Я не буду называть ее имени, оно все равно не имело значения. Как же поражало меня ее присутствие! Светящаяся всеми цветами радуги богиня, идеальная архетипическая блондинка, но при этом хиппи со склонностью к психоделике.
Она флиртовала, болтала, светила декольте, и все было при ней. Была до странности мудрой и намеренно безразличной. Я увлекался женщинами до нее, но это было наэлектризованное свободное падение, совершенно иной опыт.
Но вот что странно. Я не чувствовал влечения к ней. Скорее, к ней влекло всех остальных, а меня просто захлестнуло волной социального взаимодействия.
Она была символом статуса. Я чувствовал себя адептом древнего магического культа, тайного общества сильных и прекрасных.
Когда мы впервые встретились, она почти меня не знала. Я был одним из тех любопытных волосатых умников, которых в Массачусетском технологическом всегда было полно. Она же была Полярной звездой сексуальности. В ее сторону всегда оборачивались, как оборачиваются котята, заметив качающуюся игрушку, ей всегда смотрели вслед.
Она была просто одержима совершенно необоснованными социальными амбициями. Когда мы впервые заговорили друг с другом, она сказала «О, Тим Лири отправил меня в Гарвард, чтобы я смогла соблазнить компьютерных гениев из Массачусетского технологического психоделической революцией». Тайная операция исторического значения!
В то время между нами ничего не происходило, но в конце концов я на ней женился, хоть наш брак и не продержался долго. У нас еще будет время к этому вернуться.
Футуризм по-южному
Прекрасный период моей легальной деятельности в качестве научного сотрудника подходил к концу.
Дочь Марвина Маргарет писала диссертацию по гаптике в Массачусетском технологическом и попросила меня поехать с ней в лабораторию виртуальной реальности в Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл.
Юг вернул мне настроение подчиненного, и я почувствовал, что мне трудно жить. Юг был медленным, жарким и покрытым кудзу. В южных штатах царили вежливость и сегрегация. Как пикантная заправка с неподходящим ингредиентом; как мясо редкого животного, замаринованное в уксусе для барбекю.
Что бы эта лаборатория ни значила для своего региона, она была превосходной. Плохо, конечно, иметь любимчиков, но из всех лабораторий виртуальной реальности лабораторию в Чапел-Хилл при Университете Северной Каролины я всегда любил и до сих пор люблю больше всего.
Здесь работал истинный южный джентльмен Фред Брукс. Фред возглавлял команду, которая создала первую коммерческую операционную систему для IBM и определила кодировку ASCII, то есть отображение букв с помощью битов информации. Он был среди тех, благодаря кому началась цифровая эпоха. Это он написал культовую книгу о компьютерах «Мифический человекомесяц» («The Mythical Man-Month»), в которой впервые со всеми нюансами объяснил, как люди ощущают программирование.
Кроме того, Фред был одним из первопроходцев исследований виртуальной реальности. Во время моего первого визита Фред особенно интересовался гаптикой, которой начинала пламенно увлекаться Маргарет, так что мы долгое время наблюдали за роботизированными руками, ощущавшими границы виртуальных объектов.
Еще одна знаковая фигура лаборатории при Университете Северной Каролины – Генри Фукс, с ним было очень приятно работать. Стремительный гений, язык которого едва поспевал за потоком замечательных идей, то и дело приходивших ему в голову. Его ученики десятилетиями были главными исследователями виртуальной реальности. Без Генри современной виртуальной реальности просто не существовало бы.
Университет Северной Каролины располагал мощнейшими для того времени графическими компьютерами, от которых я был в восторге. Группа Генри за совершенно невероятные деньги собрала собственные компьютеры для обеспечения визуального аспекта виртуальной реальности. Pixel Planes – один из первых компьютеров, оптимизированный под графику, которая требовалась для виртуальной реальности, хотя в мой первый приезд в лабораторию мне еще приходилось тратить по несколько секунд на обработку каждого кадра. Но, согласно закону Мура, усовершенствование техники было не за горами, и мы все представляли себе жизнь в будущем.
Скоро мне предстояло вернуться в Калифорнию. У меня не было никаких формальных причин возвращаться, но я чувствовал, что мне важно приехать обратно. Намечалось что-то интересное.
Муравьи на задании
– Ого, а я не сразу и понял, что ты вернулся!
– О, привет! Скучал по вам. Только зашел. Просто удивительно, сколько тут света. И воздуха. Дышать можно. Летом воздух вокруг Массачусетского технологического как горячий грязный сироп.
Энн выглядела, как тогда говорили, «по моде Сиэтла». Длинные темные волосы и большие выразительные глаза.
– Наслаждайся, пока дают. Скоро такой радости не будет. Только что проложили еще одну грунтовую дорогу в Пало-Альто.
– О нет! Какой кошмар. Но вы только послушайте! Ох, как же мне не хватало этого звука.
