[79].
В маленьком ресторанчике «Хунань» один из моих бородатых приятелей-хакеров, который даже не входил в нашу группу разработчиков виртуальной реальности, сказал мне: «Тебе придется основать компанию и контролировать ее целиком».
Второй возразил: «Не оскорбляй его. С чего это он вдруг должен опускаться до того, чтобы стать пиджаком?»
Я никак не мог заставить этих парней замолчать.
– Бог ты мой! Народ, да мы еще не знаем, получится ли у нас основать компанию.
– Тебе придется контролировать все, потому что иначе, знаешь ли, идиоты в совете директоров решат, что они должны что-то делать, а это всегда психопаты.
Этот парень как раз недавно сбежал из Apple.
– Отличная мысль, но не думаю, что у хакера получится основать сколько-нибудь успешную компанию, да еще и удержать над ней контроль.
– Когда-нибудь это произойдет!
Раздался радостный шепот.
Потребовалось несколько десятков лет, но мечта о хакерском контроле наконец-то сбылась. Facebook стала первой «общественной» компанией под однозначным контролем одного-единственного технаря. Но вернемся обратно в «Хунань».
Я начал мечтать вслух.
– Может быть, нам не нужно учреждать компанию. Что, если это всего лишь проект в области искусства? Выпустили бы оборудование для виртуальной реальности и распространили его бесплатно, как Free Print Shop в городе.
– Не знаю. Ты когда-нибудь руководил заводом по производству электроники? Очень сложно понять все правильно. Я что-то не вижу группу добровольцев, которая собралась бы это сделать.
– А кто будет отвечать на звонки в техподдержку?
Смертельный удар!
Сложно передать, на что были похожи звонки в техподдержку, когда цифровая продукция была еще в новинку. Люди звонили и говорили что-то вроде «Я купил детям Moondust. Тут только маленькая пластиковая коробочка внутри картонной коробки. А где все эти мерцающие огоньки и музыка? Надо потрясти коробку?»
– Маленькую пластиковую коробочку надо поместить в соответствующее отверстие компьютера.
– Компьютер мы тоже купили, засунули туда эту штуку, но, кажется, ничего не происходит.
– А к телевизору вы его подключили?
– Компьютер надо подключить к телевизору?
– Да, да, и тогда эта сверкающая картинка появится на экране вашего телевизора.
– А нельзя подключить эту маленькую пластиковую коробочку прямо к телевизору?
– Нет. Сначала ее нужно вставить в компьютер.
И такие звонки поступали без передышки весь рабочий день. Люди тратили по сорок-пятьдесят долларов на картридж Moondust, и большая часть этих денег уходила на то, чтобы по телефону объяснить им элементарные вещи о пользовании компьютером.
Все, кто тогда сидел в «Хунане», замолчали, представляя себе, какими будут звонки в техподдержку для виртуальной реальности. Напомню, что тогда еще не было ни продуктов виртуальной реальности, ни экспериментов в этой сфере, ничего, что выглядело бы как виртуальная реальность в нашем современном о ней представлении. Все было только у нас в голове.
– О боже… да, ты прав. Учредить компанию и правда стоит. На эти мегаидиотские звонки никто не будет отвечать бесплатно.
– Думаешь, у коммунизма нет никаких шансов?
– Знаешь, никогда так не думал раньше, но да, в будущем нам понадобится просто куча народу, чтобы делать ужасно скучные вещи, если мы хотим, чтобы у нас появилось много компьютеров. Только капитализм может заставить людей смириться со скучной работой.
– По закону Мура уже в конце этого века появятся миллиарды компьютеров. А где? В дверных ручках? А все эти пароли! Да будет ли на планете столько людей, чтобы за ними угнаться?
– Единственная возможность – дать людям организовать собственную бесплатную техподдержку.
– Это невозможно.
– Конечно возможно. Мы воспользуемся компьютерами, чтобы обучить людей пользоваться компьютерами. И они нам заплатят, даже несмотря на то, что сами будут выполнять работу.
(Этот человек в конце концов устроился на работу в Google.)
– Народ! Хватит. У нас пока и компании-то никакой нет. Даже сообщества нет. Дайте хоть пять минут, чтобы хоть что-то заработало.
Большинство замолчало и захлюпало китайской лапшой.
Пунктирные линии
Следующая категория людей, с которыми мне предстояло иметь дело, была намного важнее, но также и куда деликатнее. Я не мог собраться с силами и обратиться ко всем сразу, поэтому пообщался по очереди с каждым, с кем работал над будущей виртуальной реальностью.
– Зачем тебе быть генеральным директором? Ты не от мира сего.
– Да, знаю. Думал об этом. Может быть, я мог бы стать генеральным, чтобы идиоты из совета директоров не лезли в управление компанией, но, с другой стороны, мы могли бы нанять президента, который отвечал бы за всю рутину.
– Не знаю. Думаешь, тебе правда придется этим заниматься?
