Когда они вышли к свету, Найко вздохнул с облегчением — наверное, оттого, что скоро весь этот кошмар кончится и он сможет хотя бы заснуть. Но сейчас его радужное настроение прошло: шум наверху становился все громче. Иногда его заглушали могучие глухие удары, от которых содрогался пол — шаги. Найко вспомнил о чудовищных силуэтах, виденных им вокруг Ана-Малау. Теперь ему не очень-то хотелось идти туда.
Туннель упирался в очередные черные, массивные ворота и Охэйо отпер их, снова набрав код. За толстыми литыми створами открылась последняя часть галереи. Она обрывалась в каньон, заполненный трехмерной решеткой из стальных балок. Между них мерцало фиолетово-сизое поле, защищая обшитую глухой броней стену Ана-Малау. В ее квадратных углублениях призрачно-синим огнем горели громадные проекционные матрицы и к ней вел узкий металлический мостик. У его начала стоял компьютерный терминал с большим плоским экраном. Охэйо подошел к нему и возился примерно с минуту, обмениваясь с кем-то внутри паролями и отзывами. Остальные терпеливо ждали, чувствуя, как под ними неритмично вздрагивает пол. Ровное, бесконечное гудение щита заглушало все звуки.
Вдруг на окружавших мост балках вспыхнули новые, узкие матрицы. Их фиолетовый свет был пронзительно-резким. Силовое поле вспыхнуло, едва не опалив лицо Найко, потом расступилось, образовав вокруг моста полую трубу. Вокруг нее вихрилась ослепительная голубая дымка, внутри нее было жарко и удушливо пахло озоном.
Они торопливо прошли к тускло блестевшей, словно только что отштампованной двери в ломаных углублениях-узорах силовой сети. Она бесшумно распахнулась и Найко увидел, что она сантиметров двадцати в толщину. Сумрачный туннель за ней оказался недлинным и кончался второй такой же дверью.
— Это силовой шлюз, — сказал Охэйо. — Здесь мы узнаем, не захватили ли с собой лишнего. Люди, раздевайтесь. Одежду все равно придется сжечь, а оружие потом проверят и отправят в арсенал.
Он первым сбросил все на пол, за ним — и остальные. Потом врезанные в стены силовые матрицы вспыхнули и комнату наполнило зеленовато-голубое сияние. У Найко дико зачесалось все — и внутри и снаружи — и он подскочил, как ужаленный. Остальные тоже — но почти в то же мгновение все кончилось. Юноша сел на пол, чтобы тщательно ликвидировать затихающий зуд — и вдруг засмеялся, глядя на занимавшихся тем же товарищей. Через минуту внутренняя дверь распахнулась и он засмеялся еще раз — в самом деле, приятно было знать, что они остались собой.
За внутренней дверью оказалась душевая, в которой все они тщательно вымылись — что тоже оказалось не лишним. Найко словно заново родился на свет — и остальные, вероятно, тоже. Охэйо то и дело посмеивался, пытаясь расчесать свои дико спутавшиеся волосы. Он был, вообще-то, весь очень красив — плавные изгибы сильных мускулов, математически правильные, безупречно сочетавшиеся друг с другом — такое дерзкое живое совершенство.
Душевая кончалась новыми дверями из блестящих стальных поперечин и толстых плит матово-белого, освещенного изнутри стекла. Едва Найко вошел в нее, по его коже побежали крупные мурашки. Это ощущение усилилось, когда дверь за его спиной так же бесшумно закрылась. Он чувствовал себя так, словно отправлялся в путешествие — весь привычный ему и ставший враждебным мир остался позади.
Здесь, в боковых стенах, были шкафы для белья и одежды и они все оделись во что-то, напоминающее хайлины — только короче и синее с белой отделкой. Потом Охэйо повел их к внутренним дверям, в новый коридор. Стальные панели его стен блестели темно-синей эмалью. Их прорезали ниши с прозрачными дверями лифтов.
— Я думаю, нам всем неплохо будет отдохнуть, — сказал Охэйо, широко зевая. — Джен и Керхер проведут вас туда, где вы сможете выбрать одежду по вкусу, а потом покажут столовую и ваши комнаты. Вайми, зайди в радиорубку и узнай, что нового. Найко, иди за мной.
Они вошли в одну из узких кабин, такую тесную, что вдвоем едва в ней поместились. Едва Охэйо коснулся маленького пульта, лифт бесшумно поплыл вверх.
Они поднялись на последний этаж здания, в просторное, полутемное помещение, также обшитое синей эмалевой сталью. Здесь стояли низкие и длинные полукруглые диваны и столы, уставленные разнообразной снедью. Множество легкомысленно одетых молодых людей ели, болтали и танцевали здесь под негромкую музыку. Большинство их было босиком, в таких же коротких хайлинах. Некоторые, устав, дремали на диванах, другие сидели прямо на полу, у громадных плоских панелей настенных экранов, казавшихся окнами в какие-то немыслимо прекрасные, живые миры — вероятно, нарисованные при помощи суперкомпьютеров, потому что реальность никогда не бывает столь продуманно-красивой.
