при погребении, которые отнюдь не исключали человеческих жертвоприношений. Интересно отметить, что на бараньи рога были надеты своеобразные футляры из слоновой кости — уникальная черта, возможно связанная с неизвестными нам ритуалами.
Кроме основного захоронения в курганах имеются обычно десятки и даже сотни сопутствующих. В одном случае погребено не меньше 322, возможно до 400 лиц. Все они были похоронены одновременно со своим вождем[18]. Большинство этих людей составляли молодые женщины, очевидно жены и наложницы вождя, кроме того, есть скелеты мужчин и детей, вероятно придворных и слуг. В антропологическом отношении погребенные принадлежали к местному нубийскому населению.
Подобные массовые захоронения с умершим вождем его жен, слуг и приближенных мы находим во многих африканских странах — от Египта эпохи I династии и додинастического времени до Мономотапы и Гегеро на юге, Бенина и Дагомеи на западе, а также за пределами Африки — в древнем Уре, у скифов украинских степей и пр. На территории Нубии этот обычай сохранялся в Мероэ, где с царями хоронили женщин их гарема, у язычников нубийцев раннего средневековья, оставивших свои некрополи в Баллане и Фирке.
В чем суть этого обычая?
Несомненно, перед нами погребальное жертвоприношение людей, ставших принадлежностью умершего, как и его личные вещи. Следовательно, все эти люди находились в личной зависимости от вождя. В то же время они были мало связаны с производством, так как трудно предположить, чтобы общество, особенно на ранних ступенях исторического развития, мирилось с уничтожением такого числа непосредственных производителей[19]. Иными словами, в жертву приносили только тех лиц, которые находились в непосредственном услужении умершего.
Рабы ли они? Совсем не обязательно. С экономической точки зрения лично зависимые лица, большую или меньшую часть своего времени проводящие в личном услужении вождю, могут являться: 1) эксплуататорами, 2) мелкими производителями, 3) паразитическими слугами-рабами, 4) полупроизводителями, полупаразитическими слугами (поварами, конюхами и пр.), 5) наемными слугами и пр. Последний случай мало вероятен для примитивного нубийского общества 2-го тысячелетия до н. э., но варианты 1, 3 и 4 представляются наиболее возможными.
Один факт свидетельствует о том, что в период конца Среднего царства Египта (около XVIII в. до н. э.) в средней части Нубии существовала работорговля. Некий «храбрый воин» Хаанхефу из храма в Эдфу был послан «на юг Куша», путь куда занял 13 дней. За это время он мог достичь района Кермы или какого-нибудь рынка севернее III порога. Во всяком случае Хаанхефу побывал на независимой нубийской территории к югу от II порога. Здесь он приобрел некоторое количество золота и невольниц (b.k.t.). И. С. Кацнельсон безоговорочно утверждает, что Хаанхефу были проданы рабыни, принадлежащие местным жителям. В этом нет ничего невероятного, но возможны и другие решения: ведь мы не знаем не только экономического положения этих «невольниц» до того, как они были оторваны от ячеек производства и превратились в живой товар, но даже самого факта их принадлежности к тому или иному, например «рабскому», сословию[20]. Наконец, «храбрый воин» Хаанхефу мог захватить их силой. Поэтому вывод И. С. Кацнельсона не оправдан ни теоретическими, ни фактическими данными.
Однако если некрополь Бургейги и другие памятники эпохи Среднего царства и не содержат данных о рабовладении в тогдашней Нубии, они позволяют судить о развитии местного ремесленного производства.
Как доказал суданский ученый Осама эль-Нур, большая часть погребального инвентаря курганов Бургейги была изготовлена на месте. Судя по количеству и качеству изделий, металлургия меди и бронзы в Керме достигла большого совершенства. В захоронениях найдено 130 бронзовых кинжалов особой формы, некоторые с рукояткой из слоновой кости, а кроме того, множество бронзовых ножей. Все они сделаны местными мастерами. Что же касается бронзовых зеркал, то они немногочисленны (9 экземпляров, из которых 7 в одном погребении) и, по-видимому, привезены из Египта. Из дерева изготовлялась мебель, бытовая и погребальная, некоторая часть посуды, туалетные принадлежности: гребни, карандаши для сурмления бровей и ресниц, футляры для бронзовых бритв и зеркал и пр. Из дерева изготовлены также ложки. Мебель составляют скамеечки для головы, ног, табуретки, столы и особенно ложа, напоминающие своей конструкцией позднейший суданский ангареб — кровать с веревочной или ременной сеткой, распространившуюся из Судана затем на Эфиопию. Все деревянные изделия отличаются от египетских, явно сделаны местными мастерами. Как мы увидим позднее, в период Нового царства египтяне получали как поделочную древесину, так и готовые деревянные изделия из Средней Нубии.
