Молодая партия «Родина» прекратила свое существование. Владислав Сурков, приехав в Думу, с издевкой сообщил мне, что «в ближайшие 25 лет ты сможешь устроиться на работу в лучшем случае в таксопарк». С этого дня по его поручению в официальных СМИ был введен запрет на упоминание моего имени. Исключение в 2007 году составил лишь один эпизод, когда в разгар поднадоедших всем депутатам думских дебатов об очередной провокации Тбилиси я решил выступить с трибуны со злой пародией на Саакашвили. НТВ не удержался от показа этого «шедевра», а YouTube логично довел его до «широких народных массах». Фракция «Родина» в Госдуме практически свернула свою работу, да и сама нижняя палата парламента сразу как-то потускнела.
Не буду пересказывать Вам, уважаемый читатель, что я пережил в те дни. Вокруг будто выключили звук и свет. Телефон вдруг замолчал. Знакомые, завидев меня, переходили на другую сторону улицы - будто я прокаженный. Приятным исключением был звонок министра иностранных дел Сергея Лаврова, который, поздравив меня 21 декабря с днем рождения, сказал столь нужные мне тогда слова поддержки...
...Один мой старый приятель назвал меня «непрактичным идиотом», но я чувствовал себя идиотом полным. Главное, что я никак не мог понять, где же ошибся. Ведь именно мне удалось провести яркую избирательную кампанию, итогом которой стал неожиданный успех доселе не существовавшей политической силы. Ведь именно под моим руководством выросшая из парламентской фракции (а не наоборот!) политическая партия «Родина» всего за год существования собрала в своих рядах сотни тысяч активистов и уверенно заняла на выборах вторую позицию, то и дело наступая на пятки российской бюрократии. И вдруг - полный разгром. Первое же политическое испытание на единство наших рядов, первая проверка на прочность актива - и все треснуло.
Большинство региональных руководителей и люди, окружавшие меня в центральном аппарате партии, легко надломились под давлением политических оппонентов и отвернулись от лидера. Винить в этом нужно было только себя. С головой окунувшись в парламентские инициативы «Родины», я был вынужден передоверить работу в партии другим людям. Группа Скокова за моей спиной вступила в тайные переговоры с Сурковым. Одного за другим «за зубцы» вызывали глав наших региональных организаций, беседовали с ними «по душам», объясняли, что радикальная позиция, занятая партийным руководством по вопросам борьбы с олигархами и коррупцией, лишь «электризует общество», а потому партии нужен более «договороспособный» лидер. Эту ситуацию я упустил, не успел укрепить партию проверенными кадрами, потому и вину в кризисе партии с себя не снимаю.
Идея написать книгу пришла мне не сразу. Я просто решил систематизировать мысли и чувства и как бы отсчитать время назад, чтобы понять, где и в чем я ошибся. В августе 2006-го я сдал рукопись «Врага народа» в издательство. Первый тираж уже был готов к открытию Международной московской книжной ярмарки, которая распахнула свои павильоны на просторах знаменитой ВДНХ -шедевра советского архитектурного творчества. К моей радости, пришла масса желающих получить еще «горячий», пахнущий свежей типографской краской экземпляр книги «Враг народа». Естественно, пожаловали и непрошеные гости - погромщики из скандально известного молодежного движения «НАШИ». Они всегда специализировались на разгонах мероприятий с участием политиков, высказывавших отличную от них точку зрения. В этот раз они снова попытались устроить провокацию, но мои сторонники немедленно скрутили их и под одобрительные возгласы посетителей книжной ярмарки спустили с лестницы.
Кстати говоря, эти же погромщики, рекрутированные в основном из футбольных фанатов, преследовали нас повсеместно. Они безуспешно пытались срывать презентации моей книги, устраивали массовые драки и даже попытки поджога в крупнейших книжных магазинах Москвы и Санкт-Петербурга, размещали в центральных СМИ гнусные по отношению ко мне статейки, карикатуры и прочую ересь. Однажды во время очередного уличного столкновения погромщиков с моими сторонниками нам достался забавный «трофей». Это был цифровой аппарат, по всей видимости, принадлежащий одному из нападавших. Когда мы вывели снятые кадры на монитор компьютера, то чуть дар речи не потеряли. Оказалось, страдая от безделья, молодые активисты у себя в офисе соревновались в натягивании на собственные головы... презервативов.
Жаль, что взрослые руководители втянули этих ребят в сомнительные акции и провокации. Уверен, абсолютное их большинство шло против меня без всякого энтузиазма - кого-то финансовая нужда заставила, а кто-то просто заблудился по молодости. Неопытных людей легко сбить с толку. Я на них зла не держу.
Все эти безобразные выходки моих политических оппонентов лишь добавили интереса к книге «Враг народа». В итоге она стала жить своей самостоятельной жизнью, выдержав несколько массовых переизданий и став настоящим политическим бестселлером. Несмотря на успех книги, я решил не становиться «писателем». Рано еще. Вместе с группой единомышленников мы приступили к реанимации Конгресса русских общин. Провели съезд, утвердили новый устав и программу. По всей стране стали учреждаться общественные приемные КРО. Я же с головой ушел в работу по общественной защите участника боевых действий, лейтенанта Сергея Аракчеева, дело которого, несмотря на дважды вынесенный оправдательный вердикт коллегии присяжных, вновь рассматривалось в Северокавказском военном окружном суде. Фактически я не только проводил большую часть времени в Ростове -на-Дону, где проходило судебное заседание, но и взял на себя львиную долю расходов по оплате услуг адвоката и командировок на заседание суда моего подзащитного и его свидетелей.
