Во-вторых, Дума не отказывалась от контактов с Ассамблеей по вопросам, представляющим совместный интерес, в том числе по поиску взаимопонимания в вопросе защиты прав человека. В связи с этим я предложил создать совместную рабочую группу Госдума - ПАСЕ, которая могла бы регулярно посещать Чечню и «снимать озабоченности» у наших европейских коллег. Страсбург на это клюнул.
В итоге, возглавляя международный комитет, значительную часть своего времени я стал проводить на территории Чеченской Республики, сопровождая всевозможные иностранные делегации и докладчиков по этому больному в наших отношениях с внешним миром вопросу.
Я уже писал о том, что наша парламентская делегация в ПАСЕ была очень представительной. В нее входили все лидеры думских фракций, а также видные члены Совета Федерации. Но, конечно, самым ярким представителем нашей делегации был Владимир Жириновский. Его в Страсбурге воспринимали абсолютно всерьез, жутко боялись и даже не разрешили вступить ни в одну из пяти политических групп Ассамблеи. Вот я и решил однажды воспользоваться «демоническим имиджем» Жириновского для решения принципиально важного для нас вопроса.
В конце 2002 года в разгар борьбы против России ряд депутатов ПАСЕ потребовал от Комитета министров Совета Европы учредить особый международный трибунал. Перед ним должны были предстать российские гражданские и военные должностные лица, причастные (с точки зрения ПАСЕ) к совершению преступлений в ходе антитеррористической операции в Чечне. Естественно, я хотел сделать все возможное, чтобы эту экстремистскую и антироссийскую затею убить на корню. Однако голосов мне среди депутатов ПАСЕ явно не хватало, и я решился на игру.
Обычно в случае внесения поправки к проекту документа председательствующий на заседании Ассамблеи сначала предоставляет ее автору право в течение одной минуты изложить суть предложения, а затем обращается к залу с вопросом, кто готов выступить против этой поправки. Только после этого Парламентская ассамблея определяет свою позицию -оставить документ в первоначальном виде или внести в него соответствующие изменения.
Я понимал, что против моей поправки с удовольствием выступит целый ряд антироссийски настроенных депутатов. Они заставят Ассамблею сохранить оригинальный текст резолюции со зловещим планом учреждения Международного трибунала по Чечне. Но что если попросить Жириновского выступить против моей ключевой поправки? Ведь он как красная тряпка для депутатов ПАСЕ! Надо создать ситуацию, при которой желающим «наказать» Россию придется солидаризироваться с «великим и ужасным» Жириновским.
Я подошел к скучающему в зале лидеру ЛДПР и раскрыл ему свой замысел. Жириновский сразу все понял и с удовольствием согласился. Тут председательствующий на заседании австрийский социалист Питер Шидер объявил начало обсуждения поправок к тексту резолюции ПАСЕ о ситуации в Чечне. Наконец очередь дошла и до моей поправки. В отведенную мне регламентом минуту я изложил собравшимся свое предложение исключить из документа ультимативное и неприемлемое требование создать наднациональный судебный орган для рассмотрения уголовных дел в отношении участников конфликта в Чечне. Зал слушал меня вполуха. По всему было видно, что собравшиеся для себя всё уже решили и выслушивали мои доводы исключительно из соображений приличия. Шидер сухо поблагодарил меня за изложение поправки и, окинув взглядом зал, спросил, кто желал бы выступить против.
«Я, я, дайте мне сказать! Требую слова! Я против!» - закричал Жириновский со своего места, заглушив всех остальных спикеров. Даже опытный и видавший виды Шидер аж рот раскрыл от удивления. Естественно, всем такая интрига показалась забавной. Никто не решился отказать Жириновскому в возможности выступить против России и руководителя российской парламентской делегации в ПАСЕ. Никто даже не заподозрил подвоха.
«Слово для отклонения поправки предоставляется господину Жириновскому!» - отчеканил председательствующий. И тут началось! Жириновский схватил микрофон и буквально заорал в него:
«Я категорически против поправки Рогозина, я считаю, что идея создать специальный трибунал по Чечне правильная! Я готов пояснить, почему этот трибунал нужен! Он нужен для того, чтобы посадить в тюрьму всю вашу Ассамблею! Всех вас, негодяи и мерзавцы! Все там будете сидеть, все! Биндиги-шпиндиги, лорды-милорды, все, пока не подохнете! Так что я против поправки Рогозина!»
Что тут началось! Шидер, выслушав такую страстную и оскорбительную для ПАСЕ речь Жириновского, призвал возмущенный зал к порядку, лишил лидера ЛДПР права выступать до конца заседания и, наконец, поставил вопрос на голосование. Перепуганная Жириновским Парламентская ассамблея «на всякий пожарный» дружно поддержала мою поправку...
Сейчас, когда Жириновского уже нет в живых, несмотря на непростые наши с ним личные отношения, я с благодарностью вспоминаю эту его страсбургскую речь.