Характерная продукция ремесла Кермы — резные фигурки из слюды, украшавшие шляпы из кож и шкур. Они довольно сложны по форме, но почти всегда содержат в центре изображение животного или магический символ. Очень интересна керамика Кермы. В большинстве она изготовлена из смеси глины с илом, как это вообще было принято в Судане в разные периоды его истории, вплоть до настоящего времени. Почти 85 % керамических изделий весьма отличаются от египетских. Небольшую часть составляют обычные грубые глиняные горшки и кубки, более или менее характерные для культуры «группы С»; это, очевидно, предметы простонародного быта жителей Нижней Нубии. Свыше 75 % керамических изделий составляют прекрасные полированные глиняные сосуды, иногда с нарезным или штампованным орнаментом, заполненным белой массой. Большая часть посуды изготовлена на гончарном круге, меньшая — вручную, одним из двух способов, до сих пор распространенных в некоторых районах Судана, например в Нубии и у остаточных этносов горного Кордофана. «Уникальные керамические изделия Кермы — краснополированные с черным верхом сосуды: весьма тщательным лощением поверхности»[21]. К сожалению, это профессионально точное описание не может передать изящной и строгой красоты произведений виртуозов-гончаров древнего Судана.
Кроме глиняных найдено немало фаянсовых изделий мастеров-керамистов Кермы, которые в этом случае явно подражали египтянам. Здесь бусы, амулеты, фигурки людей и животных, браслеты, модели лодок, черепицы и изразцы и, конечно, сосуды разнообразных форм и назначения. Они либо разрисованы черными линиями, либо покрыты резьбой, заполненной цветной массой (как и некоторые глиняные сосуды). Однако этот древнейший суданский фаянс по своему качеству и по тонкости орнамента значительно уступает знаменитому древнеегипетскому фаянсу.
Правильной оценке цивилизации Кермы мешают не только ее недостаточная археологическая изученность, отсутствие письменных источников, но и предвзятые взгляды некоторых ученых. Американский археолог Дж. Э. Рейснер, раскопавший некрополь в Бургейге, не понял, что он открыл новую цивилизацию. Он полагал, что обнаружил погребения египетских вельмож, стоявших во главе египетской торговой колонии эпохи Среднего царства. Однако уже через несколько лет немецкий ученый Г. Юнкер отверг это весьма предвзятое мнение и предложил считать Керму древнейшим очагом негро-африканской культуры, поднявшейся до уровня цивилизации. Он утверждал, что «негры» древней Кермы лишь заимствовали некоторые технические приемы египетского ремесла, но в остальном их культура была вполне оригинальна и представляла собой результат самостоятельного развития. Свою статью о Керме он назвал «Первое появление негров в истории». Стройную концепцию предложил мероист из ГДР Ф. Хинце. Он считает Керму резиденцией правителя первого в истории Судана самостоятельного государства, которое в надписи Яхмоса I названо Кушем. Расцвет этого государства, по Хинце, начался в первый переходный период и эпоху гиксосского владычества в Египте, когда, воспользовавшись ослаблением Египта, царь Куша захватил все древнеегипетские крепости в Нижней Нубии. С гиксосами Куш поддерживал дипломатические и торговые отношения, в результате чего в Керме оказались египетские изделия и печати гиксосских царей. Другие предметы египетского производства попали в Керму тогда, когда фараоны Нового царства завоевали Куш и его столицу Керму (точнее, крепость Западную Деффуфу) и присоединили их к своим владениям.
Концепция Хинце была поддержана и развита суданскими историками Б. Э. Мубараком и Осамой эль-Нуром, решительно отстаивавшими автохтонное суданское происхождение цивилизации Кермы.
Что же теперь можем сказать о нубийском обществе начала 2-го тысячелетия?
Некрополи в Керме свидетельствуют о далеко зашедшем выделении верховной власти вождей, которых, видимо, следует уже именовать царями. Египетские источники говорят об объединении ряда племен под эгидой местных вождей, а в период XII династии — под властью фараонов. Следовательно, в Северной Нубии того периода имелась государственность: развитая древнеегипетская и весьма примитивная, складывающаяся местная государственность. Существовала работорговля, вероятно, существовало и патриархальное рабство. Вместе с тем общее состояние производительных сил той эпохи (как и всех последующих эпох, вплоть до новейшего времени) заставляет предполагать господство мелкого натурального производства и существование ренты хотя бы в самых примитивных формах. О последней свидетельствуют немногие сохранившиеся факты. Так, надпись Сиренпута (Сиренповета), номарха Элефантины, говорит о дани из нубийских областей, о чем Сиренпуту должны были докладывать.
Вряд ли стоит сомневаться в том, что в Нубии 3 — начала 2-го тысячелетия, как и в тогдашнем Египте, наряду с рабовладельческими развивались феодальные производственные отношения, причем именно феодальные отношения были ведущими в процессе классообразования.
Несомненно, в этом огромную роль сыграл «внешний фактор» — египетское завоевание и египетская торговля. Этот фактор сохранял свое значение и в период XIII династии Египта, и позднее, после гибели Среднего царства.