразделений 14-й армии и приднестровских гвардейцев. При этом упыри расстреливали все живое, что попадало в перекрестие их прицела. Собственно говоря, боевики Вооруженных сил Украины и фашисты из «Азова» в 2022 году действовали точно по лекалам румынских фашистов образца 1992 года.
С каждым днем ситуация складывалась все тревожнее. С молдавской стороны в бой вводились все новые части, подтягивалась тяжелая дальнобойная артиллерия. Стойкость наших ребят - защитников Бендер - подталкивала кишиневские власти к решению начать обстрел Тирасполя, применив оружие большой разрушительной силы - пушки «Гиацинт» и реактивную артиллерию «Ураган».
23 июня я находился в расположении смешанного русско-украинского отряда добровольцев. Мы держали оборону на дороге Дубоссары - Рыбница, проходившей вдоль Днестра. То и дело начинались молдавские обстрелы, мы отвечали пулеметным огнем. О том, что в этот день в Тирасполь вместе со спецназом ВДВ военным бортом под именем «полковника Гусева» прибыл генерал Лебедь, я узнал позже, но решительные действия нового «командарма -14» мы почувствовали сразу. Вскоре мы увидели реальную силу русского оружия. В начале июля наша артиллерия накрыла Кицканский плацдарм и Гербовецкий лес, где находились основные силы противника. Сколько там погибло со стороны Молдовы и Румынии, до сих пор точных данных нет, но думаю, что несколько сот человек. По крайней мере, наши наблюдатели сообщили о сотне карет скорой помощи.
«Троянский конь» споткнулся, оставив в памяти русских, молдаван и украинцев самые мрачные воспоминания об этом кровавом конфликте. Эта война познакомила мир с именем генерала Александра Ивановича Лебедя, с которым вскоре судьба сведет меня самым тесным образом.
Эта война укрепила авторитет Приднестровской Молдавской республики и ее героического народа. Отсутствие у Приднестровья общей с Россией границы и собственного выхода к морю привело к практически полной ориентации товарного производства этого региона на рынки стран Евросоюза, однако душой, своими помыслами приднестровцы - всегда с Россией. Надеюсь, что денацификация Украины - страны-банкрота, политический класс которой предал общерусское дело, - неминуемо приведет к воссоединению приднестровской земли с Россией.
В 2012 году я был назначен специальным представителем Президента России по Приднестровью. О своем опыте участия в этом конфликте я старался не распространяться, поскольку это могло помешать мне посещать непризнанную республику. За короткое время работы в этом регионе нам удалось не только возобновить в Тирасполе деятельность бюро нашего генерального консульства, сумевшего наладить выдачу российских паспортов соотечественникам, не только инициировать строительство десятка объектов социального назначения -школ, детских садиков и больниц, но и поддержать промышленные предприятия Приднестровья, восстановив их связи с партнерами в России. Много полезного было также сделано и по линии военного сотрудничества