Найко ошалел при виде этой вечеринки — после всего увиденного она сама казалась ему совершенно нереальной — но Охэйо не растерялся и на миг. Его появление вызвало громкие аплодисменты. Он раскланивался, прижав ладони скрещенных рук к груди и широко улыбаясь — однако пересек зал не задерживаясь ни на секунду. Еще одна толстая, тяжелая дверь — из тускло блестевшей чеканной бронзы — вывела их в коридор, облицованный подсвеченными изнутри витражами. Здесь было очень тепло и совершенно тихо; у усталого Найко возникло вдруг ощущение, что сейчас уже четвертый час ночи. Народу здесь почти не было: им встретилась только пара темно-золотых девушек — хмурых, пухлогубых, синеглазых, чьи лохматые спутанные гривы доходили до ног и были чернее самой ночи, а одежда, в основном, состояла из украшений.
Новая, точно такая же дверь привела их в просторную квадратную комнату со стенами из толстых резных блоков матового стекла: оно сочилось мягким, таинственно-розоватым светом. Вдоль стен бежал сплошной диван, обитый тисненым сафьяном. У него стояли низкие столики с крышками из хрусталя, обрамленного черным деревом. Центр помещения занимала низкая круглая сцена, посреди нее почему-то стояла старинная потемневшая бочка. Пол был покрыт сплошным же пушистым ковром.
Найко еще никогда не видел такой роскоши — и даже не представлял, что она вообще может быть. Впрочем, все мысли вылетели у него из головы, когда он увидел здесь Иннку среди других девушек.
Глава 9 Из тьмы
Хониар, Джангр, 200 лет до создания Зеркала Мира, несбывшаяся реальность
Лэйми успел ощутить уже знакомый (откуда?) ожог разрыва — он провалился в брешь в ткани мироздания, куда-то очень глубоко… потом просто падал с замершим от страха сердцем… а потом врезался в воду и окунулся с головой. Вода была теплая и, судя по вкусу, не особенно чистая. Прежде, чем он успел наглотаться её, что-то горячее и жесткое обвилось вокруг его талии и с презрительной легкостью вытянуло наверх. Секундой позже послышался шумный всплеск, а потом — негодующий вопль Охэйо. Лэйми облегченно вздохнул… увы, тут не было воздуха. Одна сплошная жаркая вонь, столь всеобъемлющая и могучая, что юноша отчаянно задышал широко открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба. В общем, в этом не было ничего страшного, однако его схватило, обвиваясь, что-то горячее, упруго-гладкое, похожее на ворох наполненных теплой водой резиновых шлангов. Лэйми бешено забился. Нет, бесполезно. Его держали старательно и цепко и, похоже, куда-то несли. Ничего больше понять было нельзя — тут не было ни искры света, ни зги.
Сначала он слепо таращился в темноту, потом закрыл глаза, сосредоточившись на иных чувствах. Судя по всему, он был очень глубоко под землей — этот густой плотный воздух… и это тепло…
Лэйми весь обратился в слух. Звуков здесь было множество — шаги, шорох, лязг металла, какое-то похрюкиванье, чавканье, утробное рычание, даже, вроде бы, голоса. Как-то сама собой в воображении сложилась картина: исполинский туннель с каменным полом, с поперечными ответвлениями, с широкими арками, ведущими в громадные залы — и везде кишат несчетные твари, что-то несут, делают, разговаривают…
Ему следовало бы сойти с ума от страха, — но тут же Лэйми с удивлением понял, что до этого еще далеко. Конечно, ему было страшно. Еще бы! Но чтобы вопить, биться в конвульсиях, портить любимые штаны? И… не могло ли оказаться так, что какой-то тайной его части все это — животная вонь, жар, темнота — представлялось, быть может, даже уютным? Да, вполне. Вот только объятия этой многорукой мерзости… Лэйми подумал, что если повезет из них вырваться, он год не вылезет из ванны.
— Лэйми, ты здесь? — звонкий голос друга раскатился под высоким сводом, до ужаса невозможный в этой кошмарной норе.
— Здесь!
Ничего больше он сказать не успел — тугая петля обвила горло, сдавила так, что перед глазами юноши поплыли радужные круги, потом разжалась. Понятно… ну, тварь!
Ему удалось выдернуть правую руку из скользкой петли и Лэйми старательно всадил ногти в резиновую на ощупь шкуру. Тварь дернулась — ага, больно! — потом его шею сдавило так, что потемнело в глазах (это в таком мраке-то!), а из пережатого горла вырвался придушенный писк. Понятно…
Юноша расслабился. Инстинкт подсказывал ему, что трепыхаться без толку не следует — чем более покорным и вялым он будет казаться, тем меньше ему же самому и достанется. Есть на месте его все же не собирались. Глядишь, подвернется более удобный случай. И вот тогда…
Его несли долго. Достаточно долго, чтобы он начал уже испытывать что-то вроде нетерпения — сколько же можно его тащить? Уж лучше бы вели…
Нельзя было сказать, что это время пропало вовсе даром — он успел составить некоторое представление об этом подземном городе — а это действительно был город, если судить по размерам. Вначале он решил, что оказался в родном мире Мроо, потом передумал. Кое-что здесь — прежде всего, запахи — было очень даже знакомым. Пару раз он слышал человеческие голоса; возможно, ему показалось, но не могло ли быть так, что он все еще находился в своем родном мире, возможно, даже в городе, только на глубине в милю или две? На своей родине (какой бы она ни была) твари не стали бы