Патрик: Не понял? Пришлите мне оригинал статьи из The Times, чтобы я мог прокомментировать. Есть ссылка?
Алексей: Минутку.
Патрик: Хорошо, дайте я прочту. Ага, вижу и припоминаю! В то время ведь все происходило так быстро, что не всегда была возможность проверить перед тем, как это выходило в свет. Когда я увидел это, я воскликнул: «Вот дерьмо!». Вообще-то, по законам пиар-войны, как я сказал выше, врать недопустимо - и если совершаешь такого рода ошибку, требуется время, чтобы вернуть доверие СМИ.
Алексей: Так они лгали?
Патрик: Не совсем так. Вспомните, никто из нас раньше не был на войне. Мы все страшно перепугались.
Алексей: Как и тысячи мирных жителей Цхинвала...
Патрик: Мы тогда (11 или 12 августа, если считать окончанием боевых действий 13 августа) не имели представления, где остановятся танки или когда перестанут падать бомбы. И они не бомбили гражданские объекты в Тбилиси, только аэропорт и радарную установку. Вот и все. Но в то время у нас не было представления о том, что собирались делать ВВС РФ. И скажу тебе, мужик, это был жуткий опыт.
Алексей: ОК. Вы сказали в одном из интервью: «В тот вечер 7 августа президент (Грузии. - Прим. авт.) получил информацию, что большая российская колонна находится в движении. Позже тем вечером кто-то видит автомобили, выезжающие из Рокского тоннеля (в Грузию из России). Затем чуть позднее кто-то еще их видит. Это три подтверждения. Это было время действовать». Но мы знаем, что русских танков не было в Южной Осетии 7-го числа. Значит ли это, что кто-то дезинформировал господина Саакашвили и это было причиной начала артиллерийского обстрела Цхинвала?
Патрик: Команда пиарщиков в Тбилиси состояла из молодых людей, неопытных в этом деле, в мирное время они занимались, например, работой на центральную избирательную комиссию или министерство образования. Конечно, ошибки были.
Вот так. Как говорится: спасибо за откровенность. То есть неплохой профессионал в своем деле расписывается в том, что ложь о войне распространяли западные журналисты, которые просто... отделались тяжелым испугом. Из последних слов Вормса также можно сделать вывод, что эти самые «бесстрашные» западные журналисты еще больше перепугали самого Саакашвили. Так или иначе, очевидно, что именно бессовестные, зарабатывающие на войне авантюристы от журналистики создают свою виртуальную войну, где агрессор становится жертвой, жертва - агрессором, циники - проповедниками, а живые - покойниками.
Итак, западные СМИ во время войны в Южной Осетии врали, преступно врали. Признаваться в этом сейчас никому не хочется, кроме какого -то честного бельгийского парня Патрика Вормса.
Но на некоторое время забудем про эмоции и попытаемся понять, что вообще в последние годы и десятилетия происходило с распространением информации и каковы современные методы информационной войны. Это тем более актуально сейчас, когда западные СМИ демонизируют не только Специальную военную освободительную операцию на Украине, но и всю Россию и весь наш народ. Для этого снова обращусь к исследованию, которое провел мой сын.
Помпадуры и помпадурши
Назовите мне по крайней мере две самые грязные кампании дезинформации и военной пропаганды? Правильно - речь идет об уже описанной мною кампании лжи и дезинформации о трагических событиях августа 2008 года в Южной Осетии, ну и, конечно, о кампании шельмования и демонизации России и русских в ходе проведения Специальной военной освободительной операции на Украине в 2022 году. Но как в наш век, когда, казалось бы, у любого пользователя Интернета или просто внимательного зрителя и читателя есть такой выбор источников информации, возможно целенаправленное оболванивание десятков и сотен миллионов людей? Этот вопрос вовсе не риторический. Чтобы дать на него серьезный ответ, необходимо разобраться в уникальных изменениях природы подачи и потребления международной информации, которые произошли в последние десятилетия.
Прежде чем приступить к описанию драматических событий сегодняшнего дня, я хотел бы показать, какую огромную роль играет общественное мнение в вопросе принятия элитами политических решений. В 1905 году Россию раздирали два драматических события. В Москве и других крупных городах началась Первая русская революция, сопровождавшаяся масштабными столкновениями восставших рабочих и радикальных большевистских элементов с полицией. Одновременно на Дальнем Востоке русская армия и флот терпели поражения от вооруженных сил Японии. В этой ситуации император Николай II решил назначить на переговоры с Токио выдающегося общественного и политического деятеля, возглавлявшего одно время правительство России, Сергея Витте. Посредником в русско-японских делах выступали Соединенные Штаты и лично 26-й президент США Теодор Рузвельт, не скрывавший своих симпатий к японцам.