Там, в Ростовской области, в Новочеркасске, меня и застал звонок из Москвы. Звонили от Путина. Президент, разобравшись в моей ситуации, предлагал работу. В Брюсселе. В штаб-квартире НАТО.
Несмотря на мою вовлеченность в течение нескольких лет во внутреннюю политику, я всегда сохранял огромный интерес к политике мировой. В конце концов, меня учили этому, да и мои научные интересы были связаны с проблематикой европейской безопасности и НАТО. Так вот он - шанс. Ведь работа постоянного представителя России при Организации Североатлантического договора (НАТО) давала уникальную возможность на практике применить мои идеи. Кроме того, никто от меня не требовал пересматривать собственные взгляды и принципы. Пребывание патриотов в оппозиции - это совершенно неестественное для страны состояние дел. Хотя возможно и другое: если патриоты уходят в оппозицию, значит, в самом государстве что-то не так. Пример тому - 1990-е годы.
Конечно, я с благодарностью принял предложение президента. Чтобы мое решение было понятно моим соратникам и сторонникам, 10 января 2008 года я обратился к ним со следующими словами:
«Дорогие друзья! Сегодня Президент Российской Федерации В. В. Путин своим Указом назначил меня постоянным представителем Российской Федерации при Организации Североатлантического договора (НАТО). Я рассматриваю это решение главы государства как предложение интересной и ответственной работы - важной для моей страны. Допускаю, что для многих этот указ стал неожиданным. Ведь в последнее время наши отношения с партией власти не были безоблачными. Но то обстоятельство, что наши политические взгляды и профессиональные навыки востребованы, отвечает моему желанию работать на Родину и служить России. Я призываю своих товарищей, соратников и сторонников смело интегрироваться во властные структуры, в том числе и прежде всего - исполнительной ветви власти, и влиять на ее эволюцию изнутри. В этот переломный для нашего Отечества момент, когда решается, каким путем пойдет Россия и сможет ли наша страна вернуть себе статус великой державы, патриоты не могут оставаться в стороне».
Когда первые слухи о предстоящем назначении просочились в прессу, все приняли их за розыгрыш. Когда же был опубликован указ Президента, мои политические недруги всполошились как змеи перед сдачей яда. Бедняги, они же со мной давно распрощались! Им и в голову не приходило, что у Владимира Путина на сей счет могут быть свои соображения. Впереди меня ждала интересная работа, и дальнейшие события в Брюсселе и на Кавказе лишь подтвердили мои предчувствия.
Дуэль
Несмотря на то, что прибалтийские страны давно внести меня в список персон нон грата, натовцы, в порыве садомазохизма, все -таки решили согласовать мою аккредитацию. В Брюссель я с женой прилетел 27 января 2008 года. Город принял нас стеной дождя. Самое важное состоялось на следующий день, когда мне впервые пришлось принимать участие в заседании Совета Россия-НАТО на уровне послов. За несколько дней до отъезда В. В. Путин подробно проинструктировал меня по нашей позиции в отношении договора о ракетах средней и малой дальности, а также по российской позиции в отношении американских инициатив по ПРО. Я был готов к своему первому выступлению перед натовцами, но смутно представлял, как они меня примут.
Когда я зашел в круглый как шайба зал заседаний НАТО, который раньше видел лишь по телевидению, сразу отметил настороженную реакцию всех делегаций, ожидавших моего появления. Польский и румынский послы, занимавшие места слева и справа от меня в соответствии с алфавитом, нарочито раскланивались. Остальные сверлили меня взглядами. Самое любопытное выражение лица было у генсека Яаапа де Хооп Схеффера, который сидел с видом человека, проглотившего жабу. Тем не менее заседание прошло без поножовщины, я выступил по заранее подготовленным тезисам, на что мне было сказано в ответ, что «НАТО согласилась не соглашаться» с нашей позицией. Все же они большие выдумщики на лицемерные заявления!
После заседания Совета Россия - НАТО я был приглашен на первое знакомство с генсеком. Не желая приходить к нему с пустыми руками, я взял с собой сувенир. Это был ручной работы топорик с инкрустацией и деревянной рукоятью, украшенной кусочками бивня якутского мамонта. Такие топоры изготавливал знакомый мне борисоглебский мастер, и я посчитал, что подобная диковинная вещь должна понравиться моему собеседнику. Однако, когда я зашел в кабинет к Схефферу с топором, бедняга, казалось, чуть в окно второго этажа не сиганул. Пришлось ему объяснять, что это вовсе не топор войны и не ледоруб для Троцкого, а просто поделка талантливого мастера - сувенир, так сказать. Схеффер, оказавшийся человеком без малейших признаков чувства юмора, вскоре успокоился, но попросил своего помощника унести мой подарок куда-нибудь подальше. Зато мне понравилось троллить этого пугливого голландца. Выйдя из его кабинета в сопровождении натовской охраны, я демонстративно достал блокнот и стал чертить