ем дело с незнакомцами.
Люди надевают темные очки, пытаясь замаскировать честные сигналы, но это не работает, потому что темные очки скрывают лишь глаза, а тело продолжает посылать невербальную информацию. Зато человек в очках может поверить, что все его сигналы скрыты; на самом деле это усилитель доверия, как макияж. Это все замечательно, однако если сигналы действительно блокировать, то люди не смогут ладить друг с другом.
Чтобы честно воспринимать честные сигналы, людям в трехмерном пространстве приходится внимательно присматриваться друг к другу. Например, чтобы установить зрительный контакт, вам нужно знать, где находятся глаза собеседника. Масштаб должен соблюдаться очень точно, даже если физически люди находятся не в одном помещении. (Не то чтобы все культуры располагали к зрительному контакту, но обычно люди начинают тревожиться, если их собеседник прячет глаза.)
Речь идет не просто о зрительном контакте. Угол обзора важен для восприятия тона кожи, неосознанных движений головы, языка тела и даже тона голоса. Этот вопрос сам по себе заслуживает отдельной книги.
В шлеме виртуальной реальности интересно смотреть на человека, данные которого считывают несколько 3D-камер в режиме реального времени. Можно ходить вокруг него и рассматривать с любого ракурса, как если бы находился в одной комнате с ним. Трансляция дает ощущение реалистичной полномасштабной движущейся скульптуры человека; не совсем физического присутствия, но близко к тому.
Этот эффект впервые был продемонстрирован в 1990-х годах в рамках Национальной инициативы по телепогружению, которой я руководил. Недавно группа разработчиков из Microsoft под руководством Шахрама Изади продемонстрировала значительно усовершенствованную версию той же технологии. Они назвали ее Holoportation.
Все, кто испробовал на себе демоверсию этого продукта, называют его заслуживающим доверия, поскольку очевидно, что проведенные с его помощью встречи не закончатся недопониманием. Кроме того, ни у кого из испытуемых не кружилась голова.
Проблема в том, что, пока на вас надет шлем, вы не можете вести двусторонний диалог. Если другой человек взглянет на вас, он увидит вас в шлеме.
Дело в том, что камеры трехмерного изображения не могут снимать вплотную к лицу человека. Если поместить их внутри шлема виртуальной реальности, они будут расположены слишком близко, и нам придется собирать элементарные данные, чтобы восстановить лицо. Что снова даст эффект зловещей долины.
Возможно, вы думаете: «Неужели так сложно решить эту проблему?» Не приходят ли вам в голову алгоритмы обработки, благодаря которым возникает эффект зловещей долины? А может, вы поможете сделать шлем прозрачным для камер трехмерного изображения? А может, вы подскажете, как сделать шлем довольно крупным, чтобы у камер было в запасе достаточное расстояние, но при этом их использование оставалось целесообразным?
Это пример одной из сложных проблем, с которыми мы работаем, – на стыке когнитивистики, культурологии, сенсорной физики, продвинутых алгоритмов, дизайна промышленных продуктов и эстетики. Варианты частичного решения двойной проблемы VR предлагались десятками, но по-настоящему революционного пока не было.
Вернемся в Пало-Альто 1980-х годов.
Глава 16Опыт VPL
По спирали
Ну а теперь мы подошли к моменту, когда воспоминания о любом нормальном молодом проекте Кремниевой долины перейдут к сплетням. Дальше я должен бы рассказывать пикантные истории об интригах в совете директоров, борьбе за ценные бумаги, о предательствах и ударах в спину и о том, как люди уходили, хлопнув дверью.
В VPL все это было, и об этом можно было бы написать историю, но моя книга не об этом. И вот почему.
Для начала знайте, что работать нам приходилось усерднее, чем вы можете себе представить. У нас было столько работы, что не было времени обдумать, что происходит, когда что-то случалось. Мы все просто старались удержаться на плаву.
Еще лучше было бы сравнить это с падением в черную дыру, которую нельзя увидеть, потому что свет не может преодолеть силу ее притяжения. И все же астрономы наблюдают за ними. Как? Когда материю затягивает в черную дыру, она начинает двигаться по спирали, как вода, которая течет в сливную трубу. Эту активность черной дыры можно наблюдать! Однако она лишь признак черной дыры, но не сама черная дыра.
Огромный объем работы в начале существования VPL вытеснил все остальное. Все события, описанные в книге, двигались по спирали к моменту, когда у меня не осталось ментального пространства, чтобы должным образом зафиксировать малозначащие воспоминания в своем сознании.
Есть и другая причина. Помните ту девушку-автостопщицу, которую я подобрал в Нью-Мексико? Ту самую, которая чувствовала себя свободно, когда никто не знал, где она находится, и которая считала человеческое внимание психическими щупальцами, вторгающимися в личное пространство?
Так вот, сейчас я переживаю то же самое, только как писатель. Большинство историй, которые я уже рассказал, не особенно затрагивают жизни других людей, но с момента основания VPL на кону их оказалось намного больше. Деньги и гордость многое значили для некоторых из них, но не меньшее значение имели цель и понимание своего места в жизни – ценные составляющие, которые не так-то просто обрести.