Герой нашего времени
Поездки в Чечню в сопровождении иностранных делегаций стали традиционными. Часто приходилось общаться с бывшими сторонниками сепаратистов, перешедшими на сторону Москвы. Среди них особенно выделялся Ахмат Кадыров, на которого Кремль сделал главную ставку в чеченском урегулировании. На первый взгляд только что назначенный главой Чечни бывший муфтий казался человеком необузданного нрава, но это было ложное впечатление. Кадыров-старший оказался настоящим «героем нашего времени». Будучи хорошим политиком и психологом, он понимал свою важную, я бы даже сказал, ключевую роль в восстановлении мира в республике.
Ко мне Кадыров-старший относился хорошо, часто звал к себе на обед, давал свою машину и личную охрану для передвижения по республике, выполнял мои просьбы по работе с международными наблюдателями. Я, в свою очередь, организовал его приезд в Страсбург и встречу с делегациями стран - членов ПАСЕ.
В марте 2001 года, во время очередной вылазки лорда Джадда в Чечню, вертолет, на котором я летел, сопровождая важного гостя, чуть не потерпел крушение. Мы заходили на посадку в селе Знаменское, как вдруг произошел отказ рулевого винта. Машина зависла на высоте примерно 70 метров и стала кружиться над землей. Спецназовцы, охранявшие нас, не выпуская из рук автоматы, повалились на стальной пол вертолета. Лица сидевших передо мной депутатов оцепенели от ужаса.
В тот миг я подумал, что нас подбили, достал пистолет, передернул затвор и приготовился к падению машины. Левой свободной рукой я забросил свою спортивную сумку за спину. Почему-то мне казалось, что мягкие вещи - свитер и джинсы - помогут смягчить удар при встрече с землей.
Я еще раз посмотрел вниз. Люди казались перепуганными насекомыми. Они разбегались в разные стороны от предполагаемого места падения нашей машины. Вдруг вращение вертолета остановилось, и он с глубоким креном стал уходить в сторону пустыря на окраине станицы.
Сели. Распахнув дверь «восьмерки», я спрыгнул на сухую траву. Метрах в 4050 от вертолета, сразу в нескольких местах, тлела земля. В небо поднимались черные шлейфы дыма от подземного горения чеченской нефти. Я присел на колено и оглянулся вокруг. Никого.
Дверь кабины пилотов открылась, и два офицера вслед за мной спрыгнули на землю. Они молча прошли мимо меня в сторону заднего винта, так же молча раскурили табак и уставились в пустоту. Я понял, что мы в безопасности, и убрал оружие. В салоне вертолета люди понемногу стали приходить в себя, некоторые уже успели оправиться от шока. Одному депутату стало плохо -возможно, защемило сердечко. Я буквально влил в него из фляги несколько глотков коньяка. Через минуту на его щеках выступил румянец.
Подскочивший к вертолету микроавтобус ФСБ отвез нас в станицу, где наше спасение радостно приветствовал глава Надтеречного района Ахмед Гапурович Завгаев и сотрудники его администрации. О ЧП немедленно доложили Ахмату Кадырову, и он тут же нашел меня по телефону, подробно расспросил об инциденте и пригласил к себе в гости.
Межнациональный мир в России является бесспорной ценностью. Для его поддержания нужны не лозунги, а постоянная работа с лучшими представителями народов России, воспитание в духе российского патриотизма и ответственности друг перед другом, выдвижение самых достойных и авторитетных национальных кадров на работу в федеральные органы власти. В этом и состоит историческая роль русского народа и его лидеров - в собирании России, представляющей собой единство в своем уникальном национальнокультурном многообразии.
Война и мир
Работа в думском Комитете по международным делам дала мне уникальную возможность на практике использовать опыт Конгресса русских общин. Мне посчастливилось по просьбе патриарха Алексия II участвовать в сложных переговорах о возвращении Эстонской православной церкви Московского патриархата своего церковного имущества на территории этой балтийской республики. До вмешательства нашего думского комитета собственником православных церквей был какой-то самозваный «шведский синод», на который эстонские власти, «в знак благодарности» России за полученную от нее независимость, переписали права собственности на землю и недвижимое имущество православных храмов Московского патриархата. Вместе с моим заместителем по работе в Комитете Госдумы по международным делам пришлось дважды летать в Стамбул к несговорчивому и неуступчивому Вселенскому патриарху Варфоломею, которому мы чуть не устроили одноименную ночь за его болезненную ревность к Русской православной церкви и деструктивную позицию в решении «эстонского вопроса».
Важную роль в разрешении этого совсем не церковного конфликта сыграл местный союз крупных промышленников, заставивший политическое руководство Эстонии смягчить позицию. Бизнесмены были заинтересованы в разблокировании двусторонних контактов с огромным восточным рынком и сломили сопротивление «горячих эстонских парней», засевших во властных бастионах.
Как только в Москве получили долгожданную весть об успешном завершении церковной тяжбы, патриарх Алексий II вылетел в Эстонию, чтобы поддержать православную паству и наконец посетить могилу своих родителей, захороненных в этой прибалтийской земле. Святейший накануне перене