– Да, меня это тоже беспокоит.
– А что насчет ценных бумаг? Как будешь решать, кому и сколько достанется?
– Если до этого дойдет, для стабильности стану держателем контрольного пакета, но найду способы компенсировать всем остальным. Наверное, те, кто будет недоволен, смогут стать совладельцами своих проектов, так будет честнее.
– Выглядит сложно.
– Думаю, мы можем начать и считать все это приключением.
– Мы все молоды. Никто ведь не умрет, если эта затея окажется бессмысленной.
– Ну, я не думаю, что люди создают крупные компании с таким настроем.
Я позвонил мистеру Патрикофу и сказал ему, что сделка состоится.
– Отлично. Пусть со мной свяжется ваш адвокат.
– Э-э-э… хорошо, я перезвоню позже.
– У вас ведь есть адвокат, так?
– Разумеется. Надо только спросить, кто возьмется за это дело.
Несколько звонков Большой женской сети, и вуаля – в тот же день я сидел в офисе одного из лучших адвокатов Кремниевой долины.
Позволить себе адвоката было невероятным шиком. Я спросил у него, что мне делать, если меня вдруг арестуют, и ожидал ответа на свой вопрос, как будто сказал что-то очень важное. Когда я жил в Нью-Мексико, то никогда не думал о том, каково это – быть в состоянии позволить себе услуги адвоката. Эта возможность была как пропуск в волшебный город. Но адвокат специализировался на бизнес-сделках и счел мой вопрос странным.
– Патрикоф, да? Как это произошло? Кто вас познакомил?
– Он просто позвонил мне. Понятия не имею, как он на меня вышел.
– Хорошее начало. Как вы распределили пакет акций?[80]
Настало время блефовать.
– Э-э-э… Мне постоянно звонят. Я просто жду, когда появятся нужные мне люди. Не в смысле философии нью-эйдж; просто о том, что мы делаем, ходят разговоры, и люди нам звонят.
Моя застенчивость невинного деревенского мальчика улетучилась, но все еще отчетливо читалась на моем лице.
– М-м-м… Это может сработать. Не будете возражать, если я подскажу вам людей, которые могут помочь? Запомните, я ваш адвокат, на меня не нужно пытаться произвести впечатление.
– Да, верно. И будет здорово, если вы поможете.
Передо мной на столе лежали документы. Поставить на них подпись означало дать жизнь первой в мире компании, выпускающей продукты виртуальной реальности.
Я взял ручку, и время замедлилось. Ручка в моей руке выписывала закорючки быстросохнущими чернилами.
Просто фантастически странно, что эти большие двуногие млекопитающие так аккуратно водят ровные вытянутые объекты по непрочной бумаге, оставляя крохотные пометки, и считают их важными.
Горизонт акций
Распределение первого пакета ценных бумаг оказалось одновременно простым и сложным.
Простым потому, что у нас были привлекательные демоверсии и замечательные люди. Когда перспективные инвесторы приходили за своими демоверсиями, их воодушевление порождало резонанс. Я не раз слышал, как посетители восторженно восклицали, что получили «религиозный опыт».
Помните о том, что в то время ощущения от наших демоверсий не имели аналогов. Если бы вы, с современными ожиданиями, попали туда на машине времени, не думаю, что ваши впечатления были бы так же сильны. Все относительно.
Тридцать второе определение VR: технология, которой часто ошибочно приписывают способность создавать парящие в воздухе голограммы.
Что же касается страшного «денежного вопроса», по поводу которого столько зубоскалили в «Хунане», то я составил простой бизнес-план и выделил три направления нашей работы: а) разработка высококачественных продуктов виртуальной реальности для продажи корпоративным, военным и академическим лабораториям по цене в несколько миллионов долларов за станцию; б) выпуск побочных продуктов для широкого потребительского рынка, например перчаток виртуальной реальности для игр и инструментов 3D-проектирования; и в) создание ценных патентов и лицензирование интеллектуальной собственности.
Мы могли бы процветать или, по крайней мере, выжить, опираясь на эти три ножки «табурета». В конце концов нас поглотила бы более крупная компания или произошло бы что-нибудь еще. Рано или поздно стоимость виртуальной реальности снизилась бы, сделав ее доступной для обывателей, и мы смогли бы выйти на открытый рынок.
Все шло по плану, но я определил для компании слишком много экспериментальных задач одновременно. Например, хотя я принял неудобное решение владеть большей частью ценных бумаг, я оставался не у дел и вел себя не как менеджер. Функции фактического главы компании должен был бы исполнять президент, но у него не было столько полномочий.
Инвесторам это не понравилось, но они согласились. Эта проблема была не единственной. Люди, ответственные за техническую часть, сохраняли некоторую степень автономии, уравновешивая этим мой контроль над ценными бумагами; инвесторов пугало, что это помешает нам развиваться как команде. В конце концов эти люди оказались правы.