Чуть дальше по дороге находился приют для бездомных кошек, и вопли сотни котов напоминали взбесившийся струнный оркестр.
– Не обольщайся. У тебя от них через двадцать минут крыша съедет, и я еще послушаю, что ты тогда запоешь. О, а еще у тебя завелись муравьи.
– Да и черт с ними.
– Нет, я имею в виду, что там тонны муравьев. Целые полчища.
Наша маленькая группа обжила запущенный сад вокруг моего домишка. Энн и Янг вместе с детьми въехали в точно такой же домишко напротив моего, так что нас разделяла грунтовая дорога. Другие члены группы время от времени жили в домиках по соседству.
Двадцать девятое определение VR: культурное движение, в рамках которого хакеры пользуются различными устройствами, чтобы изменить правила причинно-следственных связей и восприятия в демонстрационных версиях.
Было бы здорово, если бы в Кремниевой долине сохранились такие странные маленькие островки, но, боюсь, эти времена давно ушли в прошлое. По соседству с нами жила одна из ведущих консультантов компьютерного бизнеса среди женщин. Так уж вышло, что она страдала расщеплением личности, и было невозможно предугадать, кем она станет в очередной раз – злобной панк-рокершей, изводящей меня своими нападками, или вежливой и дипломатичной бизнес-леди, упрашивающей трудоустроить ее в одну из крупнейших технологических корпораций.
Оказалось, что у меня сломался холодильник и муравьи в нем не просто поселились, а заполонили его целиком, как если бы Архимед проводил свои опыты с муравьями, а не с водой. Пришлось тащить этот проржавевший пережиток космической эры к ручью и вытряхивать их там на берегу. Выглядел он как сплюснутая ракета с обложки одного из журналов Хьюго Гернсбека с развлекательной фантастикой 1950-х годов, в одном из которых печатался Эллери. Из звездолета вывалилась огромная армия захватчиков, не пережившая путешествия. На хромированной поверхности сверкнул солнечный блик, и я зажмурился.
За спиной раздался голос. Соседка с расщеплением личности в тот день казалась совершенно нормальной, что немного сбивало с толку: «Выглядишь радостным! Что за повод?»
От друзей из Кембриджа я подхватил не слишком-то хорошую идею прорезать дырки в большой цветной куртке с Бали, чтобы она изнашивалась по бокам. Оба рукава свисали слева.
– Думаю, день избавления от муравьев. Нет, правда, я всегда так выгляжу. Пока я был в Кембридже, все стали более прямолинейными; что происходит?
– Думаю, ты прав. Не замечала, пока ты не сказал.
Пока меня не было, манера одеваться, принятая среди хакеров, сменилась с экзотического хиппи-стиля на тот стиль, который сейчас называют «нормкор». Из-за этого я исходил желчью.
– Все выглядят обычно или не дотягивая до обычного. Небрежно. В чем дело?
– Наверно, так мы показываем, что нам все равно.
Я потащил холодильник обратно домой:
– Может, это знак, что миру нужна виртуальная реальность прямо сейчас!
– О, ты просто не знаешь. Мы зовем его Шеллоу-Альто.
– Там все настолько изменилось?
– Такое ощущение, что отсюда ушла жизнь. Клуб самоубийц в городе, Whole Earth Catalog переехал в Марин, – вздох, – а Лаборатория исследования выживания молчит. Те, кто представляет какой-то интерес, больше не могут позволить себе арендную плату.
Вы, должно быть, не знаете о первых учреждениях Кремниевой долины. Членами клуба самоубийц были любители экстремальных городских развлечений. Они забавлялись, к примеру, тем, что незаконно влезали на мост Золотые Ворота. Клуб был одним из предшественников фестиваля Burning Man. От него берет начало принцип «Не оставляй следов»[66].
Лаборатория исследования выживания разыгрывала масштабные, часто опасные перформансы с использованием оборудования, которое они выпрашивали у Кремниевой долины. Например, живая морская свинка, управлявшая без присмотра – по-настоящему – танком с девятиметровым огнеметом. Чтобы попасть на такое шоу, нужно было отказаться от собственной жизни. Все эти сцены сыграли свою роль в создании первой компании по разработке продуктов виртуальной реальности, но я еще не знал об этом.
– Не важно, что они ушли. Мы прямо тут сделаем самую интересную штуку в мире.
– У тебя, кажется, появилось еще больше мотивации.
– Я не замечал, пока ты не сказала.
На верном пути
Ощущение своего предназначения понемногу росло во мне долгие годы, и теперь наконец я смог на нем сосредоточиться. Настала пора подтолкнуть команду к разработке машин, благодаря которым социальная виртуальная реальность станет возможной. Я понял, что продвигать виртуальную реальность нужно как привлекательный продукт, который смог бы составить конкуренцию играм в контроль над разумом и оболваниванию, которых так опасался Норберт Винер. Виртуальная реальность должна была стать альтернативой искусственному интеллекту.