И для этого совершенно не нужна общая абстракция, которая бы диктовала, как одной программе нужно обращаться к другой. Вместо этого каждый редактор отвечает за то, как найти способ использования человекоориентированных пользовательских интерфейсов в других редакторах[152].
Может показаться, что это сомнительный и крайне неэффективный способ заставить одну часть программы взаимодействовать с другой ее частью, и это правда! Но только в отношении небольших программ.
В основе фенотропной гипотезы лежит утверждение, что при работе с крупномасштабными системами, программы которых огромны, фенотропный принцип становится намного эффективнее традиционного, который обязывает к оперированию абстракциями.
Можно представлять фенотропную систему как множество редакторов, в которых имитации людей выглядывают из-за каждого редактора. В паре наших старых проектов можно было заглянуть за фасад большой программы и увидеть все редакторы, на основе которых она работает, парящие в информационном пространстве, как защитные экраны в космической войне.
За каждым редактором находился анимированный персонаж, похожий на мультипликационного, стоявший в профиль, и его движения имитировали управление другими редакторами, которые в свою очередь поддерживали другие персонажи. И все это создавалось в эпоху, когда единственным практическим стилем была графика восьмибитных игр. Мы никогда не воплощали всю картину целиком, но были к этому весьма близки. Я бы и хотел показать вам изображение, но ни одно из них так и не сохранилось.
Этот вид сбоку был, конечно же, еще одним редактором.
Ничего особенного.
(Если вы уже прочитали раздел о том, что я думаю относительно искусственного интеллекта, то подумайте вот о чем: в отличие от искусственного интеллекта, когда имитация личности обращена к вам, в фенотропной системе все персонажи обращены в противоположную от вас сторону, к другим редакторам, но они находятся под вашим контролем. Очевидно, что это лишь инструменты, и они не равны вам. Алгоритмы те же, что и у искусственного интеллекта, но концепция другая.)
Мотивация
Существует множество причин поддерживать фенотропную гипотезу. Но прежде чем разбирать на винтики эффективность функционирования, рассмотрим удобство и простоту использования человеком.
Всегда проще написать новую программу, чем понять и изменить уже кем-то написанную, но, по крайней мере, если программа фенотропная, те ее части, которые вы обнаружите, заглянув за фасад, всегда будут пользовательскими интерфейсами, разработанными для людей. Потому что это все, что в них есть.
Фенотропная система будет стремиться состоять из компонентов подходящего размера для использования людьми, поскольку каждый редактор с самого начала разработан для людей. Это означает, что фенотропные системы стремятся к образованию из «более грубых блоков», чем прочие разновидности архитектуры.
Вместо бешеных миллионов мелких абстрактных функций организация крупномасштабной программы будет подразделяться на более крупные и отчетливые составные части, каждая из которых – сама по себе понятный пользовательский интерфейс. Формирование блоков обычно следует принципам практической пригодности для использования людьми, а не идеализированной схеме отдельного инженера, и будет сохранять тенденцию к тому, чтобы его было как можно проще понять и поддерживать.
В фенотропной системе должна существовать возможность наблюдать за анимированным персонажем, который стоит за каждым редактором, выполняющим свои функции, чтобы сложилось отчетливое понимание того, как работает вся система; но можно также и расположить самого себя на любом участке сети редакторов, чтобы действовать непосредственно внутри программы, экспериментировать.
Такое наблюдение предполагает основополагающий принцип. Вся важность компьютеров заключается в том, что это инструмент, служащий людям. Если повысить эффективность компьютера за счет того, что людям становится труднее понимать принципы его работы и разумно эксплуатировать, то это сделает его неэффективным.
Смена ролей
Замечательный пример этого принципа демонстрирует компьютерная безопасность. Мы создали бесконечные наслоения абстракций, позволяющие программам взаимодействовать друг с другом, но эти абстракции сложно понять. Таким образом, хакеры продолжают неожиданно вторгаться в системы, и мы все должны принять как факт совершенно невероятные бреши, стороннее вмешательство в безопасность и процессы выборов, хищение личной информации, шантаж и многое другое.
Будет ли фенотропное программное обеспечение по-настоящему более безопасным? Не могу доказать этого, пока не будут проведены хоть какие-то испытания, но я настроен оптимистически.
Как мы создаем системы сегодня: точная в плане битов структура коммуникационных абстракций окружает полезные модули, такие как глубинное обучение[153], которые выполняют наиболее ценные функции.