В июне Витте выехал в США, в город Портсмут, где должны были проходить переговоры. Однако еще до прибытия в Портсмут он встретился с главами правительств и финансовыми кругами Берлина, Парижа и Нью-Йорка, чтобы прозондировать почву в отношении возможности получения нового международного займа. Стало ясно, что великие державы выступают за заключение мира любой ценой и только на этих условиях готовы предоставить России необходимые средства. Собранная информация позволила Витте окончательно выработать тактику, которой он затем придерживался на переговорах. Заключалась она, как он свидетельствует в своих «Избранных воспоминаниях», в следующем:
«1) ничем не показывать, что мы желаем мира, вести себя так, чтобы внести впечатление, что если государь согласился на переговоры, то только ввиду общего желания почти всех стран, чтобы война была прекращена; 2) держать себя так, как подобает представителю России, т. е. представителю величайшей империи, у которой приключилась маленькая неприятность; 3) имея в виду громадную роль прессы в Америке, держать себя особливо предупредительно и доступно ко всем ее представителям; 4) чтобы привлечь к себе население в Америке, которое крайне демократично, держать себя с ним совершенно просто, без всякого чванства и совершенно демократично; 5) ввиду значительного влияния евреев, в особенности в Нью-Йорке, и американской прессы вообще - не относиться к ним враждебно, что, впрочем, совершенно соответствовало моим взглядам на еврейский вопрос вообще.
С самого начала переговоров я, между прочим, предложил, чтобы все переговоры были доступны прессе, так как все, что я буду говорить, я готов кричать на весь мир, и что у меня как у уполномоченного русского царя нет никаких задних мыслей и секретов. Я, конечно, понимал, что японцы на это не согласятся, тем не менее мое предложение и отказ японцев сейчас же сделались известными представителям прессы, что, конечно, не могло возбудить в них особенно приятного чувства по отношению к японцам».
Этой программы Витте придерживался последовательно в течение всего времени переговоров, и она, как он считал, помогла ему в целом благоприятно для России завершить свою миссию. Он часто встречался с представителями прессы, жал руку машинисту поезда, доставившего его из Нью-Йорка
Портсмут, поднимал на руки и целовал чьего-то ребенка и т. д. и т. п. Он действительно сумел склонить на свою сторону общественное мнение, хотя все это «актерство» давалось ему с немалым трудом. Позиция его на переговорах была гибка, но в то же время и тверда. В результате долгого и трудного противоборства сторон (конференция проходила с 27 июля по 23 августа 1905 года) Витте удалось заключить мир на сравнительно благоприятных для России условиях. Первоначально требования японских агрессоров простирались на Квантун, Сахалин, Камчатку, Приморье, не считая трех миллиардов рублей контрибуции. Затем претензии их стали более умеренными. Японская сторона в качестве условий мира требовала уступку аренды Квантуна и железной дороги Порт-Артур - Харбин, уступку Сахалина, уже занятого японскими войсками, признания Кореи сферой японских интересов, установления в Маньчжурии принципа «открытых дверей», предоставления Японии концессии в российских территориальных водах и уплату контрибуции. Витте принял условия, касающиеся Кореи и Маньчжурии, но отверг уступку Сахалина и контрибуцию. В ходе переговоров, когда они грозили зайти в тупик, царь по настоянию Теодора Рузвельта дал согласие на уступку Южного Сахалина. Портсмутский мир был подписан. Война закончилась «почти благопристойным», но выражению Витте, миром. Глава делегации получил приветственную телеграмму императора, благодарившего его за умелое и твердое ведение переговоров. Ему также был пожалован дворянский титул графа, правда, в России не все сочли эти результаты переговоров приемлемыми, и графа Витте за глаза стали издевательски называть «графом Полусахалинским».
Портсмутские договоренности, несомненно, стали успехом России, ее дипломатии и лично главы российской делегации. Витте ловко расколол лагерь противников и избежал подписания позорной капитуляции, несмотря на проигранную военным начальством войну. Такова сила личного обаяния, умелой работы с прессой и понимания смысла и значения общественного мнения.
Так что же поменялось спустя столетие в информационном противостоянии враждующих государств? Прежде всего, другой стала сама природа информации, и здесь я, конечно, не могу не отметить глобальную роль Интернета и социальных сетей - как по объему и разнообразию информации, так и по скорости ее распространения, которая также является важнейшим фактором успеха в информационной войне.
В июле 2008 года в МИД России состоялось традиционное совещание российских послов с участием первых лиц государства. Президент Медведев в своем выступлении призвал дипломатов «начинать рабочий день с Интернета». Добрая половина зала сразу наморщила лбы. Их владельцы предпочитали начинать день с чашечки кофе и свежего номера «Советского спорта», но уж точно не с Интернета. К сожалению, возрастные дипломаты порой не знают, какую кнопочку надо жать, чтобы телефон включить, а тут сразу Интернет... Да и не совсем в традиции российских чиновников и политиков напрямую общаться с народом.