Я знаю, что до сих пор есть люди, которые искренне переживали за VPL, и знаю, что они могли бы рассказать другие версии этой истории.
Поскольку я помню самые темные времена и знаю, что, как бы тактично ни формулировал, все равно задену деликатные интересы других людей, думаю, мне не стоит и пытаться. Наверно, я выбираю факты, ориентируясь не на вас, читатели. Должно быть, вы заслуживаете пикантной подборки историй о нескольких старых политиках, даже если это расстроит тех, кто в них участвовал; или, возможно, именно из-за этого. По всей видимости, это и есть мой долг как писателя. Может быть, я не настоящий писатель, если не задеваю ради вас ничьих чувств.
Но существует и третья причина. Я просто плохо помню всю эту мыльную оперу, связанную с VPL, потому что она скучная. То, что я вам расскажу, будет похоже на все остальные истории об амбициях и конфликтах, которые вы уже читали.
Да и наплевать. Истории о движении по спирали, которые я собираюсь рассказать, новые для тех, кто живет в наше время. Вы получаете важную информацию, и она тоже в своем роде пикантна.
Veeple
Многие из баек, которые рассказывают о недавней волне развития виртуальной реальности, пугающе похожи на старые истории о VPL. В начале 2015 года инженер из компании Valve[90] написал в Twitter о том, как удивительно засыпать в виртуальной реальности и пробуждаться в ней. Многие инженеры попробовали повторить эту попытку. В конце концов, хакеры часто спят в лабораториях. Да, это происходило в VPL в 1980-е годы, сначала случайно, а потом целенаправленно. И, кстати, это полностью того стоило.
Мы были молоды и бесшабашны. Маргарет Мински (дочь Марвина) некоторое время работала в VPL над проектом, который мы придумали для носимых эротических устройств. Он назывался «Очень приятное белье». Идея заключалась в том, что при прикосновении к белью раздавались музыкальные аккорды, а при поглаживании – последовательности аккордов. Аккордовые последовательности переходили в тонические в… э-э-э… определенных местах. Кажется, не так давно кто-то снова уцепился за эту идею. Надеюсь, он ее завершит.
А еще был вибратор с соединительным кабелем MIDI (разновидность кабеля для контроля музыкальных синтезаторов), который лежал на столе в приемной, видимо, для того, чтобы смущать посетителей. Не уверен, что от него был какой-то толк или кто-то понимал, что это за штука. Я как-то видел, что Брайан Ино долго и пристально разглядывал его, но ничего не сказал. Может, он просто наблюдал за тем, как мы наблюдаем за ним.
Я был в VPL самым молодым. Почему? Не потому ли, что я все еще искал мать и окружал себя людьми старше по возрасту, пусть и ненамного? Ничего не поделаешь, приходилось примерять на себя личность взрослого, хоть я и сопротивлялся. Я хотел быть чудаковатым бунтарем, но меня окружали люди с куда большим опытом чудачества и бунтарства.
Раз мне срочно позвонили из Госдепартамента и сообщили, что одного из наших хакеров задержали в Японии за контрабанду марихуаны. Не буду говорить, кого именно. Дело было очень серьезное и могло закончиться пожизненным тюремным сроком. Я был в ужасе, но человек, о котором шла речь, перехитрил японскую полицию, и они не смогли доказать его причастность. Уголовное дело превратилось в рискованное развлечение хакеров, о котором тут же забыли.
Не могу назвать по именам всех, кто с нами работал, но отмечу еще нескольких ребят из Veeple. Это Митч Альтман, которого мы называли Комета Митч, потому что он менял работу примерно раз в квартал. Он приезжал к нам на полгода и помогал Тому с аппаратным обеспечением; сейчас он входит в число главных знаменитостей движения Makerspace.
Энн МакКормик Пиеструп. Даже не знаю, с чего начать. Бывшая монахиня, розовощекая и бойкая, как будто сошедшая с картины Мане, Энн была одержима изучением потенциала компьютеров в образовании. Она основала Learning Company, которая продавала легендарную игру Rocky’s Boots, обучающую программированию. Эта игра стала предшественником строительных игр, таких как Minecraft. Она надеялась на то, что мы сможем разработать инструменты виртуальной реальности для детей и изменим систему преподавания, в частности математики.
Еще один выдающийся программист из тех, кого можно назвать лучшим из лучших, Билл Алесси. До этого он работал в HP, где считался гением резидентных программ. Он стремился прославиться в музыке и обладал подходящей внешностью и талантом. Он жил в одном из последних уцелевших облезлых разноцветных отелей в центре Пало-Альто, когда не жил в нью-йоркском отеле «Челси». (Не нужно спрашивать; его снесли.) Иногда посреди ночи он отрывался от кода и шел играть в панк-клуб в городе, но потом всегда возвращался, и его код не содержал ошибок.