Эти основные алгоритмы, схожие с искусственным интеллектом, несовершенны с точки зрения битов, но даже при том, что они поверхностны, они все же стабильны. Они обеспечивают возможности на уровне сущности программ, без которых мы сегодня не мыслим своей жизни. Они анализируют результаты клинических испытаний и управляют транспортными средствами автоматического вождения.
В фенотропной архитектуре роли совершенных с точки зрения битов и поверхностных/стабильных компонентов часто меняются местами.
Модули в фенотропной системе соединяются поверхностными, но стабильными методами, такими как глубинное обучение и прочими способами, которые обычно ассоциируются с искусственным интеллектом.
При этом точность в плане битов достигается лишь за счет внутренних фенотропных редакторов, например функций, доступ к которым осуществляется при помощи калькулятора. Для коммуникации больше не используется абсолютная точность.
Почему это более безопасно? Иногда для защиты компьютера от взлома мы создаем «зазор». Это значит, что компьютер, выполняющий важную функцию, даже не подсоединен к сети. Он вне доступа хакеров. Настоящему человеку придется пользоваться им на месте.
Каждый из модулей/редакторов внутри бескодовой фенотропной сети окружен собственно зазором, поскольку они не могут принимать абстрактных сообщений друг от друга. Нет самих сообщений. Только имитация пальцев, нажимающих на имитацию кнопок. Нет никаких абстрактных сообщений типа «Нажмите такую-то кнопку».
Прежде чем я вернусь к теме безопасности, я подробнее объясню, как работает зазор.
Экспрессия
Для начала признаюсь: в 1980-е не существовало способа добиться фенотропного эффекта без события типа нажатия кнопки. Машинное зрение и машинное обучение еще не достигли нужного уровня.
Так что нам нужен был какой-то язык для описания дисплея и свойства пользовательского интерфейса, например экранные кнопки, но мы знали, что это лишь временная мера для решения временной проблемы[154]. Закон Мура предполагал, что в конце концов компьютеры станут достаточно мощными, чтобы быстро распознавать сходство, а не только тождественность. Когда это произойдет, один редактор сможет наблюдать за другим при помощи машинного зрения и управлять им при помощи виртуальной руки, и отпадет необходимость в абстрактном представлении таких элементов пользовательского интерфейса, как кнопки.
В середине 1990-х, когда компьютеры наконец стали достаточно мощными для того, чтобы распознавать визуальное сходство в режиме реального времени, я вместе с компанией новых друзей основал новый проект, получивший название Eyematic, целью которого было решение таких задач машинного зрения, как распознавание лиц и отслеживание черт лица. (В те годы мы выигрывали конкурсы, проводимые под эгидой правительства Национальным институтом стандартизации и технологии, для исследований в области распознавания и отслеживания лиц в сложных реальных ситуациях.)
Большинство членов команды разработчиков Eyematic были бывшими учениками знаменитого нейрофизиолога Кристофа фон дер Мальсбурга. Также в работе над этим проектом поучаствовали и несколько человек из основного штата Veeple, в том числе Чак и еще несколько первых инвесторов, хотя душой и сердцем проекта был Хартмут Невен. В конечном итоге проект приобрела компания Google.
Должен признать, что меня раздражало работать над некоторыми из первых программ эффективного распознавания и отслеживания лиц. Не рождалось ли с нашей помощью чудовище? Я использовал некоторые прототипы Eyematic для воплощения действующих моделей отвратительных технологий, сцены с которыми вошли в фильм «Особое мнение», например рекламные щиты, которые засекают каждого, кто пытается скрыться от полиции, показывая всем его местоположение.
Причина, по которой я продолжал работу, заключалась в том, что я чувствовал, что польза, которую она принесет, значительно перевесит мерзкий потенциал тотальной слежки. Если мы могли добиться того, чтобы с помощью машинного зрения можно было распознавать лица и отслеживать выражения лиц и так далее, нельзя ли применить те же возможности для использования одних редакторов с помощью других? Мы смогли бы наконец избавиться от временных решений и создать настоящую фенотропную систему с правильными зазорами.
В этом случае фенотропный редактор поддерживал бы не любой интерфейс или метод взаимодействия, а лишь собственный пользовательский интерфейс. Не было бы ни протоколов, ни абстрактных переменных для документов. Ни ИПП[155].
Алгоритмы машинного зрения и машинного обучения одного редактора применялись бы для интерпретации и управления виртуальной рукой, которая бы виртуально взаимодействовала с другим редактором. Редактор не мог «рассказать», управляет ли им в данный момент человек или другой редактор, потому что интерфейс в обоих случаях был бы идентичным.